Последний вывод комиссии о возможности диверсии до сих пор сопровождается многими, подчас фантастическими, версиями.

^{Тайна гибели линкора «Новороссийск» так до сих пор и не разгадана.}

Первая версия. Линкор взорвали итальянские боевые пловцы из бывшей 10-й флотилии МАС князя Валерия Боргезе. Известно, что раньше линкор «Новороссийск» назывался «Джулио Чезаре» («Юлий Цезарь»). Он был передан Советскому Союзу в счет репараций. До этого несколько лет простоял на британской базе на Мальте, где мстительные итальянцы вполне могли заложить в корпус корабля взрывчатку.

Боновое заграждение в Севастопольской бухте было открыто с июня месяца. Боевые пловцы с итальянской подводной лодки проникли в бухту, подошли к линкору, закрепили взрывчатку в необходимом месте корпуса и благополучно ушли на свою подводную лодку. Поиск подводной лодки начали только днем, после взрыва.

Вторая версия. Линкор взорвали свои подводные пловцы, чтобы дискредитировать Главнокомандующего ВМФ Кузнецова. Жуков и Кузнецов всегда были в конфронтации, не пользовался главком поддержкой и в ЦК КПСС. Последней каплей, видимо, стала реформа советского ВМФ, предложенная Кузнецовым. И это в то время, когда Хрущев делал ставку на ракетно-ядерное оружие, пуская на металлолом военные корабли.

По этой версии взрывчатка была доставлена на барже, которую затопили на месте стоянки «Новороссийска». Действительно, на дне близ воронки от взрыва была обнаружена часть баржи, практически разорванной пополам. Эту версию выдвинул в своей книге «Проклятая тайна» А. Норченко.

Третья версия. Линкор взорвали тоже свои подводные диверсанты, чтобы обвинить в этом Турцию и спровоцировать войну. Как следует из материалов Центрального архива ВМФ, диверсия на линкоре являлась частью операции «Пролив», спланированной ГРУ СССР. Суть ее такова: в день независимости Турции (29 октября) осуществляется подрыв на главной базе Черноморского флота наиболее крупного, обязательно трофейного, корабля. Специальная правительственная комиссия сразу находит улики, «прямо указывающие на участие подводных диверсантов Турции». В тот же день СССР наносит ядерный удар по Стамбулу. Таким образом, советский Черноморский Флот получает свободный выход через турецкие проливы в Средиземное море.

Четвертая версия. Линкор подорвали английские подводные диверсанты, чтобы обезопасить свою страну от возможного ядерного нападения.

Дело в том, что атомной бомбой СССР обладал еще в 1949 году, а вот морских средств доставки ядерного оружия у нас не было. Ракетное, торпедное и минное оружие только разрабатывалось. Решением могли стать только морские крупнокалиберные пушки, стреляющие тяжелыми снарядами на большие расстояния. Престарелый, но весьма скоростной и маневренный «Новороссийск» для этой цели подходил идеально. Его 320-миллиметровые орудия главного калибра били на 32 километра, а вес снарядов мог доходить до 525 килограммов.

Пока линкор в Севастополе проходил модернизацию, военным заводам уже был заказан боекомплект крупнокалиберных снарядов. Для орудий «Новороссийска» были изготовлены и тактические ядерные заряды мощностью 5 килотонн.

К счастью, линкор получить ядерное оружие не успел. Но на очередных учебных стрельбах осенью 1955 года управлять учениями должен был старший артиллерист «Новороссийска».

Великобритания вообще весьма уязвима для советского ядерного оружия морского базирования. Аналогичная история и с США. Все это говорит в пользу того, что именно эти страны были больше всех заинтересованы в устранении «Новороссийска».

Эту версию высказал в своем интервью газете «Аргументы и факты» капитан I-го ранга в отставке О. Бар-Бирюков, служивший на «Новороссийске» с 1949 года.

И все же, из всех версий — наиболее правдоподобная версия о гибели линкора от рук итальянских боевых пловцов. Кстати, они базировались во время Великой Отечественной войны в Севастополе[18].

^{Памятник погибшим морякам «Новороссийска» на кладбище в Севастополе. 1966 г.}

Воспользовавшись закрытым письмом о гибели «Новороссийска» как примером вопиющей безответственности и недисциплинированности, наше командование решило подтянуть дисциплину среди слушателей. По такому случаю была задействована тяжелая артиллерия — генерал Петленко, который лично пришел на собрание в Дом офицеров.

Пересказав в своей интерпретации выводы правительственной комиссии о причинах гибели линкора, он предоставил слово начальнику сборов подполковнику Князеву.

— Вместо того, чтобы восстановить силы и мобилизовать вас на эффективную учебу, отпуск отрицательно повлиял на вашу дисциплину, товарищи офицеры. Есть случаи непосещения лекций. Не забывайте, что вы находитесь в армии, и не может быть вопроса, нравится или не нравится вам лекция или лектор. Приказ, есть приказ, и его надо выполнять, — заявил Князев.

Дело в том, что постоянный возмутитель спокойствия Кордовский накануне заявил, что не пойдет на лекцию генерала, так как ничего из его слов понять не может. Видимо, это каким-то образом дошло до лектора, так как лицо его налилось кровью и, перебив подполковника, он закричал:

— Товарищ подполковник, этот случай надо расследовать и считать его как невыполнение приказа. А за невыполнение приказа судят.

— Не забывайте, товарищи офицеры, — продолжал подполковник, — что вы являетесь носителями секретов. А многие из вас завели случайные знакомства в Керчи, которые могут быть чреваты опасностями. Не исключена возможность, что в городе есть люди, интересующиеся нами.

В этом месте генерал Петленко снова перебил Князева:

— Само их появление в городе есть разглашение военной тайны. Идут, понимаете, по городу, никому из гражданских дороги не уступают, никому из военнослужащих чести не отдают. А что люди говорят? Какая-нибудь Клава говорит своей подруге: я сейчас видела молодых лейтенантов, та — много, из гарнизона Багерово… Нет, в Керчи им бывать нечего. Запретить свободный выход из гарнизона до окончания курса учебы!

Если бы вы хорошо знали уставы и положения, то не позволили бы себе что-то требовать, отлучались бы только с разрешения командира. Я сам когда-то учился и тоже так жил. Я был уже генералом, а жил так, как вы — в общежитии. Только другие генералы жили по двое, а я — один.

А когда еще раньше, в 1933 году, учился в Москве, то и совсем не имел права выходить за пределы училища. Жили мы тогда напротив крематория и смотрели только на плакальщиц в окно. Я считаю, что ваше командование недопустимо с вами либеральничает. Вот вас здесь сто человек, а кто из вас остановил хоть одного солдата, помог установить дисциплину? Вот вы — младший техник-лейтенант (из зала несется дружное — «инженер») или младший инженер-лейтенант, — неохотно поправился генерал, — кто вы являетесь для солдат и сержантов? Вы являетесь начальником, а дисциплину не устанавливаете. Дело в том, что вы сами не знаете уставов воинской службы. Нужно, товарищ подполковник, уделять изучению уставов больше внимания, а потом принять от слушателей по ним зачет.

А теперь поговорим о пьянстве, нашей постоянной беде. Министр обороны товарищ Жуков на собрании московской партийной организации отметил, что 78 % чрезвычайных происшествий в армии происходят из-за пьянства. Пьянство нужно искоренять, а пьяниц гнать из армии. Имеются случаи открытого неповиновения приказам командиров, а в некоторых случаях и прямого сопротивления. Дисциплину нужно насаждать железной рукой. Покончить с практикой укрывательства проступков и наказаний!

Генерал Петленко так разошелся, так вошел в роль борца за дисциплину, что даже не обращал внимания на то, что подполковник Князев, встав из-за стола, показывал, что пора кончать. Высказав все, что он хотел, и достойно отреагировав на закрытое письмо, генерал подобрел. Он вспомнил случай из своей службы, рассказал анекдот и удалился с чувством хорошо проделанной работы и выполненного долга. Нам же было не до веселья, так как это в который раз грозило отлучением от города и сдачей зачетов по ненавистным уставам.