— Странно… Мы были уверены, что замок полностью уничтожен.

— Так и было… Долго… — Окт говорил с другом исключительно на безмолвном наречии. — Наши младшие… нашли сюда дорогу… Мы пришли… и восстановили… хотя бы стены…

— Хорошо… — последовал неопределённый ответ.

Они долго бродили по бесконечным тильецадским переходам. Потом одна из дюкс увлекла Риаталь посплетничать, а учитель и ученик поднялись в донжон.

Ларьигозонтская долина была прекрасна как всегда, но вид, открывавшийся за ней был непривычен и жуток: там, где раньше виднелись радостные и светлые просторы Амграманы, теперь громоздилось нечто, похожее на чёрные скальные уступы.

— М-да… Вовремя мы ушли оттуда… — Первооткрывателя передёрнуло.

— Мы видели… как она горела… Как раз в тот день… мы восстановили Тильецад… Стояли, смотрели… и не могли помочь… Между замком и долиной… стояла стена… Невидимая, но непреодолимая…

— Ясно…

— Я пытался выйти… хотя бы туда… где убили… Никуцу… — Окт указал в сторону внутреннего двора. — И не смог сделать… за порог ни единого шага… — он сделал паузу, потом мучительно добавил. — Да и теперь… боюсь…

— Пойдём вместе!

— А если… всё повторится?

— Думаю, нет! Похоже, все проходы открыты. Возвращённого — не отнять! Так, кажется? — решительно ответил он.

— Ладно… — с сомнением промолчал дюк. — Только вот что… Имя у тебя есть… Речью ты тоже… владеешь… Дело за малым… Во-первых, тебе нужно создать Круг Справедливости.

— Что? — не понял человек. — Разве это возможно? Я думал, это свойственно лишь дюкам…

— Смогла же… твоя дочь! Да и Луч Правды… у вас получился…

— Исулолгда — другое дело! — для порядка запротестовал Хаймер. — А Луч… Знаешь, от отчаяния ещё и не на такое пойдёшь…

И вдруг он почувствовал, как всё вокруг него стало меняться — мудрость всех прошедших поколений, боль всех погибших и любовь всех, стремящихся друг к другу, проснулись в его душе и ярким серебристым сиянием вырвались наружу. Первооткрыватель оказался в облаке абсолютного счастья, покоя и уверенности. Теперь он узнал, что такое настоящая власть, и понял насколько она выше и сильнее того, что обычно называют этим словом…

Облако медленно растаяло… Человек остался в Круге Справедливости.

— Превосходно! — одобрил Окт. — Осталась последнее… Я хочу, чтобы ты был храним Щитом.

— Ты же знаешь, что твой перешёл от меня к Отэпу, а от того — к Таситру… Так было нужно!

— Знаю… — улыбаясь, подтвердил дюк. — И всё-таки… — упрямо повторил он. — Я хочу, чтобы ты был храним Щитом!

— Но откуда же я его возьму? — совершенно опешил Хаймер.

— Когда приходят дюксы… — не обращая внимания на его слова, сказал тильецадец клана. — Мы делим с ними свои обереги… сила которых от этого только прибывает… Отчего бы мне… не поступить так же… с другом, который… защитил других?

Первооткрыватель смотрел, не понимая решительно ничего. Тем временем, Окт величавым жестом снял с груди свой медальон и протянул его ученику. Тяжёлый золотой пятиугольник плавно проплыл по воздуху и мягко лёг в человеческую ладонь. Не смея не только отвечать, но и верить в происходящее, Хаймер осторожно погладил светящиеся гладиолусы и надел оберег. Живое тепло и сила коснулись самого его сердца. Он поднял глаза на учителя — на груди у того покоился Щит…

— Почему же… — в горле Первооткрывателя пересохло. — Тогда… перед боем вы просто отдали нам свои медальоны?

— Мы были… слишком слабы… И шли мстить… Теперь… собираемся возвращать… отобранное… — Окт усмехнулся. — Рьоха на тебя нет! Он бы непременно… порадовался… твоему многословию…

— А кстати, где пропадает старый ворчун? — немного пришёл в себя Хаймер.

— Ищет короткие дороги к другим кланам, — улыбнулся дюк. Потом внимательно посмотрел в глаза друга, — Ты… действительно хочешь… идти со мной?

— Я, конечно, невозможно болтлив, — беззвучно рассмеялся тот. — Но, кажется, я первый предложил открыть ворота?

— Ну что ж… Хаймер-Первооткрыватель, хранимый Щитом, владеющий Речью, носящий Имя, стоящий в Круге Справедливости и прошедший Посвящение Луча Правды, помоги мне возвратить путь из Тильецада в Сударб! — впервые за всё время знакомства Окт не делал долгих пауз между словами.

V

Окт стоял перед тильецадскими воротами, всё ещё не решаясь их открыть. "Точно, в дюка превращаюсь!" — подумал Хаймер так тихо, чтобы не услышал друг. Затем плавно провёл рукой над замком. Створки мягко распахнулись. Первооткрыватель беспрепятственно вышел в такой знакомый двор. Дюк с облегчением вздохнул.

Они вышли к источнику, около которого погибла Никуца. Светлые струи тихо бормотали свою песню. Теперь ничто здесь не напоминало о битве. Только на самом дне родника лежал небольшой черепок. Всё что осталось от кувшина, который наполняла дюкса… Окт немножко подержал осколок в руке и бережно, не замутив дна, положил обратно — у ручья тоже должна была остаться память о тех событиях…

…Как в совершенно незапамятные времена друзья шли по долине, наслаждаясь свободой и воспоминаниями. Засад они не опасались — Хаймер слишком хорошо знал Цервемзу, который и представить себе не мог, что кто-то пойдёт обследовать руины. Развалины Амграманы всё приближались. За несколько сотен шагов от них веяло скорбью и смертью.

Дюк молчал. Человек тоже.

Они не стали заходить в город и лишь обошли его по границе крепостной стены, горюя вместе с камнями, пережившими расправу.

— Вот что… — наконец сказал Окт. — Работы, конечно много… Но Амграману… нужно восстановить… Вы поможете?

— Риаталь с радостью, а Исулолгде только скажи… — начал было Хаймер.

— Нет! — прервал его глава тильецадского клана. — Не только ваша семья. Я имею в виду… Юного Императора, Садовника, Волшебника, Художника… и всех остальных… Приведёшь их?

VI

Спустя несколько часов все, включая бабушку Дьевму и Пекаря Никбелха, уже сидели в общем зале Тильецада. Надо ли говорить о той радостной сумятице, которая царила в замке в тот вечер? Один брат Мренд невозмутимо сидел в углу, делая свои зарисовки. Как когда-то был устроен славный пир, в самом разгаре которого объявился Рьох.

— Сидят они тут! Пьют-едят-болтают, — начал он с порога. — А Рьох, должен по всем Немыслимым Пределам шататься, соплеменников разыскивать и тропы прокладывать. Я, конечно, не жалуюсь, а молча страдаю, но моложе и разумнее меня среди дюков явно никого не нашлось. И вот, пожалуйста, возвращаюсь, а у них тут пирушка, как будто мирные времена вернулись. И наверняка, мне ничего вкусного не достанется, кроме вашей бесконечной болтовни!

— Осталось, хороший мой, осталось! И на тебя и ещё на троих, таких же голодных, — одновременно заявили Яхалуг и тётушка Шалук, бросаясь к нему. Одна с кубком, другая — с блюдом. — Как же мы тебя-то обделим?

Дюкса и женщина переглянулись и расхохотались. Рассмеялся и Рьох:

— Как же я рад всех вас видеть! — довольно улыбаясь, пробурчал он. — Ты, почтеннейшая госпожа, — обратился он к Шалук. — Больше не будешь мне волшебным ластиком грозить? А то я до сих пор тебя побаиваюсь.

— Не буду-не буду, хороший ты мой! — хихикнула женщина, обнимая старого ворчуна. — Мне тебя тоже не хватало…

Она смахнула слезинку и снова расхохоталась.

Веселье весельем, а времени у собравшихся было не так уж много, зато дел — просто невпроворот, традиционно пир плавно перешёл в Совет. Само собой, идти восстанавливать Амграману согласились все. И тут начались сложности. Многие долго не могли взять в толк, как и зачем нужно проходить дюковские посвящения. Особенно трудно пришлось с созданием Круга Справедливости.

Тийнерету довольно скоро надоели все эти объяснения и церемонии. Кот горделиво вышел на середину пиршественной залы. Сделал изящный пируэт. Скрылся в голубом сияющем облаке. Вынырнул из него. И, как будто не обращая внимания на синеватый отсвет вокруг себя, начал, как ни в чём не бывало нализывать усы. Всем своим видом он выказывал презрение к человеческой непонятливости. Сьолос встал со своего места. Присел на корточки около мохнатого рыцаря и протянул ему на ладони свой медальон. Оберег почти мгновенно утонул в белоснежной меховой манишке и принял вид золотистого пятна на шкурке. Кот почтительно поклонился юному дюку. Победоносно задрал хвост. И не глядя больше ни на кого, вернулся на своё место.