В свете только что сказанного о религиозной привязанности «Селтика» и «Рейнджере» будет интересно отметить, что в составе «Селтика» всегда играли футболисты-протестанты, тогда как «Рейнджере» очень долго оберегал свои ряды от католиков. Традиция была нарушена только в 1989 году, когда в клубе появился Морис Джон-стон. Приход рыжеволосого форварда сборной Шотландии (он прибыл в «Рейнджере» из «Нанта», а до отъезда во Францию играл за «Селтик») внес страшное смятение в ряды поклонников «синих»: некоторые фан-клубы закрылись в знак протеста, многие обладатели сезонных билетов демонстративно сожгли их перед офисом «Рейнджере».
Слушая многочисленные истории на эту тему, я просто не мог поверить своим ушам. До чего же может доходить фанатизм некоторых людей! Кое-кто, например, начал вести собственную статистику, и если «Рейнджере» выигрывал - 2:1, а победный гол забивал Джонстон, то эти деятели считали результат ничейным. Голы католика они просто не принимали в расчет. А на трибунах вместо традиционного призыва: «Вперед, одиннадцать королевских гвардейцев!» кричали: «Вперед, десять королевских гвардейцев!»
Нетрудно представить, как тяжело приходилось самому Мо, которого ненавидели экстремисты из обоих болельщицких лагерей.
Он боялся жить в Глазго и поселился в Эдинбурге. Фанаты «Селтика» забросали его дом бутылками с горючей смесью. Он нанял круглосуточную охрану. Тогда нападению подвергся его отец.
Печально сознавать, что такая прекрасная игра, как футбол, приносящая радость миллионам, может при этом вызывать и столь низменные чувства. К счастью, ситуация постепенно изменилась, хотя еще долго многих новобранцев «Рейнджере» - Марка Хейтли, Тревора Фрэнсиса, Терри Бутчера и других - подозревали в принадлежности к католической церкви.
Но теперь, слава Богу, все позади. В последние годы за «Рейнджере» играли футболисты из множества стран: Аргентины и Италии, Дании и Норвегии, Германии и Голландии, Грузии и США, России и Украины. Разве сможет теперь кто-нибудь, даже если очень сильно захочет, разобраться, кто из них какую религию исповедует?
Кстати, начались все перемены в «Рейнджере» после того, как у руля клуба встал Дэвид Мюррей. Видимо, это человек широких взглядов, лишенный предрассудков, раз не побоялся бросить вызов старым традициям. Должно быть, он испытывал и добрые чувства к воспитанникам многонациональной экс-советской школы, ведь в разное время пригласил в свою команду Олега Кузнецова, Алексея Михайличенко, Олега Саленко, Шоту Арвеладзе и меня.
Мой первый сезон в Глазго был великолепен: я сыграл 30 матчей и забил восемь голов. К счастью, удалось избежать травм, и я прекрасно чувствовал себя на протяжении всего чемпионата. Даже не припомню ни одной неудачной игры. Разумеется, получать подлинное удовольствие от футбола можно лишь в том случае, если не только ты, но и вся команда играет хорошо. А в сезоне 1998/99 «Рейнджере» играл просто замечательно. На внутренней арене мы завоевали все три трофея: выиграли чемпионат, Кубок Шотландии и Кубок Лиги. Даже в условиях противоборства, по сути, двух клубов такое случается нечасто. Предыдущий хет-трик был сделан нашим клубом в 93-м году, а «Селтиком» - аж в 69-м.
В общем, мы быстро заставили болельщиков позабыть о неудачах предыдущего года. Но, конечно, поклонники ведущих шотландских клубов мечтают и об успехах в Европе, а с этим уже давно большие проблемы. Все дальше уходят в прошлое времена, когда представители Шотландии имели солидный вес в еврокубках. В этом плане первенство продолжает удерживать «Селтик», ведь он в 1967 году выиграл Кубок чемпионов (кстати, первым из британских клубов), а в 70-м еще раз играл в финале этого турнира. «Рейнджере» же сумел проявить себя только в Кубке кубков: в 61-м и 67-м доходил до финала, а в 72-м выиграл этот турнир, победив в решающем матче московское «Динамо» - 3:2. Последний же успех шотландского клуба в Европе датируется 1983 годом, когда Кубок кубков был завоеван «Абердином» (тогда командой руководил мой будущий босс в «Манчестере» Алекс Фергюсон).
В сезоне 1998/99 мы участвовали в Кубке УЕФА, но не смогли далеко пройти в этом турнире. Правда, встречались мы с довольно сильными соперниками: сперва обыграли немецкий «Байер» из Леверкузена, а потом уступили «Парме». Первый матч на «Айброксе» закончился вничью - 1:1, а во втором мы даже вели в счете, но в итоге все же уступили - 1:3. В ответной игре в Италии я, к сожалению, участия не принимал: накануне матча у меня резко подскочила температура.
Встречи с «Пармой» дали мне возможность увидеться с моим бывшим тренером Альберто Малезани. Дела в новых клубах у нас обоих шли хорошо, по крайней мере, жаловаться не приходилось. Мы были на пути к национальному хет-трику, а Малезани с «Пармой» занял в том сезоне четвертое место в чемпионате и выиграл Кубок УЕФА. Финальный матч тогда проходил в Москве, в Лужниках, и «Парма» уверенно победила «Марсель» - 3:0.
И в Глазго, и в Парме мы радостно встречались с Малезани, с которым у нас по сей день сохраняются хорошие отношения. Когда «Парма» обыграла нас, я стал болеть за нее в Кубке УЕФА и был, конечно, очень рад ее московской победе.
Нам же оставалось надеяться на европейский успех уже в следующем сезоне, ведь благодаря победе в чемпионате мы получили шанс выступить в Лиге чемпионов.
Для того чтобы попасть в основной турнир Лиги, которая с сезона 1999/2000 расширилась с 24-х до 32-х команд, нам нужно было пройти два отборочных раунда. В первом из них соперник достался нам откровенно слабый - чемпион Финляндии «Хака». Мы добились уверенной победы в гостях - 4:1, а затем столь же убедительно выиграли и на «Айброксе» - 3:0. В следующем круге турнирная судьба вновь свела нас с «Пармой», и мы получили возможность взять реванш за поражение в Кубке УЕФА.
Возможность эту мы не упустили, хотя общий успех дался нам нелегко. В первой игре на своем поле мы явно выглядели сильнее. «Парма» в основном оборонялась, и часто ее защитникам приходилось нарушать правила. Это привело к тому, что вскоре соперник остался в меньшинстве после удаления Фабио Каннаваро. Нам стало полегче, и в итоге, забив по мячу в каждом тайме, мы выиграли -2:0. С первым голом Тони Видмара нам, конечно, немного повезло (мяч после его удара попал в ногу Тюрама и перелетел через вратаря «Пармы» Буффона), но исходя из положения дел на поле мы заслужили такое везение. А окончательный счет установил Клаудио Рейна точным ударом в нижний угол.
В ответной игре уже нам пришлось большую часть времени провести в обороне, что естественно. Лишь однажды позволив соперникам добиться успеха (минут за 20 до конца гол забил Ласиси), мы одержали общую победу - 2:1 но сумме двух игр и после трехлетнего перерыва вновь пробились в самый престижный континентальный турнир.
Правда, воспоминания о двух предыдущих выступлениях в Лиге чемпионов не были особенно радостными. «Рейнджере» участвовал в этом турнире в сезонах 1995/96 и 1996/97 и оба раза занимал последние места в своих группах, набирая по три очка. Из двенадцати матчей команда сумела выиграть лишь один и три свести вничью.
Поначалу казалось, что и новая европейская кампания принесет сплошное разочарование. Мы попали в довольно сильную группу вместе с финалистом предыдущего сезона мюнхенской «Баварией» (думаю, драматический финал 99-го в Барселоне, когда «Бавария» весь матч вела в счете против «Манчестер Юнайтед», а потом пропустила два гола на последних секундах, забудут нескоро), будущим финалистом «Валенсией» и чемпионом Голландии «Эйндховеном ».
В первой игре на стадионе «Месталья» в Валенсии испанская команда оказалась попросту слишком сильна для нас (как показал дальнейший ход событий, «Валенсия» в то время была слишком сильна для всех в Европе, исключая мадридский «Реал»). Мы довольно долго сдерживали атаки хозяев поля, но в конце концов не устояли. Наш вратарь Лионель Шарбонье, до этого отбивавший все что только можно, не сумел поймать мяч после удара Санчеса, и Кили Гонсалес воспользовался его ошибкой. А затем он же забил и второй мяч. Мы проиграли - 0:2, но не считали поражение трагическим. «Валенсия» казалась нам явным фаворитом, и мы были намерены бороться за второе место в группе. Нашим главным соперником представлялась «Бавария», которая начала с победы дома над «Эйндховеном», а затем приехала к нам на «Айброкс».
