Рени почувствовала, что кто-то тянет ее за руку, это была Мартина, они отошли в сторонку. Мартина не стала подбадривать подругу, она наклонилась к ее уху и зашептала очень тихо, Рени даже не была уверена, что все понимает правильно. То, что сказала слепая, было просто невероятно.

— Это сделал кто-то из них, — сообщила Мартина. — Я уверена, что одна из них пыталась убить Уильяма. Конечно, в пещере, где мы находились, его мог ранить кто-то другой, но в тот момент, когда мы вошли в проход, я почувствовала, что совершается насилие, а после этого мы все время были вместе. Не могу сказать, которая из них сделала это, а которая только притворяется, что потрясена и испугана. Что-то в этой симуляции, какие-то помехи экранируют мои чувства.

Мартина говорила так, словно могла читать мысли, Рени это было не очень понятно. Она вообще плохо представляла, о чем идет речь.

— Не поняла. — Она сделала глубокий вздох, потом заговорила спокойно. — Уильям — шпион, а кто-то из нас пытался его убить?

— Кто-то, кто пришел со мной, — ответила Мартина. — Я считаю, что права, не знаю, в чем причина, но это произошло прямо перед тем, как мы перешли сюда. Я боюсь, Рени.

— Что же нам делать? ~ Рени украдкой оглянулась: все, кроме Эмили, были заняты спасением жизни Уильяма, забыв о том, что он сделал. Как можно поверить, что особенным способностям Мартины стоит доверять? Еще несколько дней назад Сеть почти довела ее до комы.

Мартина повернулась к остальным и заговорила громким, хотя слегка дрожащим голосом:

— Я знаю, что это сделал один из вас.

Все застыли. Флоримель и Кван Ли остановились над телом Сладкого Уильяма, в руках у них по-прежнему были бинты, сделанные из их собственной одежд; очень похоже на процесс мумификации. Т-четыре-Б тоже удивился, но лица было не видно из-за маски.

Эмили начала пятиться подальше от кровавой сцены, руками она прикрывала живот, но, услышав окрик Мартины, девушка из Нового Изумрудного Города замерла как перепуганный кролик.

— Я ничего не сделала! — Она согнулась пополам, словно хотела прикрыть своего еще не рожденного ребенка от обвинений.

— Не ты, Эмили, — заверила ее Рени. — Но, Мартина, мы не можем просто…

— Нет, — возразила Мартина. — Чего мы не можем, так это мириться с сомнениями. Если я ошибаюсь, значит, ошибаюсь, хотя вряд ли. И сейчас я получу ответ.

Крошечная женщина двинулась вперед, словно овчарка, которая хочет припугнуть свору своих диких сородичей одной лишь силой воли.

— Вы знаете, что мне дано видеть то, что сокрыто от вас. Кто путешествовал со мной, уже знает.

— Как, только из-за того, что на Уильяма напали, а ты думаешь, что это один из нас, ты будешь нас судить? — Флоримель с отвращением отвернулась, но в глазах ее промелькнул страх и злоба. — Это какое-то сумасшествие!

— Судить не придется, — Мартина дернулась назад, в ней вдруг появилась агрессивность, которой Рени никогда раньше не замечала. — Это либо ты, либо Кван Ли — только вы перепачкались в крови, и кто бы это ни был, ему не выйти сухим из воды.

Флоримель презрительно насупилась, а Кван Ли выразила недовольство, но тут Рени вспомнила.

— Мартина, я видела, как он — она показала на Т-четыре-Б, — чистил шипы на правой руке сразу, как вы пришли.

— Чего? — завопил Т-четыре-Б. — Ни фига себе, я что, крайний? Вы пожалеете, все пожалеете! — Он потряс своим шипастым кулаком, напоминающим рыбу-шар. Теперь подросток представлял угрозу для их безопасности — без Орландо и его сима варвара им будет трудно защититься от Очкарика, если дело дойдет до драки.

Но Мартина была непоколебима:

— Значит, и Т-четыре-Б подозревается. Если вы не доверяете мне, пусть разбирается Рени.

— Никто не будет меня судить, — угрожающе заявил Т-четыре-Б. — Ишь размечтались. Ни ты, ни еще кто!..

— Прекрати! — рявкнула Рени, она опасалась, что ситуация выйдет из-под контроля, — Все прекратите!

В наступившей относительной тишине спокойный голос !Ксаббу произвел эффект взрыва.

— Он пытается говорить, — сообщил бабуин.

Все повернулись к нему и увидели, что ввалившиеся глаза Сладкого Уильяма широко открыты. И в этот момент, когда все замерли, кто-то перегнулся через лежащего и напал на !Ксаббу.

Нападала одна из темилюнских крестьянок, но Рени не сразу разглядела, которая, мало того, она лишь через пару минут поняла, что это нападение. Ну зачем нужно нападать на !Ксаббу? Вес происходило как в замедленной съемке, без всякой логики, словно в наркотическом сне. Только когда темноволосая женщина поднялась на колени, высвободила !Ксаббу из захвата и отшвырнула в сторону с поразительной силой, Рени увидела, что это Кван Ли.

Что-то блестящее отлетело от места схватки и упало совсем рядом с Рени. Это была зажигалка, украденная Азадором. Рени не сразу поняла, что Кван Ли напала на !Ксаббу из-за этого прибора, но когда догадалась, наклонилась, схватила ее и крепко зажала в кулаке.

Кван Ли поднялась на ноги.

— Вот черт, — заворчала она. — Мелкий ублюдок умеет кусаться!

Она глянула на сжатый кулак Рени и с удивительной скоростью бросилась к ней, но когда Т-четыре-Б и Флоримель заняли оборонительную позицию по бокам Рени, Кван Ли отступила. Вспышка ярости сменилась притворной улыбочкой» слишком широкой, чтобы быть естественной.

— Может, отдадите добром, и я уйду? Никто не пострадает.

И голос, и осанка бабушки из Гонконга разительно изменились, а уж лицо исказилось до неузнаваемости. В ней то ли проявилась, то ли высвободилась чужая душа.

Снова появился !Ксаббу, остановившись у ног Рени. Убедившись, что он не пострадал серьезно, она уже открыла рот, чтобы потребовать ответов, как вдруг Кван Ли отскочила в сторону с невиданной скоростью, схватила Эмили и прижала ее к себе. Она проделала все это в один бросок, плавный и смертоносный, как атака змеи. Ухмылка стала шире прежнего.

— Если кто-то приблизится ко мне хоть на шаг, я сломаю ей шею. Обещаю. А теперь давайте поговорим о зажигалке, идет?

— Эмили всего лишь марионетка, — сказала Рени. — Она не реальная.

Кван Ли вскинула бровь.

— Значит, вам все равно, если я разорву ее на части у вас на глазах, правильно я поняла?

— Только попробуй, костей не соберешь, — прорычал Т-четыре-Б.

— Ладно, черт тебя возьми, умник. — Кван Ли старалась говорить хрипловатым тягучим голосом ковбоя, что в устах старушки звучало дико. — Тогда у нас будет мексиканская ничья.

Несмотря на будничный тон Кван Ли, Рени не сомневалась, что ситуация взрывоопасна. Она изо всех сил попыталась говорить спокойно.

— Если мы отдадим тебе зажигалку, ты обещаешь отпустить ее?

— С превеликой радостью. Там, откуда она родом, таких полно.

— Сначала ответь на несколько вопросов. Это часть сделки. «Если нам удастся заставить Кван Ли говорить дольше, — решила Рени, — может, кто и придумает, как с ней справиться». Она лихорадочно соображала, но ничего полезного не приходило в голову. Рени ненавидела себя за то, что попала в ловушку, ненавидела Эмили за то, что та позволила себя захватить. Она не хотела рисковать жизнью девушки дольше, чем это нужно, но не могли же они просто отдать зажигалку. Сама мысль отдать ценнейший прибор, когда они только что поняли его назначение, была нестерпимой, немыслимой.

— Вопросы?

— Кто ты такой? Ты не можешь быть Кван Ли.

— Умная девочка, — ответил человек в симе крестьянки. — Настолько умная, что думает, будто я поверю, что тебе все равно, если я освежую девчонку живьем. — Эмили взвизгнула и слабо забилась в его руках, но похититель ее успокоил, сжал покрепче в руках. — Беда в том, что ты почти ничего не знаешь — что случилось с твоим братом, например. А я знаю, чудовищно приятно, сногсшибательно.

— Не слушай ее! — Мартина положила руку Рени на плечо, — Она все врет, просто хочет ударить побольнее, разозлить!

Глядя на искаженное, полное ненависти лицо, сидящее в теле человека, которому они доверяли, Рени почувствовала дурноту.