Что-то быстро пронеслось над их головами, взмахивая крыльями, как летучая мышь. А ведь летучие мыши днем спят, подумал сэр Джон.

— История масонства сложна и запутанна, — сказал он. — Я посвятил ей целую книгу, но не смог найти ответы и на треть важных вопросов. Да, король всегда становится главой ордена По-По-Подвязки, а принц Уэльский — масоном 33-й степени, но в этом нет ничего плохого, уверяю вас. Не забывайте, что покровитель этого ордена — Святой Георгий, а не Сатана.

— Безусловно, — извиняющимся тоном сказал Вири. — Я ведь уже говорил, что тот человек, который рассказал мне все это, был немного странным. Он еще что-то говорил о том, что 26 золотых подвесок, прикрепленных к колье ордена Подвязки, каким-то образом связаны с Масонским Словом, но я ничего не понял. По-моему, это имеет какое-то отношение к еврейской Каббале.

Сэр Джон быстро сосчитал в уме: Йод — 10; Хе — 5; Bay — 6; еще одно Хe — 5. Всего 26. Яхве, Священное Непроизносимое Имя Бога, которое теперь, стараниями «М.М.М.», неразрывно связано в его сознании с безумием и самоубийствами. Оказывается, это имя зашифровано еще и в атрибутах ордена Подвязки!

Над их головами опять пронеслась какая-то тень. Должно быть, обычная птица, ведь летучие мыши днем спят. А «камень не должен блуждать в сумерках». Кто это сказал?

— От всего этого дурно пахнет, — пробурчал Вири. — Мужчины в подвязках, тайные сборища, женщин не допускают. Кстати, тамплиеров тоже обвинили в содомском грехе, не так ли?

— Ради Бога! — взорвался Бэбкок. — Ваше преподобие, зачем вы валите все в одну кучу? Есть истинная масонская традиция, а есть всевозможные псевдомасонские общества, которые проповедуют извращения и ересь. К чему их смешивать?!

Лес становился все гуще и сумрачнее. Где-то рядом снова пролетела птица.

— Я плохо разбираюсь в этих вещах, — скромно признался Вири. — Я просто передаю вам слова человека, который, как я уже сказал, был довольно странным. Видите ли, вокруг тайных обществ всегда рождается множество слухов. Каждый спрашивает себя: если им нечего скрывать, почему они называют себя тайными?

Чем больше этот старый слабоумный дурак извиняется, тем более обидными делаются его слова. Сэр Джон остановился, чтобы положить конец этому нелепому разговору какой-нибудь резкостью, но передумал, увидев, что Вири ужасно бледен, а вокруг его глаз и рта залегли глубокие морщины, словно священника мучила сильная боль. Старик потерял всех своих близких и заслуживает, чтобы к нему относились с терпением. Кроме того, истинный розенкрейцер должен проявлять бесконечное сострадание к тем, кто не посвящен в таинства. Ни сказав ни слова, сэр Джон продолжил путь.

Снова захлопали крылья, но уже где-то далеко позади них. Наверное, это какая-то птица, подумал сэр Джон, досадуя на себя за разыгравшееся воображение.

Лес стал редеть, и вот уже впереди показались башни дома Грейстоков.

— Пришли! — возбужденно воскликнул сэр Джон, снова чувствуя себя мальчишкой, играющим в разбойников. — Теперь мы сможем выбраться отсюда и неожиданно атаковать наших врагов.

Как и обещал Джоунз, Кеннет Кэмпбелл из дома номер 201 на Пол-стрит оказался очень крупным человеком — ростом по меньшей мере в шесть с половиной футов. На стене за спиной Кэмпбелла сэр Джон увидел плакат с его фотографией и подписью «ЛИВЕРПУЛЬСКИЙ КОСТОЛОМ». Не нужно было обладать проницательностью Шерлока Холмса, чтобы догадаться, что Кэмпбелл — борец.

— Вот так я и зарабатываю себе на хлеб, — сказал Кэмпбелл слегка извиняющимся тоном, перехватив взгляд Бэбкока. По-видимому, он угадал в нем аристократа. — Не бог весть какое занятие, но не до гордости, если жрать нечего. Верно, приятель?

Сэр Джон учтиво попытался поддержать разговор.

— Во времена Сократа борьба считалась в Афинах искусством, которым должен был владеть каждый уважающий себя мужчина.

— Сократ? — Кэмпбелл был явно польщен. — Тот малый, который выпил яду, чтобы показать, что не боится всяких тупоголовых уродов? Пардон, ваше преподобие.

Бэбкок взглянул на вытянувшееся лицо Вири и почувствовал, что вот-вот рассмеется.

— Сократ и вправду был очень отважным человеком, — уклончиво сказал он.

— Отважным? — переспросил Кэмпбелл. — Я служил в армии Ее Величества во время войны с бурами. Я знаю об отваге все, мистер. Это уже не отвага, когда он садится и пьет яд, чтобы кому-то что-то доказать. Вы смогли бы так поступить? А я смог бы? А самый отважный солдат в нашей армии, он смог бы? Да ни за что на свете, черт возьми. Прошу прощения, ваше преподобие. Это не отвага. Это нечто большее.

Ну и ну! Борец с философским складом ума. Хотя вряд ли среди знакомых Джоунза мог оказаться простой атлет. Что-то здесь не так. Еще один из нас? Конечно, задавать этот вопрос не было никакого смысла. Вместо этого сэр Джон спросил:

— Как же тогда назвать то, что сделал Сократ?

— Не знаю, — ответил Кэмпбелл. — Обычному человеку этого не понять. Наверное, это Следующий Шаг, о котором все время говорит Джоунз.

— Сократ был язычником, — неожиданно сказал Вири. — Он изменял жене с другой женщиной и с Алкивиадом, вступив с ним в связь, которая противна природе. Возможно, он был отважным и мудрым человеком, но сейчас, несомненно, горит в аду.

Борец расстроенно нахмурился.

— Не будьте таким строгим, ваше преподобие, — с обидой сказал он. — Все мы несовершенны.

К счастью, в этот момент появился Джоунз, и Бэбкок был избавлен от ужасной необходимости слушать, как наивный гигант и самоуверенный карлик обсуждают идеи Сократа.

— Кеннет, дружище! — просиял Джоунз, пожимая руку борца каким-то хитрым и совершенно неизвестным сэру Джону способом. — Отлично выглядишь!

В «Золотой Заре» такое рукопожатие не используется. Может быть, оно из шотландского масонства?

— Наверное, еще лет на пять в этом деле меня хватит, — скромно сказал гигант. — Потом, если не удастся скопить на магазин или паб, вернусь в армию, к своим приятелям.

— В армию? — удивился Джоунз. — Ни в коем случае. Я до сих пор не могу понять, как тебе удалось уцелеть в войне с бурами; только слепой не попадет в такую огромную мишень. Нет, мы не позволим тебе снова рисковать своей жизнью. Помни о сыне вдовы.

Последняя фраза подтвердила догадку сэра Джона. В масонстве Древнего и Принятого Шотландского Устава упоминание о сыне вдовы было кодом для обозначения благотворительной деятельности. Очевидно, Джоунз когда-то был членом шотландской масонской ложи, как и основатель «Золотой Зари» Роберт Уэнтворт Литтл, а Кэмпбелл до сих пор в ней состоит.

— Преподобный Вири, — тепло сказал Джоунз, пожимая руку священнику и похлопывая его по плечу. — Думаю, что никакие слова не передадут всей глубины моего сочувствия. Уверяю вас, что мы — я и Орден, который я представляю, — сделаем все возможное для того, чтобы предотвратить другие трагедии и добиться справедливого возмездия для негодяев, которые виновны в вашем горе.

— Все в руках Божьих, — безучастно произнес Вири. Он снова впал в эмоциональное оцепенение, знакомое всем, кто пережил сильный шок. Это накатывает волнами, подумал Бэбкок, вспомнив свое состояние после смерти родителей.

— Божьих? Нет, так не пойдет! — резко сказал Джоунз, глядя священнику прямо в глаза. Сэр Джон еще никогда не видел Джоунза таким. — Все в наших руках, ибо мы и есть Божьи руки, — торжественно продолжал Джоунз. — Мы посланы в этот мир, чтобы блюсти Его справедливость. Без этой идеи любая религия — не более чем фарс.

Вири отвернулся, с трудом сдерживая слезы.

— Да простит меня Бог, — сказал он, — за то, что я, Его слуга, забыл об этом.

Джоунз смягчился.

— Вы больше никогда об этом не забудете, — сказал он. — Вы больше никогда не будете ни сомневаться, ни отчаиваться. — Он мягко повернул священника лицом к себе и снова посмотрел ему прямо в глаза. — Вы знаете, что я говорю вам только правду.

— Да, я это знаю, — ответил священник, глядя на Джоунза словно завороженный. — Боже мой, кто вы?