Я выпрямилась, села в свое кресло и разгладила юбку.

- Я не плачу. И не кричу. Почему вы так все усложняете, мисс Шоу?

- Доктор Шоу. И только вы усложняете это, мистер Пирс.

Я облокотилась о стол и сложила руки. Очевидным было то, что я должна подобрать к нему другой подход.

- Как, по вашему мнению, я должна буду бороться с демонами, которые являются вам по ночам, если не вооружена для боя? Мне нужно узнать о них все, прежде чем я смогу помочь избавиться от них.

Я знала, что самодовольно улыбалась, но нисколько не волновалась по этому поводу. Я люблю хорошую битву умов, и то, что Ксандер Пирс оказался королем своего мира, не означает, что я преклонюсь перед ним.

Он снова наклонился над моим столом. Необходимо ли этому мужчине быть настолько близко ко мне? Потому что он был здесь уже минут пять и находился большую часть этого времени над моим столом.

- Вы думаете, что вы держите меня за яйца, не так ли? Что ваш кулак сильно сжался вокруг моего члена? Я уверен, что смогу найти тут много других врачей, которые дадут то, что мне нужно.

Я закатила глаза и усмехнулась. Он пытался спровоцировать меня своей грубой пошлятиной. Быть может, он думает, что я дам ему то, что он хочет, только бы не иметь дело с его непристойным поведением.

Я встала и наклонилась к нему. Глаза в глаза, наши носы находились в дюйме друг от друга.

- Уверяю Вас, я нисколько не заинтересована в вашей головке там, но я могу поручиться за вашу головку, здесь… - я постучала пальцем по его лбу и облизала губы, будто температура в комнате увеличилась.

- Я буду сосать ее до тех пор, пока она не выплеснет наружу те вещи, о которых вы и не подозреваете.

Его глаза потемнели от похоти, и он приподнял бровь в изумлении. Я только хотела перенаправить его намеки на него же, но сексуальная энергетика в кабинете выросла настолько, что мой учащенный пульс отдавался в ушах. Он наклонил свою голову, и я испугалась, что он придвинется и попытается поцеловать меня. Еще больше я испугалась того, что позволю ему это.

Он улыбнулся, а затем облизал губы. Я проследила за медленным соблазнительным движением его языка, сдерживая свою жажду последовать за ним. Потребовалось некоторое усилие, но я все-таки нашла в себе силы отойти. Я сняла пиджак, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, мне было необходимо взять себя в руки. Перекинув его через кресло, я повернулась к нему.

- А вы мне нравитесь, мисс Шоу.

 - Доктор Шоу.

- Вы уверены, что не можете втиснуть меня в свой график сегодня? Насколько спокойно вы будете спать в своей кровати сегодня ночью, зная, что я буду ворочаться в своей?

- Ход чувством вины не сработает.

Я печально покачала головой.

- Вы знаете, доктор Шоу, что обычно мой способ уснуть – это просто трахнуться. Может быть, вы могли бы пригласить меня в свою постель. Что-то типа… изучения способов засыпания.

Хмм… Дьявольский огонек в его глазах подсказал мне, что сон был последним, чем он хотел бы заняться в моей постели.

- Я не позволила бы вам видеть мою кровать, даже в ваших снах.

Он улыбнулся. Я не смогла не улыбнуться в ответ, поскольку меня восхищала небольшая ямочка, которая появлялась на его правой щеке.

- Вы победили, доктор Шоу… в этот раз.

Он развернулся и вышел из кабинета не оглядываясь.

Я плюхнулась в кресло и испустила разочарованный выдох. Принять его в качестве пациента будет явной ошибкой, особенно с влечением, которое появилось между нами. В краткой близости с этим человеком я определенно почувствовала, что моя оборона слабеет. Ситуация была катастрофической. Я или должна буду быть обманутой, или самой обманывать. Но профессионально…Последнее было не вариантом.

Голоса в моей голове

Ксандер

  Я не знаю, почему я позволил своей матери уговорить меня на это. Я думал, что оставил подобное в Калифорнии.

Единственная хорошая вещь во время моего пребывания дома заключалась в том, что я был недостаточно известен, что позволяло мне чувствовать себя обычным человеком. Нет таких известных людей, жизнь которых не оценивалась бы каждый день.

Прийти на прием было одолжением не только моей матери, но и моему отцу, который скончался шесть недель назад. В свое время в этом городе мой отец стал столпом. За двадцать лет он проделал путь от прокурора до мэра, а затем и до сенатора.

Его внезапный сердечный приступ наложил на государство обязанность заменить его. Праздник, который он устроил десять лет назад, будучи сенатором, теперь стал ежегодным. Мама была пока не готова появиться на публике даже со мной, уверенным в себе сыном, но это было моим долгом - представлять семью и, самое главное, моего отца.

Когда я стоял в толпе среди всех этих людей, которые раньше общались с моим отцом, я услышал его голос, прозвучавший у меня в голове.

"Ксандер, ты не можешь продолжать прятаться. Я не смогу больше прыгнуть в самолет и прилететь к тебе. Когда ты вернешься домой?"

Я встряхнул головой, чтобы почистить свои воспоминания. Джонатан Пирс был силой, с которой нельзя не считаться. Он был ярым противником, преданным мужем и более чем потрясающим отцом, чего я не заслуживал. Появление в этом городе было способом искупить мое долгое отсутствие.

- Твоя мама скучает по тебе, - сказал он мне во время одного из своих еженедельных звонков.

Молчание. Я всегда молчал, когда он говорил о моем возвращении домой.

- Ксандер?

Я вздохнул:

- Да, папа?

- Я все уладил для тебя. Разве не это я всегда делал? Что еще мне нужно сделать, чтобы ты приехал домой? Скольким мне еще потребуется пожертвовать, чтобы ты появился? Даже если всего лишь проездом.

Отмотать бы время назад и сделать так, чтобы я никогда не был таким эгоистичным идиотом.

Говорят, что любовь родителей – это величайший дар. Для меня это было и даром, и проклятьем. Они вложили в меня свои души. Любили меня и дали все лучшее, чтобы я чувствовал себя непобедимым. Все, что бы я ни захотел в этом мире, могло быть моим. Я был нравственно испорченным, и это точно соответствовало тому, что я до сих пор не мог понять: как избавиться от темной дыры внутри меня, которая заставляет хотеть взять то, что я желаю, и сделать что угодно, чтобы это принадлежало мне. Единственное, что я унаследовал от своих родителей - это их способность к любви. Они любили великодушно. Но я? Я любил жестоко. Опасная любовь, которая из-за моего гнилого эгоизма создала темное желание сохранить то единственное, на чем я был сосредоточен.

- Любовь заставляет нас делать ошибки, Ксандер. Когда ты начнешь прощать себя?

Блять, мне нужно выпить.

Трезвость не работает на меня сегодня вечером. Было похоже на то, как будто призрак моего отца витал в комнате и нашептывал мне что-то на ухо. Он был моим вторым крупнейшим сожалением в жизни, и это только прибавлялось к темному бремени, которое я носил с собой.

Пребывание в этом городе было нелегким, но это было моим искуплением, моим извинением перед отцом, чтобы быть достаточно храбрым для борьбы со своими призраками, и приехать домой, потому что он этого очень хотел.

- Ксан, - голос моего отца вновь прозвучал в моей голове.

- Да, папа, - прошептал я вслух, совершенно не заботясь о том, что кто-то мог заметить, как я разговариваю сам с собой. К черту. Я и так собирался пойти к психиатру, так что могу впасть и в полное безумие.

- Все изменится для тебя. Когда ты найдешь то, что ищешь, тебе придется упорно бороться, чтобы удержать это.

- Я ничего не ищу, папа, - ответил я.

- Ты всегда искал. Мама и я всегда знали, что твоя любовь слишком сильна для тебя. Когда ты любил кого-то, то любил всепоглощающе, без какой-либо защиты. Я знаю, ты закрыл эту часть себя давным-давно, но в один прекрасный день ты снова откроешься.

И снова быть жалким? Я так не думаю.

- Ты просто должен верить в себя, Ксан. С тебя и так достаточно. Ты заслуживаешь того, чтобы двигаться дальше, сынок. Заслуживаешь того, чтобы быть любимым. Ты ведь знаешь, что мы любим тебя несмотря ни на что, не так ли?