– Не надо, пожалуйста! С этого момента вы будете действовать по моему плану или же организуете все сами. Пилотов на замену я найду сам, через моих друзей. Они переправят вас в какой-нибудь аэропорт на севере Лаоса по нашему выбору. Там деньги выгрузят, а самолет уничтожат. Перед тем как послать сигнал СОС, сообщите о том, что у вас неполадки с Двигателем, – Банаджи наклонился вперед и снова принял трубку.

Мюррей заметил, что Пол потягивал виски из одной из маленьких чайных чашечек. Видимо, он проходил тут как почетный член Као Дай. Банаджи выдохнул остатки дыма и передал трубку Мюррею.

– Последний сигнал бедствия, – продолжал старик, – надо послать на ложной частоте и передать, что самолет готовится к вынужденной посадке на летном поле в двухстах километрах к западу. Больше сообщений вьентьянские диспетчеры не получат. Это, по нашим расчетам, даст по меньшей мере три часа времени на передачу груза.

Банаджи замолчал. В наступившей тишине было слышно лишь, как булькает опиум в трубке Мюррея. Старик рассуждал здраво.

– Как бы там ни было, вы должны понять, что с этого момента груз переходит в руки моих друзей. Это опытные профессионалы. Деньги переправят из Лаоса в Индию. Каждый из вас получит свою долю чуть позже, в золоте или в иностранной валюте, как пожелаете. Не думаю, что это случится позднее, чем через два месяца. Это честная сделка.

– Почему?

Глаза Банаджи утопали в складках и морщинах его разрушенного лица:

– Потому, монсеньор Уайлд, что когда дело касается такой суммы, все, что нечестно, – глупо. На летном поле мы возьмем свои тридцать миллионов. Этого будет достаточно и для нас, и для носильщиков.

Мюррей начал смеяться:

– А остальное? Вы знаете, сколько там еще останется?

– Они не хотят этого знать, – сказал Пол, как обычно игриво улыбнувшись. – Это не сделает их счастливее. Они станут жадными и будут не в силах переварить такую сумму.

Мюррей кивнул:

– Значит, они просто возьмут тридцать миллионов, я полагаю, сотенными, и оставят нам остальное?

Улыбка Пола стала грустной:

– Разве этого не достаточно?

– Достаточно, если это все, чего они хотят. Но как мы узнаем, не хотят ли они большего?

– И снова вы можете спросить об этом монсеньера Банаджи.

Старик оторвался от трубки:

– Мы удовлетворены, монсеньор Уайлд. Если же вы не удовлетворены, соглашение аннулируется. У нас нет времени на споры.

Райдербейт крепко схватил Мюррея за руку:

– Соглашайся, ты, придурок! Они серьезно. Эти ребята не дурачатся. Они не оставляют нам выбора.

Мюррей взял трубку и на этот раз помедлил, прежде чем передать ее Райдербейту.

– Как вы намерены уничтожить второй самолет? – спросил он, поворачиваясь к Банаджи.

– Его сожгут и закопают. Ничего не останется.

– А летное поле? Они обыщут каждый дюйм, куда можно приземлиться в Юго-Восточной Азии.

– Верно. Но они не найдут самолет. Об этом можете не беспокоиться.

– А пилоты на замену? Кто они?

– Люди, которых мы выберем, – спокойно сказал Банаджи. – Это наша забота, платить им будем мы.

Мюррей улыбнулся:

– Послушайте, монсеньор Банаджи. Половина всех военно-воздушных сил США и все их иностранные службы безопасности кинутся на наши поиски. Они будут искать этот самолет, самолет «Эйр Америка», который вылетел на выброс риса с неизвестными пилотами, послал ложный СОС, а потом исчез. Можно считать, что на пятьдесят процентов они нас уже нашли.

– У вас есть более подходящий план, монсеньор Уайлд?

Через секунду грохнули первые взрывы бомб. Хижина дрогнула, масляная лампа чуть не погасла.

– А-а, снова В-5 2, – буркнул Банаджи. – Еще несколько тысяч долларов, потраченных на бомбы, а чего они достигли?

Пол хижины начал подрагивать в странном регулярном ритме. Какое-то время все молчали, прислушиваясь к нескончаемому грохоту. Лампа мерцала, пол продолжал дрожать. Банаджи еще раз пустил по кругу трубку, а Пол попивал виски, выплескивающийся от разрывов из чашки.

– Мне это не нравится, – сказал Мюррей. – Почему не заплатить пилотам «Эйр Америка», чтобы они потом исчезли?

– Пилотов «Эйр Америка», – вмешался Пол, – вербует Центральное разведывательное управление. Им нельзя доверять. По крайней мере, едва познакомившись.

– А Сэмми? Они и его завербовали, – слова Мюррея утонули в длинной череде взрывов, накатывающихся на них через горы. Лампа снова замигала и погасла. Несколько секунд они возлежали на подушках в кромешной темноте.

– Сэмми – один из миллиона, – сказал Пол. – Вы сами его нашли, Мюррей. Хотите потратить драгоценное время, чтобы попытаться найти такого же, как он?

«Он не один, – думал Мюррей, – еще есть такие же дикие мужчины, разбросанные по миру, путешествующие, как перекати-поле, через аэродромы Африки в Биафру, Анголу, Средний Восток, Южную Америку. Вероятно, их не так много, таких, как Сэмми, или думающих, что они такие же. И всего одиннадцать дней на их поиски, на поиски готовой команды, такой, как Райдербейт и Джонс».

Вьетнамец снова разжег лампу. Теперь бомбы падали совсем близко. Свет дрожащей лампы отбрасывал странные тени на голые стены.

– А что будет с настоящими пилотами? – повысил голос Мюррей. – Мы возьмем их с собой?

– О них позаботятся, – просто ответил Банаджи.

– О живых или мертвых? – спросил Мюррей, и Пол кудахтнул, как наседка.

– Ах, мой дорогой Мюррей, у вас больное воображение! Что мы будем делать с двумя мертвыми американскими пилотами?

– Перестаньте пороть ерунду, – возмутился Мюррей. – Мы не можем оставить их лежать на взлетной полосе со связанными руками!

Они переждали, пока утихнет еще одна серия взрывов.

– Мюррей, – голос Пола, казалось, шел откуда-то издалека. – Иногда я задаюсь вопросом: действительно ли вы заинтересованы в этих деньгах?

Трубка снова перешла к Мюррею, и он медленно, растягивая слова, сказал:

– Я не хочу, чтобы они нашли самолет. Ни тот, ни другой. И пилотов. Их нужно спрятать.

Снова загрохотали взрывы, земля задрожала, лампа погасла. Мюррей лежал на мягких подушках, уставившись в темноту, перед глазами плавали цветные круги. В маленькой хижине воцарилась тишина. Воздух был теплым и сладким от опиума. Рядом с головой Мюррея появилась белая шелковая рука Банаджи, и старик спросил:

– Эта девушка, монсеньор Уайлд. Француженка. Ей можно доверять?

– Она все сделает так, как я скажу. – Пол опять хохотнул в темноте. – Она сообщит мне, когда появится самолет и точное время отбытия. Потом она пошлет сигнал тревоги. Сэмми и его штурман будут изображать моих фотографов. Мы будем готовить материал про аэропорт Тан Сон Нхут. Мой юный Друг из военизированной полиции согласился помочь мне. Он предоставит нам джип, даст форму и устроит неофициальный тур по периметру аэропорта. Он хороший, простой парень и не задает лишних вопросов. Кроме того, как и все американцы во Вьетнаме, он получил приказ оказывать максимальное содействие мировой прессе. Именно это от него и требуется в ночь выплеска. – Мюррей зевнул.

– Очень просто и очень умно, – сказал Банаджи. – Должно сработать.

Мюррей лежал на спине и улыбался крыше. Бомбежка закончилась. Гигантские самолеты развернулись и отправились восвояси. Возможно, на секретную базу в Таиланде.

Ночь была мирной и тихой.

Светало, воздух был холодный и влажный. Банаджи ушел. Они сидели на веранде и пили крепкий, сладкий чай. Голова Мюррея была мягкая, как губка, боль подкрадывалась к затылку и начинала давить за ушами. Они с Райдербейтом отхлебнули из бутылки Пола, но не почувствовали облегчения. Пол наблюдал за ними покрасневшими глазами и улыбался:

– Неважно выглядите, дети мои!

Райдербейт выругался и сплюнул на деревянный пол.

– Тридцать миллионов, – сказал Мюррей. – Мы действительно передадим им эти деньги на летном поле? И позволим исчезнуть в джунглях со всем грузом, даже не оставив нам долговой расписки?