В последующем об ответственности военнослужащих за некоторые преступления говорилось в Уставе об установлении сторожевой и станичной службы. Он был утвержден царем 16 февраля 1571 г. в качестве «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе».

Сторожевая и станичная служба создавалась для того, чтобы, «государству было бережнее и воинские люди на Государевы окраины безвестно не приходили». На так называемой польской окраине, начиная со второй половины XIV столетия, стали устраиваться укрепленные городки и целые их линии для несения сторожевой службы на месте и станичной службы для постоянных разъездов.

Первоначально указанную службу несли так называемые городовые казаки, а затем – служилые татары, боярские дети и стрельцы.

Согласно Уставу 1571 г. сторожа, которые самовольно уходили с места службы, не дождавшись смены, что порождало нападение неприятеля, подвергались наказанию в виде смертной казни.

Если при этом и не происходило нападение неприятеля, но посланные воеводами для проверки несения службы дозорщики обнаруживали небрежность или «неусторожливость» в исполнении обязанностей (например, когда станичники не доезжали до означенных им мест охраны), то виновные станичники наказывались кнутом.

Если «сторожа» не являлись в срок для исполнения своих обязанностей, в результате чего их товарищи стояли на постах лишение дни, то с первых производился денежный начет в пользу последних.

Таким образом, в Уставе 1571 г. впервые были закреплены важные положения об уголовной ответственности за уклонения от военной службы:

а) сторожей, ушедших до смены с указанных для несения службы мест в то время, когда на границу произошло нападение неприятеля, подвергали за это смертной казни;

б) при неявке воинов в срок для исполнения своих обязанностей на сторожевой линии, они подвергались денежному взысканию;

в) при небрежном несении службы (когда воины не доезжают в обе стороны до конца отведенных для охраны участков), хотя в то время и не было нападения неприятеля, – виновные наказывались кнутом. [12]

В 1577 г. было издано дополнительное постановление, относящееся к станичной и сторожевой службе.

В соответствии с этим постановлением боярские дети, назначенные для защиты границы государства на случай нашествия неприятеля и стоящие на очереди для заступления на посты, не должны были отлучаться от места своего жительства и были обязаны являться на службу немедленно по получении сведений о приближении неприятеля.

За нарушение этого порядка боярским детям, не явившимся на службу немедленно, в случае военных действий полагалось наказание от Царя и Великого Князя – смертная казнь. А если военных действий не было, то им назначалось наказание за ослушание кнутом и снижение поместного денежного оклада.

Рассматривая историю российского законодательства до начала XVII столетия, можно сделать вывод, что во время господства дружинных отношений между князьями и служилыми людьми для последних не существовало преступного оставления места службы.

Подлежать уголовному наказанию могли только лица, входившие во время войны в состав народных ополчений, создаваемых для исполнения воинской обязанности согласно специальному постановлению вече.

С усилением московского княжества и введением византийских порядков право отъезда из войска стало ограничиваться путем взятия клятвенных записей, поручительств, уплаты неустойки.

А при образовании Московского государства при Иване Грозном отъезд служилого человека считался изменой.

С установлением обязательной военной службы для большого числа лиц, наделяемых для этого поместьями, с учреждением войск постоянно- поселенного характера – городовых казаков, стрельцов и пушкарей, уклонение от службы стало наказуемым преступлением. Таковым оно осталось и до настоящего времени.

Другим характерным для рассматриваемой эпохи видом деяний, признаваемых наказуемыми и преступными, являлось посягательство на существовавшие в войсках отношения к личности (населению) и имуществу жителей театра войны.

Способ ведения войны как в России так и на Западе отличался в прошлые времена опустошительным характером, который объяснялся не только целью нанести наибольший вред противнику, но и желанием наградить свои войска за труды и лишения в походах, не говоря уже о дозволении грабежа и насилия в случае взятия крепостей и городов приступом после продолжительной осады. Такому положению способствовало и то, что снабжение войск всем необходимым в походах всегда было недостаточным, желало быть лучшим.

Сознание безнравственности насилия против жителей существовало издревле, о чем, в частности, свидетельствовали слова Игоря Северского в «Слове о полку Игореве» В известном произведении князь Игорь горько раскаивается в поступках такого рода, объясняя свое нахождение в тяжком плену у половцев совершенной им жестокостью при взятии приступом одного из русских городов в междоусобной войне.

Особой жестокостью отличались входившие в состав русских войск татарские отряды, находившиеся под предводительством своих князей. Об этом, в частности, говорится в работе «Столетие военного министерства. 1802-1902» и приводится пример того, как при осаде Венденского замка во время Ливонской войны, триста немецких рыцарей, не имея возможности защищаться, взорвали себя со своими семьями во избежание насилия над жителями и детьми со стороны татар, находившихся в русском войске.[13]

О жестокости по отношению к местному населению встречаются данные и в описаниях других историков. Так, Н.И. Костоморов в работе «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» пишет, что после победы Шереметева 18 июля 1702 г. при Гуммельсгорфе русские «опустошили Ливонию с таким зверством, которое напоминало поступки их предков в этой же стране при Иване Грозном».[14] Города и деревни сжигались дотла, опустошали поля, истребляли домашний скот, жителей уводили в плен, а иногда целыми толпами сжигали в ригах и сараях.

По свидетельству историков Иван Грозный строго наказывал за насилие войск против местного населения, если на то не было особого дозволения.

Что касается судебной власти и порядка производства суда в тот исторический период, то, как справедливо отмечали исследователи, в Московской Руси до XVII столетия повсеместно существовало правило «кто управляет – тот и судит».[15]

Вследствие этого право суда принадлежало князьям и их воеводам, а в народных ополчениях на случай войны – их начальникам тысяцким (впервые упоминание о суде тысяцкого содержится в Новгородской судебной грамоте).

Кроме того, лица, входившие в состав ополчений, за нарушение своих обязанностей могли подлежать, как и все граждане, суду народного вече. Так, в книге «Столетие военного министерства» приводится случай, когда киевляне, защищая избранного ими князя Изяслава II, на его заявление о том, что не все граждане желают участвовать в военных действиях, ответили: «выдай их нам, мы убьем сами».[16]

В вольных городах Новгороде и Пскове народное вече немедленно призывало обвиняемого в собрание, где после непродолжительного разбирательства виновный приговаривался и подвергался тут же наказанию вплоть до смертной казни. В походах вече для суда состояло из всех находившихся в данном месте лиц, входивших в состав войска.

Таковы имеющиеся в исторической литературе сведения, касающиеся определения воинских преступлений и наказаний, а также устройства суда и порядка производства в нем дел в русских войсках в период времени до XVII столетия. Настоящая история русского военно-уголовного законодательства и военного суда начинается с XVII века, фактически со вступления на царский престол династии Романовых.