Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Селларс?.. — выдохнула Рени.

Она так и не смогла заставить себя двинуться, хотя к ней вернулось ощущение тела, она чувствовала, как висят ее руки, ощущала ровную палубу под ступнями. Рени захлестнула волна узнавания — ей была знакома эта странная фигура, это отсутствие визуальной формы.

— Господи, — закричала она, — неужели это наконец Селларс?

Белая фигура вытянула руки, как будто проверяя, не идет ли дождь. Рени увидела, как к ней придвинулся !Ксаббу, его длинная морда была поднята, как у собаки, облаивающей луну. Даже Эмили, которая в ужасе упала на палубу после странного разрыва реальности, повернулась, чтобы увидеть, на что взирают Рени и !Ксаббу.

Белая фигура медленно вращалась в воздухе, как будто висела на нити, возбужденно дергаясь.

— Блин! — заорала она. — Ты что делаешь, старик? — Голос был незнаком Рени, по-детски высокий, резкий и удивленный, — Что это за loco [17] место? Это же не долбаная Сеть, Viejo. [18]

Фигура стала дергаться сильнее, ее руки и ноги вращались, как крылья мельницы, так что на миг показалось, будто крошечная звездочка собралась превратиться в сверхновую прямо над рекой.

— Вытащи меня отсюда! Вытащи меня отсюда, ты, mentiroso [19], педик!

Белая фигура исчезла. Небо снова стало небом, а река зажурчала о том, что она река.

— Это был не Селларс, — сказал !Ксаббу через несколько секунд.

В иных обстоятельствах Рени посмеялась бы над смехотворной очевидностью сказанного, но она была слишком поражена. На носу буксира она увидела край плеча Азадора (остальное мешала увидеть рубка) и поняла, что так сильно вцепилась в зажигалку, что пальцам стало больно.

— Эй! — закричал он. — Ты что здесь делаешь?

«Что я делаю?» — подумала она ошарашенно. Мир только что сложился, как оригами, а Азадор ее в чем-то обвинял?

Мозг Рени работал, подобно двигателю автомобиля, работающего вхолостую. Она снова поглядела на пустое место, где недавно парила белая фигура.

— Если… — вот и все, что успел сказать !Ксаббу. Потом все снова сошло с ума.

На этот раз Рени была лишена места, откуда могла бы наблюдать, как все это происходит, не было отдельного пространства, в котором мог бы находиться наблюдатель. На этот раз все вокруг нее и даже внутри нее — цвета, формы, звуки, свет — сложилось в самих себя. Мгновение, судорога ожидания, а потом все обрушилось, быстро, как щелчок кнута.

Долгие секунды в пустоте. Не серой, но пустой. Не черной, но без света. Времени хватило только на то, чтобы вспомнить, кем она была, но не было времени, чтобы вспомнить, почему это могло быть важно… потом все взорвалось, вывернулось шиворот-навыворот и снова стало нормальным.

У нее во рту оказалась вода, вокруг со всех сторон тоже была прохладная, грязная речная вода. Буксир исчез. Рени забила руками, стараясь выбраться на воздух. Одна ее рука была странным образом парализована, сжата, словно в приступе артрита. Она не знала, в какую сторону повернуться, потому что, куда бы она ни двинула головой, в лицо хлестала река. Рени попыталась кричать, наглоталась еще воды и захлебнулась.

— Сюда, Рени!

Она дернулась в сторону, откуда раздался голос !Ксаббу, почувствовала, как маленькая ладонь ухватила ее за руку и потянула вперед, затем коснулась чего-то гладкого, сложной формы и, как крюком, ухватилась за него рукой, согнув ее в локте. Теперь Рени чувствовала себя в безопасности. Она подняла голову достаточно высоко над водой и увидела Эмили, цеплявшуюся рядом с ней. Девушка держалась за корни того же дерева, мертвого баньяна или чего-то похожего, который, наподобие аиста, стоял наполовину в воде. !Ксаббу забрался чуть выше по изгибу корня и глядел на реку.

Рени повернулась и увидела то, что видел он. Буксир пыхтел дальше, уже спустившись по течению на двадцать-тридцать метров, и быстро уходил от них. Она громко закричала, призывая Азадора, но ни на палубе, ни у штурвала его не было. Был ли он в реке и утонул, перенесся ли в совершенно иное место или все-таки еще находился на судне — не имело значения. Буксир не замедлил хода, не повернул к берегу, но вместо этого шел дальше, бормоча меж стен Леса, делаясь все меньше и меньше, пока не скрылся совсем за поворотом реки.

ГЛАВА 23

РАЗГОВОР НА БЕРЕГУ ОКЕАНА

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Новый суд над родителями, обвиняемыми в «невежественном обращении»

(изображение: Хаббарды рыдают перед зданием суда)

ГОЛОС: Назначена дата второго суда над Руди и Вайопет Хаббардами, обвиненными их взрослой дочерью Альвой Мэй Уоррингер в создании «климата невежества» на протяжении ее детства, которое она сочла жестоким обращением. Уоррингер утверждает, что из-за предрассудков и невежества родителей и их «сознательного нежелания измениться» она подвергалась расовой нетерпимости. Кроме того, родители неправильно относились к здоровью Альвы и демонстрировали негативные телесные образы, что отрицательно повлияло на ее взрослую жизнь. Первый суд, проходивший в Спрингфилде, штат Миссури, завершился ничемприсяжные не смогли вынести приговор…

Джунипер Бэй в штате Онтарио напомнил Декатуру Рэмси многие города, и которых ему довелось жить в молодости, когда его отца-сержанта переводили служить с одной базы на другую — сперва с женой, матерью Катура, а потом и без нее. На первый взгляд Джунипер Бэй создавал впечатление той же скуки, что и те полузабытые богом места, и сходство было не просто географическим, а… Катур подыскивал определение, остановившись на перекрестке, через который молодая матрона пыталась перевести двух своих детишек, когда на светофоре уже загорелся желтый свет.

Духовная. Точно. Духовная скука. Словно всю внутреннюю жизнь городка придавило. Не устранило совсем, а просто… сплющило.

Городок был побольше тех, какие он видел в детстве, но, подобно многим же из них — городам-станциям, через которые даже в самые деловые недели проходили лишь считанные грузовые поезда, или фабричным городам, где половина жителей потеряла работу, — его лучшие дни, похоже, уже остались в прошлом. Скорее всего, молодежь уезжает отсюда в более привлекательные места вроде Торонто или Нью-Йорка или даже в метрополис, разросшийся вокруг округа Колумбия, где жил сам Рэмси.

Вдоль главной улицы висел ряд транспарантов, развевающихся под порывами свежего ветра и возвещающих о каких-то событиях городского масштаба. Рэмси ощутил укол совести. Ему-то судить легко. Ему, ныне горожанину до мозга костей в нелепо дорогой тачке (эта взятая напрокат машина была дороговата для его бюджета, но он решил позволить себе такой каприз). А чем, собственно, хуже жизнь в городе, утратившем стремление вперед, особенно если сравнить ее с бурлящим клубком конфликтующих дел и встреч, характерным для жизни в современном мегаполисе? Здесь люди, по крайней мере, хотя бы иногда встречаются на улицах, может даже, до сих пор ходят в одни и те же церкви, на родительские собрания в школе. Пройтись же пешком по любому из тротуаров в метроплексе вокруг Вашингтона или задержаться на улице чуть дольше, чем на время, нужное для рывка от машины к двери, было равносильно объявлению себя уличным бродягой или самоубийцей.

Адрес, который ему дали, привел детектива в небольшой район позади деловых кварталов, застроенный двух— и трехэтажными домами, где в прошлом веке, скорее всего, проживали молодые профессионалы, делающие успешную карьеру. Ныне же эти дома со своими старомодными двориками оказались под полосой городской надземки, тень от которой падала на добрую четверть квартала. Ему сразу представилось, как эта широкая тень каждый день наползает на окна — по графику, столь же предсказуемому, как и проносящиеся над головой поезда, и решил, что догадывается, почему дома, хотя и окруженные необычно большим свободным пространством, которому полагалось бы сделать их ценной недвижимостью, все же создают впечатление убогости, постепенного, но неотвратимого упадка.

вернуться

17

Loco — сумасшедший (исп. ).

вернуться

18

Viejo — старый, старик (исп. ).

вернуться

19

Mentiroso — врун, лжец (исп. ).

128
{"b":"28388","o":1}