Шум за ширмой становится все навязчивее. Соня начинает невольно прислушиваться. Оттуда доносится музыка, в такт которой дружно хлопают в ладоши. Соня пытается подсмотреть сквозь щель, но ничего не видит. Она сгорает от любопытства, но ей также мешает и страх. Она подпрыгивает в надежде что-нибудь рассмотреть. Тщетно. Раздается выстрел. Хлопки за ширмой все дружней, все стройней. Соня ищет Подростка, но он, как на зло, куда-то запропастился. Тогда Соня, набравшись духа, сдвигает ширму.
По бокам стоят Гнус и Гаврилыч и радостно хлопают в ладоши. Около двери стоит Подросток с подносом, на котором открытая бутылка с шампанским, четыре бокала и пистолет. В центре сцены Адочка и Родик. Они танцуют в паре. Родик юный и светлый, Адочка в белом свадебном платье, убранном по подолу красными цветами. Они свежие, молодые, красивые и счастливые.
Родик (поворачивает к Соне свое счастливое лицо). Ну вот, вот мы и поженились. Это же моя жена, Соня!
Гнус и Гаврилыч, все так же хлопая, приглашают Соню разделить их веселье. Подходит Подросток с подносом. Все берут по бокалу шампанского. Соня берет пистолет и стреляет по ногам танцующих. Родик падает на оба колена и долго беззвучно кричит с искаженным от боли лицом. Все остальные застывают вокруг Родика. Соня поворачивается лицом к залу и оказывается, что она тоже кричит, кричит долго и беззвучно. Родик падает лицом вниз и замолкает. Замолкает и Соня.
Адочка (неестественно жалобно) На кого ж ты меня поки-инул!
Гнус. Нужно вызвать скорую...
Адочка. И на кого ж ты меня остави-ил!
Гнус. Вызовите врачей, вызовите! Вам ничего за это не будет...
Гаврилыч (свирепо) Я уже вызвал! Э-эх!
Гаснет свет, и только один луч прожектора освещает лежащего Родионова и Соню, которая держит руку на его пульсе.
Соня (твердым голосом). В операционную его. Быстро.
Из темноты выходят Гнус и Гаврилыч в белых халатах и с носилками. Они кладут на них Родионова и уносят в темноту.
Со стороны Сониной кровати слышно, как размешивают сахар в чашке. Оттуда раздается уютный голос Адочки.
Адочка. Вы бы мне рассказали как-нибудь за чашкой чая о своей занимательной работе. (Громко отхлебывает).
Соня. Перчатки!
Из темноты чьи-то руки протягивают ей перчатки. Соня надевает их с характерным скрипом. Затем она направляется в "операционную". Луч прожектора следует за ней. На кушетке лежит больной, накрытый белой простыней.
Соня. Перчатки!
Снова чьи-то руки протягивают ей перчатки. Соня с треском натягивает их поверх предыдущих.
Адочка. Диагноз?
Соня. Острый аппендицит. Разлитой перетонит.
Адочка. Ваши действия?
Соня. Промывание околокишечной полости.
Адочка. Процесс?
Соня. Я была не в форме. Я провела перед этим страшную ночь. Мне снились кошмары.
Адочка. Как прошла операция?
Соня. Операция прошла...
Адочка. Ваши прогнозы?
Соня. Возможна спаечная кишечная непроходимость. Даже через много лет. Только я об этом никому не сказала.
Адочка. Что вы знаете об этом человеке? Он еще жив?
Соня. Я ничего не хочу знать. Это было давно. Давно.
Адочка. Ну что ж, продолжайте. Интересненько.
Прихлебывает чай.
Соня. Перчатки!
Достав перчатки из темноты, Соня их с трудом натягивает на руки. Сдергивает простыню с больного. На кушетке лежит Подросток. Долго и проникновенно глядят друг на друга.
Соня. Ну вот, - теперь ты будешь сниться мне каждую ночь. Я знаю. Мне даже кажется, что я тебя сразу узнала, как только ты появился. Ну, помнишь, тогда, с открытками? Мне кажется, что сразу узнала... И поняла... Поняла, что сбылось. Сбываются ведь не только сны, но и плохие прогнозы плохих хирургов, не правда ли?
Накрывает Подростка простыней. Идет к окну, уводя за собой луч прожектора. Резким движением раскрывает шторы. В комнату врывается пасмурное утро. Естественное освещение не оставляет и следа от минувшей ночи. Соня, в измятом платье глядит в окно. За окном моросит дождь. Соня устало садится на свою кровать. Ее лицо осунулось, под глазами темные круги.
Соня. Мама! Уже утро. Ты слышишь? На улице дождь... На улице дождь! Стучит по нашему карнизу. А еще звенит трамвай. Я открою форточку и будет слышно. Там пахнет мокрой землей, и люди под зонтами ждут своей очереди за молоком. Чудесное пробуждение. Почему ты молчишь? Я знаю, что ты уже проснулась. Мама! (с тревогой) Мама!!
Ровный голос из-за ширмы. Доброе утро, Соня. У меня ночью был сильный приступ. Я чуть не умерла. Я впервые чуть не умерла этой ночью. Совсем не страшно.
Соня. Ну почему же ты меня не разбудила?
Голос. Ты крепко спала. Я звала тебя, Соня.
Соня (тоскливо). Прости меня... Я больше не...
Ветер открывает форточку и голос Сони сливается с шумом улицы и дождя. А она все говорит и говорит, то ли оправдывается, то ли объясняет, что можно определить лишь по ее губам и по выражению усталых глаз.
январь 2000 г.
