В одно прекрасное утро д-р Уатсон получил следующее письмо от Джим Джо:

«Му dear![4] На сей раз я нашел противника, достойного меня. Похоже на то, что у Гарции 100 глаз, как у Аргуса или у швейцарского сыра. Она ловка и очень умна. Я методически обыскал еще горячий пепел ее дворца. Ровно ничего подозрительного. Я производил допросы у всех соседей и ровно ничего не добился. Помните ли вы Лионеля из Плесси Семан? Представьте себе, что этот молодой человек настолько влюблен в графиню, что решительно отказывается признать ее виновной и не может утешиться после ее исчезновения. Каждый день он плачет, как фонтан. Но, так как любовь его к порядку не уступает силе его страдания, он все время носит калоши, чтобы не простудиться от своих слез. Мало того, желая оставить бессмертный памятник своей печали, он вздумал на всех деревьях леса вырезать инициалы Г. Л. Этот кретин бесит меня! Сегодня вечером я покидаю страну. Good bye! Джим Джо».

Лионель повсюду вырезает инициалы.

На следующий день почтальон принес еще одно письмо. Оно было адресовано самому Джиму Джо. Следуя инструкции, Уатсон распечатал его.

«Уважаемый Джим Джо!

Хочу сообщить вам любопытную новость. Вырезывая инициалы в лесу, я неожиданно надавил секретную пружину на одном из деревьев. Открылась дверь, и я увидел прелестный будуар. На календаре чем-то, похожим на кровь, было написано: „Встреча в Буживаль в замке ужаса у Агенора, человека с бархатным носом“ и подпись: „Царица апашей“. Не съездить ли в Буживаль? Примите уверения и пр.

Лионель де Плесси-Семан».

(Продолжение следует)

Замок ужаса.

При взгляде на «Замок ужасов», такой спокойный и приветливый, нельзя было предположить, что он скрывает столько ужасных тайн! Буживальцы знали, что в замке живет старый ученый и прислуга его, толстая негритянка по имени Вазелин. Ученый никогда не выходил и никого не принимал у себя. Лишь изредка в сумерки толстая Вазелин, густо напудрив физиономию рисовой пудрой, совершала коротенькую прогулку. Пудра придавала ее липу цвет кирпича, и это позволяло ей оставаться незамеченной, когда она проходила вдоль улицы.

Как угадать, что погреба замка сообщались с минами радия, что тщательно отравленные цветы на клумбах немедленно убивали всякого, кто вздумал бы понюхать их; что невинный с виду замок в действительности являлся убежищем более надежным, тем любая крепость!

Спускался вечер, когда два человека проникли в сад.

— Агенор, — сказала графиня — ибо это были они, — спустимся в бассейн, там нам удобнее разговаривать.

Она быстро облачилась в элегантную пробочную фуфайку, то же сделал ее спутник. Оба они скользнули в воду и стали объясняться посредством языка глухонемых, которым владели в совершенстве.

— Не знаю, как этот проклятый полицейский набрел на мой след! Это все тот же, что в Буживале. Давай разработаем вместе план действий…

Беседа двух преступников длилась уже около часа, когда в сад вошел еще один человек. Это был Джим Джо.

Он был обут в ботинки из фетра, в руках у него была метелка, которая заметала следы его ног. Он неслышно скользил по аллее.

Сыщик вскоре испустил крик радостного изумления: по странной забывчивости графиня оставила на скале, возвышающейся в центре бассейна, свой сатиновый ридикюль с фамильным гербом.

— Вот где таится секрет! — воскликнул полисмен. Он наклонился над бассейном, но в ту же минуту протянулись четыре руки и увлекли его в воду. И вот завязалась дикая, неслыханная борьба — ногтями, зубами…

Золотые рыбки побледнели от ужаса.

Когда через минуту преступники — одни! — появились на поверхности, рыбки стали совсем белыми, а вода — красной.

(Окончание следует).

Раскрыв глаза, Джим Джо увидел склонившуюся над ним мурластую физиономию с курчавыми волосами, толстыми губами и черной кожей. Его наметавшееся око не ошиблось.

— Негритянка! — воскликнул он уверенно.

— Да. Негритянка, которая любит тебя, потому что ты прекрасен. Негритянка, которая желает спасти тебя и отомстить своей хозяйке. Эта Гарция лишила меня любви Агенора. Хорошо же! Ты узнаешь все. Но убегай, ибо я слышала шаги графини. И возьми это пресс-папье, чтобы вобрать свою кровь!

Возьми пресс-папье.

В страстном поцелуе в губы она передала полицейскому довольно длинную рукопись, которую держала все время за зубами. Джим Джо удалился, пошатываясь.

В самом отдаленном погребе замка происходило совещание. Присутствовали: Гарция дель Бразеро, Вазелин, Агенор, Казимир и все апаши из Нивернеза.

— Братья, — сказала графиня, указывая на Вазелин. — Эта злодейка предала нас, она заслуживает смерти! Но я была бы недостойна называться королевой апашей, если бы потребовала этого. Мы будем драться! Я предоставляю ей выбор оружия.

— На моей родине, — сказала африканка, — дуэль чести происходит на динамите!

— Хорошо! — ответила креолка. — Отмерим расстояние.

О, это был великолепный спектакль-поединок между двумя разъяренными тигрицами. Но — секунда, другая, — раздался взрыв и обе противницы, а с ними и все зрители поединка взлетели на воздух.

И обе противницы взлетели на воздух.

Через минуту в потаенную дверцу вошли Джим Джо, Лионель, бригадир Пуаро. Они не могли удержать крика ужаса. Агенор был подброшен с такой силой, что остался приклеенным к потолку.

Под ним распростерлась полуобнаженная графиня. Глядя на нее, сразу можно было увидеть, что это — идеальнейший тип авантюристки, которая не полагалась на случай, а всегда была во всеоружии. Все тело ее было татуировано. Тут были карты, необходимые номера телефонов, железнодорожное расписание, химические формулы, тысячи необходимых и любопытных сведений.

— Увы, увы, — плакался Лионель, который пришел с Джим-Джо. — Она унесла свой секрет в могилу.

— Нет, господа, — сказал сыщик. — Моя наука еще не произнесла своего последнего слова. Пусть принесут мне свет.

Бригадир Пуаро кинулся к воротам замка. С необычайной силой маленький человек вырвал фонарь, который стоял на углу улицы, и возвратился к своему шефу.

Маленький человек вырвал фонарь.

— А теперь, господа, за мной!

У входа в копи стоял на цоколе труп Ризотто. Джим Джо направился к мумии и запустил свои пальцы в рот мертвеца.

— Нет, нет, — запротестовал Лионель. — Надо уважать смерть. Это не автомат. Вы не должны…

Он не кончил. Полицейский вытащил из рта трупа, как из ножен, знаменитое копье, из-за которого загорелся весь сыр-бор.

— Ризотто, — сказал полицейский, — был когда-то шпагоглотателем. Ему пришло в голову использовать свои таланты, чтобы украсть копье мавританских королей, но копье оказалось слишком длинным и негодяй умер от кровоизлияния. Никто не знал этого секрета, кроме Агенора. Он должен был все сказать графине, взамен ее руки.

— Но как могли вы открыть все это! — вскричали все присутствующие, охваченные восхищением.

Не найдя нужным сообщать им о документе, который он получил от Вазелин, Джим Джо небрежно ответил: