Оба незнакомца раскланялись с раздражающим позерством. Один из них, с черными длинными волосами, схваченными лентой, проявлял особое усердие. На его губах сверкала спокойная разнузданная усмешка. Другой мужчина был довольно кроток, с открытым ясным взглядом, который заскользил по лицу королевы.

— Ваше величество, — насмешливый и наглый голос длинноволосого брюнета заставил ее сжать от безысходности зубы, — мы прибыли по приказу регента Хегея…

— Назовитесь! — перебила она, взирая на незнакомцев с яростью.

— Господин Дэш Кайетан, ваше величество, — отозвался один из них. — Капитан отряда городской стражи.

— А я Аарон, — произнес брюнет, — наемник темных ветров.

Генриетта нервно передернула плечами, глянув на лорда де Хога, который развел руками.

— Капитан и убийца? — хмыкнула она. — И вас удостоили чести вести переговоры от имени изменника? Что ж, это даже не удивительно, хотя Райт должен был знать, что нельзя отправлять на переговоры всякую безродную падаль.

Ее ядовитая речь ничуть не повлияла на спокойный сдержанный настой пришедших.

— Наш господин, коего стоит именовать его величество регент Хегея, — вымолвил наемник, — видимо знал, что мы найдем общий язык. Падаль будет разговаривать с падалью.

Стражники королевы, стоящие позади переговорщиков, обнажили мечи, но Генриетта вмешалась:

— Не трогать их, — ее голос звенел от злости, но она покорно мирилась с положением вещей, — я прощу вам несусветную наглость, но лишь потому что не хочу превращать столицу в кровавый ад. Я готова выслушать условия Берингера…

— Его величества, — поправил Аарон, наслаждаясь разъяренным видом королевы.

— Что? — зашипела она.

— Вы должны называть лорда-протектора его величеством, — спокойно пояснил наемник, — и я передам ему, что вы были очень покладисты и отзывались о нем с уважением, в противном случае он сам придет сюда, и тогда вы точно придумаете тысячу хвалебных титулов для нашего господина.

В отчетливой тишине присутствующие услышали, как скрипнули зубы монаршей особы.

— Вы, наверно, забываете, что у меня его девчонка! — выпалила Генриетта.

— О, как раз напротив. Мы прибыли, чтобы удостовериться, что с леди Джиной прекрасно обращаются. И об условиях, которые готов предложить вам лорд-протектор, мы поговорим только после того, как пообщаемся с этой дамой.

Королева глядела на самодовольного наемника, понимая, что иного выхода у нее нет.

— Разрешаю, — бросила она сдавленно. — Лорд де Хог, распорядитесь привести Джину.

Двое стражников покинули зал, но через несколько минут вернулись один бледнее другого, и сообщили что-то старому лорду, с которого сразу схлынуло спокойствие.

— В чем дело? — напрягся и Аарон, видя, как де Хог быстрой походкой направляется к ее величеству и, спросив дозволения, шепчет ей что-то на ухо.

Взгляд Генриетты наполнялся мраком, пока она слушала неведомые слова старого лорда.

— Нам нужно время, — вдруг сказала она, заглатывая ртом воздух, будто разом разучившись дышать.

— Что-то случилось с леди эль-Берссо? — изогнул бровь наемник. — Она жива? Или, быть может, передать моему господину, что ее у вас нет?

— Не горячитесь, — примирительно ответил де Хог, видя, что королева едва сохраняет лицо, — леди Джина еще в постели. Ей нужно время, чтобы предстать перед нами.

— У вас нет ни секунды, — произнес Аарон, — видите ли, лорд-протектор человек крайне нетерпеливый. Он отвел нам ровно час, и если по истечении этого времени мы не вернемся, это будет воспринято, как отказ от сотрудничества.

Королева поднялась, выронив веер.

— Я… я сама потороплю ее… — задыхаясь, сказала она, спускаясь со ступеней.

Наемник и Кайетан переглянулись, одновременно подмечая, что творится что-то неладное.

Генриетта прошла мимо, быстро, подобно тому, как спасаются бегством. Едва двери тронного зала захлопнулись за ней, она рухнула на пол, горько рыдая. Лакеи не смели притронуться к ней, глядели с опаской, понимая, что железная леди, злая и жестокая пала на их глазах, превратившись в простую напуганную женщину, у которой не было никакой опоры. И вслед за этим пониманием грянул страх, растекаясь волнами по дворцу.

Одна из фрейлин рухнула на колени, поднимая свою госпожу, за что получила тычок в плечо.

— Где мой сын? Где этот… — она проглотила слова, быстро стирая слезы и подчиняя себе эмоции.

— Он в покоях…

Королева побежала, приподняв платье. Встреченные ею слуги и придворные изумленно расступались, пропуская ее, замечая, что по ее напудренным щекам льются слезы.

— Открыть! — закричала она лакеям, которые бросились распахивать двери в апартаменты ее отпрыска.

Отталкивая камергера, Генриетта влетела в спальню, увидев, наконец, сына. Его окружали слуги и телохранители, которые разошлись в стороны, оставляя в поле зрения грозной женщины лишь успевшего надеть штаны Эдмунда.

— Я же просила, предупреждала тебя! — закричала она, бросаясь на него. — Я же сказала, чтобы ты не трогал пока эту шлюху! — схватив Эдмунда за волосы, она потащила его к зеркалу: — Знаешь, что будет с тобой? Знаешь?

Принц покорно шел, согнувшись, словно щенок на привязи.

— Посмотри! — она схватила его за лицо, тыча в отражение: — Ты всего лишь жалкий женоподобный мальчишка! Райт бросит тебя солдатам, словно белокурую девицу, и тебя отымеет целое войско, потому что ты не смог удержать свой член в штанах!

Задохнувшись, королева оттолкнула от себя сына, обернувшись и вдруг увидев перед собой слуг, которых она словно не замечала. Ее брови сошлись над переносицей, а челядь сжалась под ее взглядом.

Подойдя к обер-камергеру, она ударила его по лицу, затем приказала одному из телохранителей:

— Вздернуть его за несусветную глупость!

С лица обер-камергера схлынула краска, он замотал головой, но было поздно — телохранитель схватил его за локоть и потащил к дверям.

Эдмунд не смотрел на мать, лишь нервно приглаживал растрепанные волосы с видом побитой собаки.

— Где эта дрянь? — рявкнула на него королева.

— В приемной… я позвал лекаря… — обиженно заговорил Эдмунд. — Она жива.

— Если бы она умерла, — выдавила сквозь сведенные судорогой челюсти Генриетта, — нам всем бы пришел конец!

Она устало опустилась в кресло, прижав к лицу ладони и пытаясь придумать, как выйти из тупика, в который ее загнал собственный сын.

— Оденься, — бросила ему, — и благодари свою мать за то, что она пытается тебя спасти. Речь идет не только о престоле Хегея и наших жизнях, но и о смерти, которая покажется избавлением, если сюда придет Райт Берингер.

Она поднялась, направляясь в приемные покои принца, где находилась ее единственная надежда — Джина эль-Берссо.

Лекарь смотрел на меня сочувствующим взглядом, положив на кровать сумку с пузырьками и травами.

— Сделайте все, что угодно, чтобы поднять ее на ноги! — я не помнила, когда пришла Генриетта, впрочем, я периодически выпадала из реальности, поэтому то, что творилось вокруг, давно утратило смысл.

— Она очень слаба и в любую минуту может потерять сознание, — доложил лекарь, — если заставить ее встать, это может ее убить.

— Я же сказала: делайте все, что угодно! — а затем добавила: — Если вам дорога жизнь.

Лекарь снова взглянул на меня.

— Настойка валмора заставит ее подняться, но у настойки есть побочное действие. Девушка будет казаться заторможенной, медлительной, ее сознание будет замутнено, возможны галлюцинации. Эффект от валмора непродолжительный, но вполне действенный.

— И она сможет передвигаться самостоятельно?

— Да, ваше величество. Но мне нужно будет зашить и обработать рану, иначе девушка истечет кровью.

— Хорошо, только быстрее.

Я почувствовала прикосновение к ране, застонала и провалилась в небытие. А в следующее мгновение меня будто выдернули на поверхность сознания, влив в горло горьковатой жидкости.

— Пейте! — приказал мужской голос.