Так сокращается "тронная речь" ведущего перед началом игры. Экспозиция — это та информация, без которой игра не может начаться, без которой не будет понятен даже первый эпизод игры. Все остальное можно и должно объяснять по ходу игры, и то если в этом будет крайняя необходимость.
Основной закон всяких пояснений, отступлений, вообще всякой дополнительной информации — создание потребности в этой информации у публики и последующее ее удовлетворение. К сожалению, мы часто делаем именно наоборот. Говорим, поясняем, когда еще не возникла необходимость в этом, а когда она, наконец, возникает, наше пояснение публикой уже забыто…
Итак, драматург придумал игру, режиссер ее поставил, овеществил идею драматурга. Игроки в эту игру играют, публика, болельщики смотрят. Кто из них лучше всех чувствует все тонкости этой игры, кто лучше всех изучил ее правила и ритуал, кто увереннее всех может выйти из любого затруднительного положения? Конечно, ведущий. Может быть, поэтому естественно и органично, когда его функцию исполняет либо сам драматург, либо режиссер, либо знающий, опытный участник игры. Пока игра идет сама собой, эта роль эксперта у ведущего на втором плане. Но разве можно в правилах предусмотреть все возможные коллизии, все неожиданности, все спорные случаи, которыми так богата игра. Конечно, нет. Тут нужно уметь мгновенно применить то или иное правило к данной игровой ситуации. Это дело ведущего. Он должен, по возможности не нарушая ритма игры, ее правил, преодолевать непредвиденные ситуации. То же самое делает судья на поле в футболе. Находясь в самой гуще игры, пристально наблюдая ее процесс, он как бы стоит на страже ее правил, ее порядка. Скажем, такой пример. Знатоки зачастую используют время ответа на дополнительное его обдумывание, осмысление. Для этого у них заготовлены специальные дежурные фразы типа: "Мы тут вместе обсудили…". После этой пристройки, не давая ответ, знатоки начинают объяснять второстепенные детали проблемы, давать известную всем информацию по этому вопросу, а сами все время лихорадочно ищут в уме ответ принципиальный: тот, который решит исход поединка. Ведущий, видя, как используется время, отведенное на ответ, может применить соответствующий параграф правил к данной конкретной ситуации. Он может и должен потребовать от знатоков сначала давать краткий принципиальный ответ, а уж потом его аргументировать и насыщать дополнительной информацией. Как правило, тут же обнаруживается тактическая уловка знатоков. Дополнительная информация, если она стоит не перед ответом, а после него, становится для них не только бесполезной, но даже вредной, ведь она может быть тоже неправильной, и как результат — знатоки обходятся вообще без дополнительной информации, что только ускоряет ритм происходящего и делает всю ситуацию более игровой.
Координация процесса. Вообще игра — довольно сложный механизм. Сложен он не своей технической оснащенностью, не огромным обслуживающим персоналом. Сложность заключается в чрезвычайно высоких требованиях к абсолютно четкому, бесперебойному ритму его функционирования. На поверхности этот механизм должен быть совершенно не ощутим. Подача звуковых сигналов, перемены света, появление предметов на игровом столе, перемещение карточек и конвертов с вопросами и десятки, сотни других «мелких» дел должны происходить как по мановению волшебной палочки, бесшумно, четко, мгновенно.
Каждый из помощников в игре находится на своем рабочем месте, и только один человек, ведущий, имеет реальную возможность входить в любую зону действия. Поэтому функция ведущего все время находиться в контакте, следить, координировать все звенья этого механизма. Это тем более важно, так как в клубе, во Дворце культуры вся «труппа» игры состоит из людей непрофессиональных. Все эти незаметные, но тем не менее незаменимые люди в игре — все они просто энтузиасты, люди совсем других профессий, только на один вечер ставшие к "игровому станку".
Ведущий не только должен мгновенно ликвидировать их огрехи по ходу дела, но он должен предвидеть возможные "узкие места". Зная хорошо характер и деловые качества членов своей «труппы», ведущий оказывается всегда в самой острой точке игры, опасной с точки зрения возможного сбоя, ошибки, «накладки», как говорят в театре.
Здесь не должно быть никаких поблажек, никакого снисхождения к «объективным» причинам и трудностям. Почему? Потому что мы имеем дело с игроками, а не с профессиональными актерами. Актеры-профессионалы готовы к любой неурядице, к любому промаху, они смогут сохранить настрой, «кураж» и через паузу снова мгновенно включиться в действие. На то они и профессионалы.
Другое дело — самостоятельная игра. Малейшая помеха, лопнувший осветительный прибор, раздраженно сказанное слово, вовремя не поданный реквизит — все выбивает игроков из атмосферы игры. Настроение данного игрового момента тут же исчезает, исчезает безвозвратно. В документальном спектакле нет способов возродить его, повторить это прекрасное, но потерянное мгновение жизни.
Таков закон: чем импровизированнее, «случайнее» внешнее проявление самого действия, тем профессиональнее, продуманнее должна быть подготовка и обслуживание этого действия. И вот за этим следит ведущий. Это его функция, его роль. У него как бы два лица. Чем жестче он следит за «работниками», за членами своей «труппы», тем легче, мягче он должен общаться с игроками и публикой в зале. Именно они — игроки — самые главные люди в момент игры. Как только началась игра, перестали существовать и директор клуба, и пожарники, и представители общественности. Все подчинено только игре! Игрокам! Все неприятные контакты, трения ведущий берет на себя и возможно тише, втайне от игроков, ликвидирует конфликты технического и организационного порядка, не допуская, чтобы они мешали процессу самой игры. Он — главный хранитель и страж игры. И все это при самой легкой для ведущего схеме "знатоки против знатоков".
Теперь представим себе роль ведущего при схеме "знатоки против зрителей", причем если вопросы подаются во время игры из зрительного зала. Ведь нужно уметь тут же, не уходя со сцены, превратить интересную информацию, содержащуюся в вопросе, в игровой эпизод, зашифровать вопрос, сделать его достойным обсуждения — это уже работа для ведущего экстра-класса. Ведь, кроме чисто профессиональных, драматургических, режиссерских качеств, какой при этом должен быть у него кругозор, какая широта знаний во всех областях человеческой деятельности, какое мгновенное, нестандартное мышление…
Функция репортера. Документальный спектакль предполагает одновременное развитие действия как бы в двух ипостасях. На наших глазах происходит «стихийно» совершающееся событие и параллельно с ним «подача» этого события зрителю. Ведь если это подлинно документальное событие, то наиболее важные его элементы, поступки, диалоги могут оказаться в недоступном глазу зрителя пространстве и в неудобном для осмысления временном отрезке. Эти «огрехи» подлинной жизни ликвидирует репортер-ведущий. Обладая обостренным, я бы даже сказал, гипертрофированным чувством происходящего, он, репортер, выявляет сюжет игры, делает его для зрителя более острым, захватывающим, укрупняет его.
Настоящий репортер всегда не только наблюдатель, переводчик происходящего, но и в достаточной степени «провокатор», в хорошем добром смысле этого слова.
Он предвидит, «провоцирует» будущие события, будущие повороты сюжета, тем самым непосредственно вмешиваясь в сюжет, толкая его на обострение. Для этого у него есть микрофон и возможность в любой момент любому человеку в зале и на сцене задать любой вопрос, взять любое интервью. О профессии репортера много и хорошо писали, поэтому мне нет смысла еще раз останавливаться на этом. Главное — не упускать из виду, что ведущий становится репортером не для каких-то посторонних целей, проблем, а для того, чтобы еще острее, еще целенаправленнее вести игру. Репортер-ведущий не просто «раскрывает» того или иного человека, тот или иной факт на сцене, нет, он задает только те вопросы, которые в данный момент игры делают ее более понятной, захватывающей, острой.
