Вторая группа деяний была представлена наибольшим количеством статей – в них содержались положения об уклонениях от военной службы.

В их числе были предусмотрены: побег со службы; побег с поля боя к себе домой, что выражает намерение вовсе уклониться от службы (впоследствии это стало называться, как и ныне, дезертирством); заявление служилых людей об увольнении со службы по возрасту, болезни и увечью, когда при осмотре окажется, что к службе они годны (по терминологии законодательства последующего периода – симуляция болезни); содействие за посулы к уклонению от службы посредством предоставления отпуска без законных причин.

Различные наказания за уклонения от службы предусматривались в зависимости от способа уклонения – от возвращения на службу до «бития батогами» и водворения в тюрьму.

Третью категорию преступлений во время военных действий составляли нарушения против имущества местных жителей (на занятых у неприятеля территориях) – причинение им убытков при покупке припасов, за потраву хлеба и употребление его в корм лошадям. За эти деяния виновные, как правило, должны были возместить причиненный ущерб.

Четвертую категорию нарушений составляли преступления против собственности своих товарищей: кражи оружия и лошади. За эти действия предусматривались строгие наказания: за кражу ружья – «битие кнутом нещадно», а за кражу лошади – отсечение руки.

К преступлениям, совершаемым во время выступления войска в поход и при возвращении из него, отнесены действия, связанные с причинением насилия и убытков жителям своей земли.

При этом было предусмотрено: за убийство и изнасилование – смертная казнь, а за грабеж, воровство, потраву хлебов и другие имущественные преступления – неопределенное наказание, зависящее от вины. Убытки же взыскивались всегда в двойном размере.

Из анализа наказаний за преступления, указанные в главе VII Уложения, следует, что они нередко приведены в общих, оценочных выражениях: «смотря по вине», «по разсмотрению».

При этом основными мерами являлись:

1) смертная казнь, совершавшаяся преимущественно через повышение;

2) членовредительное наказание – отсечение руки;

3) тяжкое телесное наказание – битие кнутом двух видов: простое и нещадное;

4) легкое телесное наказание – битие батогами;

5) заключение в тюрьме;

6) имущественные взыскания.

Имелись и имущественные наказания: они состояли в уменьшении поместного и денежного оклада; в отобрании части или всех поместий, которые давались под условием исправного отправления службы; в полной конфискации движимого имущества.

В Уложении находилась норму об ограничении полной конфискации в тех случаях, когда члены семьи «про измену не ведали». По этому поводу сказано: «никакого наказывания им не чинить» и «на прожиток выдать им из поместий и вотчин, что государь укажет.»

Во многих случаях в качестве наказания за причинение убытков полагалось взыскивать ущерб в двойном размере в пользу потерпевшего.

Положения о преступлениях военнослужащих, кроме главы VII, находились также в главе II Уложения (о государственных преступлениях), где говорилось об особом виде измены – сдаче неприятелю города и запрете в городах и полках приходить «скопом» и «заговором» к воеводам и приказным людям с целью убийства их. За эти действия виновных предписывалось подвергать смертной казни без всякой пощады.

В X главе (о cуде) стрельцам, пушкарям и городовым казакам было положено за оскорбление духовным лицам и думным людям – кнут и тюремное заключение, а за «обиды» других лиц – взыскание материальное сообразно окладу или по особой таксе.

В главе XXIII (о стрельцах) говорилось о том, что если стрелец нанесет обиду другому стрельцу или его жене, «будет бить челом, что ему за бесчестье заплатить нечем», то он подвергается наказанию кнутом, чтобы другим неповадно было.

Согласно Уложению 1649 г. органы судебной власти в войсках уже подразделялись на низшие и высшие.

К числу низших судебных органов относились начальники отдельных частей войск: стрелецкие, пушкарские, осадные и казачьи головы и полковники войск иноземного строя (солдатские и рейтарские) относительно лиц им подчиненных.

Об объеме судебной власти этих военных начальников можно судить по Наказу стрелецкому голове Дмитрию Дернову 1614 г., в котором говорилось: «а будет который стрелец доведется до такой лени и ему, Дмитрию, их смиреть, смотря по вине, в тюрьму сажать или батогами бить кто чего доведется, а будет случиться стрельцу на стрельца искать, а Дмитрию их судить во всяких управных делах, опричь разбоя и татьбы с поличным, а в татьбе и разбою судить воеводам, а ему, Дмитрию, с воеводами быть тутож».[26]

Правом надзора за отправлением правосудия воинскими начальниками пользовались местные областные или городовые воеводы, где размещались войска, как лица обличенные военной и гражданской властью. Особенно это применялось в отдаленных от центра областях.

Высшей разновидностью судов для войск были приказы, под ведением которых находились воинские формирования, а именно: Стрелецкий, Пушкарский, Казачий, Рейтарский, Иноземный, Оружейный, Бронный.

Высшие начальствующие лица войск русского строя, в том числе полковники, судились в Разрядном приказе, в том время как в войсках иноземного строя эти лица подлежали исключительно суду Иноземного приказа.

Разрядный приказ до конца XVI века представлял всю канцелярию Царя и Боярской Думы, а в дальнейшем превратился в одно из отделений личной канцелярии Царя. На Разрядный приказ была возложена функция учета и объявления государевых приказов. Кроме того, в нем было сосредоточено управление служилыми людьми, поэтому он являлся как бы одним из военных приказов. По военному ведомству на нем лежала обязанность производить сборы и смотры служилых людей, составлять их списки, назначать на должности и увольнять с этих должностей, руководить постройкой и содержанием крепостей, управлять пограничными окраинными городами.

С учетом изложенного, Разрядный приказ, как ведавший делами служилых высших военных должностных лиц, осуществлял и правосудие над ними. Кроме того, он разрешал дела и в отношении своих служащих, подъячих.

Все приказы не только рассматривали важнейшие дела, выражаясь современной терминологией, по первой инстанции, но и составляли как бы вторую инстанцию для дел, разрешенных частными (полковыми) начальниками.

В военное время войска постоянного состава сохраняли вместе с полковой организацией и право суда над чинами, проходившими службу в полку. Высшим органом суда в армии или отряде был воевода, который судил лично или поручал отправление правосудия своему товарищу (доверенному) или назначенным им полковым судьям.

Относительно подсудности в военное время в Уложении было сказано: «а будет меж служилыми людьми какая обида учиняться в полках и их в таких делах судити и расправу меж ними чинити полковым воеводам или судьям, которым полковые воеводы прикажут».[27]

Суду самого воеводы или его товарища подлежали высшие и средние чины окладных служилых людей, причем первые (бояре, окольничьи и стольники) были подсудны ему за все преступления, а последние (стряпчие, жильцы, дворяне московские и городовые) только за более важные преступления.

Низкие чины служилых людей и средние чины за менее важные нарушения судились полковыми судьями. О полковых судьях в Уложении говорится мало, причем из приведенного выше текста статьи видно, что полковые судьи находились в полной зависимости от назначавших их воевод. В Уложении упоминается о полковых судьях и по поводу обязанности нашедшего какую-нибудь вещь представлять ее в полку воеводе, а при его отсутствии – судьям или сотенным начальникам. Из этого можно сделать вывод о том, что должность полкового судьи в то время была постоянной, а не учреждалась для каждого случая особо.