Тви схватилась за перевернутый стул, сжимая руками голову.

— Эй, — крикнула она, как только снова зазвучали треск и грохот. — Стреляй из парализатора, что же ты?

Домашний робот вылетел из двери спальни и разбился на кусочки о противоположную стену. Амалия Йенсен, присев на корточки, тихонько выскользнула из спальни следом за вылетевшим роботом — наверное, сумела проскочить туда из ванной. Отползала от спальни она спиной к Тви. Сержант потянулась за парализатором. Но тут появился Котвинн, сжимая в руке вешалку для полотенец. Йенсен схватила цветочный горшок и запустила им в Котвинна. Тви опустила парализатор. Луч у парализатора широкий, и выстрели она сейчас, достанется обоим.

От драки почти все в гостиной было разбито вдребезги. Тви включила антигравитационное устройство и взлетела к потолку, чтобы иметь возможность получше прицелиться, но Котвинн все время мешал ей.

— Мокрица земная! — проревел Котвинн.

— Неземное дерьмо! — прошамкала Йенсен разбитыми в кровь губами.

«Судьба Империи!» — мысленно повторила Тви и задумалась о том, как там себя ведут без присмотра черные ящики.

«Сделай что-нибудь!»

Она подлетела к Котвинну, ухватила его за загривок и отлетела выше, включив антиграв на полную мощность. Котвинн покачнулся и, размахивая руками, словно мельница, повалился на стеклянный столик, который разбился с оглушающим звоном. В ушах Тви этот звон прогремел ударом грома. Йенсен торжествующе взвизгнула и приготовилась нанести милосердный удар. Теперь перед Тви появилась четкая цель. Она выстрелила и парализовала Йенсен.

— Нет! — завопил Котвинн, который никак не мог выбраться из каркаса разбитого столика. — Нет, она была моя!

— Идиот, — прошипела Тви. — Тебе нужно было только парализовать ее. Поднимай ее и пошли.

— Нечестно, — капризно пробурчал Котвинн.

«Судьба Империи», — подумала Тви. В следующий раз, когда Империя вручит ей свою судьбу, да пропади она, эта судьба, пропадом!

Роман в гордом одиночестве парил в рубиново-красном утреннем пеленгском небе. Он радовался тому, что сегодня за ним никто не следит — вероятно, два хозалихских «хвоста» и впрямь оказались обычными искателями приключений, и им надоело шпионить.

Весь предыдущий вечер он был паинькой, изо всех сил стараясь создать и у себя, и у Майджстраля чувство покоя и умиротворенности. Он отнес Николь букет цветов. Ему было так приятно снова с ней увидеться. Николь была одной из немногих друзей Майджстраля, знакомство с которыми Роман по-настоящему одобрял. Домашним роботам Николь Роман сказал, что вечером, попозже, Майджстраль появится у нее — чтобы запутать следы на тот случай, если эта малявка-хозалих, что таскалась за Романом весь вечер, вздумает поинтересоваться… Потом Роман заказал ужин на три персоны у шеф-повара Тсо из фешенебельного ресторана и еще заглянул в прачечную. И где-то во время этих куда более скучных дел, чем визит в дом Николь, «хвост» Романа исчез — дамочка просто испарилась.

Утром Роман осуществил уйму обманных маневров и исчезновений просто на всякий случай, но почти сразу же уверился, что никто за ним не следит. Несколько приободренный, он все же довел программу маневров до конца — исключительно ради проформы. Роман надеялся, что остаток дня пройдет без осложнений.

Из утренней дымки проступали контуры невысоких домов Пеленга, окрашенных в пастельные тона, окруженных яркими декоративными деревьями и цветами. Сердце Романа радостно билось. Он пустил флайер по спирали на снижение, чтобы в итоге приземлиться на плоскую крышу дома Амалии Йенсен. При мысли о «Расцвете Человечества» уши его возмущенно наклонились назад, а диафрагму свело спазмом. Увы, если уж Майджстраль взялся за такое неправильное дело, ему, хочешь не хочешь, приходится водить знакомство с такими неправильными людьми. Роману оставалось лишь ограничиваться мечтами о том, чтобы таких, как Николь, было больше, а таких, как Йенсен и ее приятели, — меньше.

Флайер опустился на крышу, словно опавший листок на стриженую лужайку. Карнизы были уставлены цветочницами с яркими цветами. Роман порадовался: он любил, когда его окружало что-то живое. Невольно радуясь красоте цветов, Роман вылез из флайера и направился к чердачному входу. Первое, что он увидел, был мертвый робот.

В душу Романа закралось подозрение. Он проверил, легко ли вынимается из кобуры пистолет, и пожалел, что не захватил кое-каких приспособлений от костюма-невидимки, которые позволяли бы ему видеть, что происходит за спиной.

Роман внимательно осмотрел робота. Машина была разорвана на части — руки и ноги оторваны, командно-воспринимающее устройство заброшено на край крыши. Разрушение было произведено варварски: для того чтобы вывести машину из строя, такого вовсе не требовалось. И кто бы это ни сотворил, он должен был быть очень силен физически.

Романа охватило возмущение. Было нанесено оскорбление, но не просто чести Амалии Йенсен, а скорее чести работодателя Майджстраля.

Роман вынул пистолет и перевел регулятор в положение «Смертельно». На двери подъемника горела зеленая лампочка — значит, выход не заперт. Роман шагнул к лифту и нажал кнопку спуска.

В гостиной все было перевернуто вверх дном. Мебель опрокинута, повсюду разбросаны бумаги, цветочные горшки разбиты. Яркие цветы валялись на полу и сохли. Ноздри Романа от возмущения покраснели.

А в холле на полу валялся еще один разодранный на куски робот. В углу лежала туфелька Йенсен, второй туфельки нигде видно не было. На массивной вазе Роман увидел пятна крови — видимо, ею пользовались как дубинкой. Роман присмотрелся повнимательнее: к крови прилипло несколько коротких темных шерстинок, похожих на мех хозалиха.

Роман несколько мгновений постоял, не двигаясь с места, посреди этого жуткого беспорядка, не понимая, что произошло. Он явился, чтобы сообщить мисс Йенсен об успешном выполнении ее заказа (ну, может, при выполнении не все прошло так уж гладко); необходимо было также договориться о продаже и доставке выкраденной вещи. Соучастие в вандализме и жестокости в его планы не входило.

Но тут что-то произошло — что-то, что, вероятно, было связано с заказом, который выполнил Майджстраль. И Роман решил, что он должен так или иначе найти этому подтверждение.

Только он начал поиски улик, как услышал, что на крышу дома садится чей-то флайер. Держа пистолет наготове, Роман скользнул в кухню, откуда ему был виден подъемник.

Подъемник бесшумно заработал, и антигравитационное поле опустило вниз пассажира. Роман, навострив уши, услышал голос Педро Кихано:

— Мисс Йенсен? Что случилось с Говардом? О!

«Наверное, — решил Роман, — Говардом звали того робота, с которым разделались на крыше». Он переключил регулятор пистолета на «Парализатор» и убрал его в кобуру.

— Мисс Йенсен?

Кихано только что из кожи вон не выпрыгнул от неожиданности, когда из кухни вышел Роман. В надежде успокоить бедолагу Роман улыбнулся, высунув из удлиненной морды язык. Кихано нервно оглянулся на подъемник и дверь — искал, каким бы путем поскорее улепетнуть.

— Кто вы такой? — выдавил он сквозь стиснутые зубы на человеческом стандарте. — Что тут случилось?

— Я надеялся, — сказал Роман, шагнув поближе к Кихано, — что на последний вопрос сумеете ответить вы.

Кихано, похоже, немножко успокоился:

— Вы из полиции? Амалия… мисс Йенсен… с ней все в порядке?

— Не знаю. — Роман придвинулся еще ближе к Кихано, неслышно ступая по множеству осколков. — Впечатление такое, что ее похитили. Вы хотя бы догадываетесь почему?

На лице Кихано сменилось несколько непонятных выражений. Следя за их сменой. Роман заключил, что, во-первых, Кихано очень даже догадывается о том, что тут могло произойти, а во-вторых, он не собирается делиться своими догадками с тем, кого не знает и кому не доверяет, даже с тем, кого принял за полицейского. А может быть, особенно с полицейскими.