— Нет, нет. Видит Бог, Хейхолт хорошо построен. Но я не знаю, сколько у нас времени. — Он посмотрел вверх, на сумрачное небо: — Эта проклятая звезда, о которой все они без конца талдычат, висит прямо над головой. Я почти чувствую, как она жжет. Принца и Камариса нет. Мириамели нет. — Он снова посмотрел на Хейхолт, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь снежный вихрь. — А наши люди попросту превратятся, в ледышки, если мы будем держать их там слишком долго. Как бы мне хотелось, чтобы мы смогли разрушить эти стены до заката, но не больно-то много надежды на это.

Изорн показал наверх. Солдаты, собравшиеся вокруг, подняли головы.

— Там. На стенах.

Рядом с волнами в шлемах, выглядывающими из бойниц, появились другие защитники с мертвенно-бледными лицами. Их белые волосы развевались на ветру.

— Белые лисицы? — спросил Слудиг и сотворил знак древа.

— Вот именно. И в самом Хейхолте. Проклятые твари! — Изорн поднял свой выкрашенный черным меч и начал с вызовом размахивать им, но призрачные фигуры на стенах, по-видимому, не заметили этого. — Будь проклят Элиас, что за отвратительную сделку он совершил?!

Слудиг смотрел.

— Я не видел их раньше, — закричал он в смятении. — Милостивый Эйдон, они как демоны!

— Они и впрямь демоны! А Хейхолт теперь их гнездо.

— Но я не вижу, чтобы они что-нибудь делали.

— Ну и хорошо, — ответил Изорн. — Может быть, их слишком мало. Но они великолепные лучники. Я не понимаю, почему не видно луков?

Слудиг качал головой, потрясенный. Он не мог отвести глаз от страшных лиц норнов.

— Эйдон, спаси нас! — хрипло пробормотал он.

Барон Сориддан поднялся на платформу, с трудом передвигаясь в тяжелых доспехах.

— Какие новости? — спросил Изгримнур. Сориддан стащил с себя рукавицы и поднес руки к жаровне с углем.

— Все идет хорошо, надо полагать. Люди Элиаса стреляют по барану, и из-за этого он движется очень медленно, но все равно скоро будет у ворот. Некоторые осадные башни тоже скоро подойдут к стенам, и защитники сейчас стреляют в основном по ним. Нам повезло, что сегодня такой ветер и королевским лучникам плохо видно.

— Я это уже слышал, — проворчал герцог. — А я потихоньку схожу с ума. Черт бы побрал Джошуа, как он мог так бросить меня! — Он нахмурился, потом сотворил знак древа. — Прости меня, я не хотел это говорить.

Сориддан кивнул:

— Я знаю. Действительно ужасно, что мы даже не имеем представления, где он.

— Не только это тревожит меня. Слишком много вопросов остается без ответов.

— Что ты имеешь в виду?

— Если все, что они должны сделать, — это задержать нас, и если эта проклятая звезда действительно означает что скоро должно случиться что-то, что поможет Элиасу, то почему они тогда даже не пытаются поговорить. Я думал, что король захочет увидеть своего брата хотя бы для того, чтобы накричать на него и назвать предателем!

— Может быть, Элиас уже знает, что Джошуа здесь нет.

Изгримнур вздрогнул:

— Откуда ему знать? Джошуа пропал только прошлой ночью.

— Ты больше моего знаешь о таких вещах, герцог Изгримнур. Ты уже давно сражаешься с королем и его волшебными союзниками.

Изгримнур подошел к переднему краю платформы и посмотрел на темные стены Хейхолта:

— Может быть, они действительно знают? Может, они каким-то образом заманили Камариса внутрь — но, будь я проклят, это нисколько не означало бы, что и Джошуа пойдет следом. Они не могли на это рассчитывать.

— Я не могу даже догадываться, — сказал барон. — Я, собственно, пришел сказать, что хотел бы забрать часть людей к восточной стене. Мне кажется, пришла пора заставить их побеспокоиться и еще об одном месте.

— Валяй. Но вот что еще меня мучит: Элиас вовсе не кажется встревоженным. Осадный баран подошел так близко, и я бы на их месте предпринял по крайней мере одну вылазку, чтобы не дать нам поставить его на место.

— Я не могу тебе ответить. — Сориддан хлопнул его по руке. — Но если это все, что может сделать Верховный король, мы обрушим ворота через каких-нибудь пару дней.

— У нас может не быть дней.

Сориддан встал и направился к своей лошади.

— Мужайся, герцог Изгримнур, — крикнул он. — Все идет хорошо.

Изгримнур оглянулся:

— Джеремия!

Мальчик протиснулся через небольшую группу вооруженных людей в задней части платформы.

— Да, сир?

— Найди-ка мне немного вина, мальчик. Мои потроха промерзли даже больше, чем ноги.

Оруженосец поспешил к палаткам. Изгримнур повернулся и сердито посмотрел на ветреное, покрытое снегом поле битвы.

— Сохрани нас Бог! — ахнул потрясенный Слудиг. — Что они делают?

— Поют, — сказал Изорн. — Я видел такое под стенами Наглимунда. Это продолжалось очень долго.

Он смотрел на две дюжины ситхи, которые выехали вперед и теперь торжественно стояли на расстоянии полета стрелы от стен, по колено в сугробах.

— Как это поют?

— Они так сражаются, по крайней мере со своими родственничками. Если бы я понимал больше, я бы тебе объяснил.

— И это союзники, которых мы ждали? — Слудиг повысил голос, впадая в ярость. — Мы сражаемся не на жизнь, а на смерть, а они поют! Смотри! Наши там умирают!

— Ситхи умеют сражаться и по-другому, Слудиг. Это ты еще увидишь, я думаю. А в Наглимунде это пение сработало, хоть я и не знаю как. Они-таки повалили стены.

Его собеседник насмешливо фыркнул:

— Я лучше буду верить в барана, осадные башни да еще в людей с сильными руками. — Он посмотрел в небо: — Темнеет. А ведь сейчас еще не вечер.

— Облака сгущаются. — Изорн одернул лошадь, нервно переступавшую с ноги на ногу. — Мне не нравится, как это выглядит. Ты видишь эту тучу над башнями?

Слудиг посмотрел туда, куда указывал палец Изорна. Он моргнул:

— Молния! Это работа ситхи?

Действительно, сквозь завывающий ветер теперь были слышны только странные, ритмически поднимающиеся и опускающиеся голоса бессмертных.

— Не знаю, но это вполне возможно. Я видел, как они пели перед Наглимундом несколько дней, и все равно я не могу сказать тебе, что они делают. Но Джирики говорил мне, что его люди работают, чтобы противостоять какому-то волшебству норнов. — Изорн вздрогнул при раскате грома, разнесшемся по склону холма и пустынным улицам Эрчестера. Снова сверкнула молния, на мгновение, казалось, сковав все вокруг стен Хейхолта: людей, осадные машины, летящие снежинки и даже стрелы в полете. Потом вернулась грозовая тьма. Снова ударил гром. Ветер завыл сильнее. — Может быть, именно поэтому норны не стреляют из луков, — громко продолжал Изорн. — Они, наверное, готовят какой-нибудь фокус или заклятие — в любом случае вряд ли нам это понравится. О, я навидался достаточно ужасов в Наглимунде. Я молюсь, чтобы люди Джирики смогли сдержать их.

— Это безумие! — закричал Слудиг. — Я почти ничего не вижу!

Раздался новый удар, на сей раз потише. Это был не гром.

— Слава Узирису! Они подвели барана к воротам! — возбужденно закричал Изорн. — Смотри, Слудиг, они нанесли первый удар! — Подняв над собой черный меч, он пришпорил коня. На голове его был шлем с морским драконом, плащ развевался по ветру, и даже Слудигу пришлось напомнить себе, что это не Камарис, а сын его сеньора. — Надо найти всадников Хотвига и быть наготове, на случай если им удастся пробить ворота.

Слудиг тщетно искал среди пехотинцев, крутившихся вокруг, кого бы послать с поручением.

— Мы должны сказать твоему отцу! — крикнул он.

— Тогда иди. Я подожду. Но торопись! Кто бы мог подумать, что мы так быстро сделаем это?

Слудиг хотел было что-то сказать, но ничего не было слышно из-за шума бури. Он повернулся и поехал назад к склону горы, где наблюдал за битвой герцог Изгримнур.

— Баран у ворот! — ликующе сказал Сангфугол. — Ты только посмотри на него! Он большой, как три дома!

— Ворота больше. — Стренгъярд дрожал. — Я поражен, что они почти не сопротивляются.

— Ты же видел Эрчестер. Все бежали. Элиас и его ручной колдун опустошили это место.