- В любом случае, это будет Двенадцатый исход, - Хорхе стал неожиданно серьезным, и на вопросительный взгляд отпрыска пояснил. - Война между Великой Богиней Аматэрасу и Владыкой Морей Сусаноо.
Улыбка сползла с лица Хищника, он почувствовал, как повеяло страхом и холодом, и это пришло явно не с улицы. Данте бросил косой взгляд в окно, и обнял себя руками.
- Но на этот раз ведь все будет по-другому? - спросил он, мысленно молясь, чтобы Хорхе сейчас ему соврал. Он чувствовал, что пока не готов принять правду.
- Раз даже Цукиеми вылез из своей норы, что зовут Преисподней, то думаю - да. На этот раз все будет по-другому, - золотые глаза смеялись, но как-то грустно они это делали.
Данте отчаянно хотелось поблагодарить своего родителя за… ложь. Но вместо этого он опустил ресницы и посмотрел на свои руки, которые беспокойно перебирали край легкого кимоно из белого шелка, мужского кимоно, поэтому очень удобного.
После последних слов Хорхе, установилось вполне уютное молчание. За окном по-прежнему барабанил дождь, а чайник, вскипая на очаге, тихонько посвистывал. Близилась ночь. Данте наслаждался этим отсутствием напряжения в их отношениях. Временное перемирие? Да, пожалуй, его стоило объявить. И объяснить Хорхе некоторые вещи. Например, что чем сильнее он пытается привязать к себе своего отпрыска, тем меньше у него выйдет. Но как это втолковать этому упрямцу? Он же не просто все высмеет, но и извратит так, что потом собственную мысль не узнаешь! Как же трудно порой с Хорхе…
Данте кивком поблагодарил за чай. Чашка в руках казалась едва ли не обжигающей, а чай пах очень приятно, но незнакомо. Совсем. И вкус странный, слегка кисловатый, немного специфический и непривычный, но замечательный.
- Это секретный чай Эхиссы. Она всунула мне немного, взяв обещание, что я напою тебя им. Говорят, он успокаивает.
Данте фыркнул.
- Посмотрим. Но в любом случае, мне нравится. Что в него добавляют?
- О, не спрашивай, - Хорхе театрально закатил глаза. - Это главный секрет Поднебесной.
Юноша рассмеялся.
- Тогда придется уважать чужие секреты, - заявил он лукаво. Хорхе посмотрел на него недоверчиво. - Поблагодаришь Эхиссу за меня?
- Если увижу, - отозвался Хорхе. - Ее трудно бывает выловить. Я иногда думаю, и как только Рихард терпит ее вечные отлучки? Она создала Академию Аши, чтобы помогать ками, а потом ей наскучило ей руководить, она и всучила ее Рихарду. На мой взгляд, он не особо предназначен для этого.
Данте отпил еще чая и бросил на родителя любопытный взгляд.
- С чего ты так решил?
- С чего? - изумился Хорхе в лучших чувствах. - Ты видел его? Он же плюшевый!
Хищник не сдержал рвущийся наружу смех.
- У всех свои недостатки, - пожал плечами он. - Ты, например, любишь зеркала.
Хорхе посмотрел на Данте так, будто тот сказал возмутительную ересь.
- Это другое! - похоже, задели его за живое. Юный ками понял, что откровенно забавляется. - А теперь представь: он ведет теорию фехтования на младших курсах.
- По-моему, он неплохо объясняет, - Данте решил вступиться за бедного Рихарда.
- Вот именно, что объясняет. Да еще не всегда по делу. В итоге, когда у Синсэн Аши(3) начинаются практические занятия, они знают все, включая все сорок восемь вариантов Легенды о Сотворении Мира наизусть, но понятия не имеют, с какой стороны подойти к мечу!
Данте по- прежнему широко улыбался.
- Буду знать, что нужно заниматься по этому предмету дополнительно.
- Тебе придется, - усмехнулся Хорхе. - Особенно, когда ты увидишь, как он зажмуривает глаза, когда машет мечом.
Нет, ну это точно неправда! Хорхе любит придумывать истории, Данте знал, и потому не верил в это. Да чтобы представительный и интеллигентный ректор Академии Аши так дрался? Не может такого быть!
- Не верю, - заявил Данте.
- Твое право, - деланно равнодушно пожал плечами Хорхе, но видно, что его задело это недоверие.
- Ты говорил что-то об отлучках Эхиссы, - напомнил юноша, пользуясь красноречием своего родителя. А то, вдруг они завтра снова поссорятся, и много интересного узнать не получится.
- А что о них говорить? - удивился Хорхе с таким видом, что все ясно и без того. - Она на месте не сидит, а Рихард не такой. Вот уж кого с места не сдвинешь.
- Но все-таки они вместе, - улыбнулся Данте.
- И, честно, никто понять не может, отчего это произошло.
Как оказалось, Хорхе был сплетником. Ему нравилось обсуждать всех, особенно представителей своего клана. Иногда он говорил об Академии, ничего конкретного, и на попытки развития темы не шел, и эти упоминания только разжигали интерес. Данте хотелось побыстрее попасть туда, а до конца лета еще несколько недель, да и ограничитель пока не готов. На вопрос, когда его сделают, Хорхе не ответил, и Данте вспомнил, что они по-прежнему в ссоре. И, повинуясь непонятному ему самому порыву, вдруг решил объяснить свое поведение:
- Я скучаю по ним, - произнес он, поджимая губы.
Хорхе долгое время смотрел на него, ничего не говоря, всматриваясь в его лицо, будто хотел в нем что-то прочитать. Конечно, он понял, что речь шла о бывших родственниках Данте.
- Это естественно, - наконец произнес он.
- Ты пытаешься меня привязать к себе! Требуешь… - Данте распалился, начал говорить с жаром, но потом осекся, не зная, стоит ли заканчивать.
- Требую чего? - на лице Хорхе снова было ненавистное высокомерное выражение, а на губах усмешка.
- Ты знаешь, - выдохнул Данте. - Не стоит. Дай мне время.
Хорхе театрально вздохнул, закатив глаза.
- Мы должны любить всех людей одинаково, понимаешь? Выделять кого-то конкретного только потому, что с ними тебя связывают воспоминания, будет большой ошибкой.
Данте понимал. Он понимал так четко и полно, что пути назад нет, что люди прошлого - совершенно чужие, но просто не мог. Не мог. Это было сильнее его.
- Я еще не готов их отпустить…
Он умоляюще посмотрел на родителя.
- Но тебе придется. И чем раньше ты это сделаешь, тем лучше, - в голосе Хорхе скользнула усталость. Он поднялся на ноги, захватив с собой катану, что лежала слева от него, и пошел к выходу. Данте смотрел ему вслед. - Потому что в Академии будет Сарумэ Акито. Он может причинить тебе много боли, если ты не справишься с собой.
Данте кивнул спине Хорхе. Родитель неспешно вышел, а молодой ками продолжал смотреть невидящим взглядом в пустой дверной проем, будто бог мог вернуться. До первого дня осени оставалась неделя. Данте ощутил, что в душу закрадывается страх.
***
У молодого Хищника из рода Идзанами появилась новая традиция по утрам. Он приходил к пробоине в стене и садился напротив нее. Он ждал, что придет Ебрахий, но упрямец не хотел появляться. Это несколько раздражало.
Однажды утром вместо отпрыска появился родитель. Он посмотрел на Данте, сидящего на траве, и приветливо ему кивнул. Юноша, не ощутив даже колебания привычного раздражения или ярости, которая неизменно приходила, стоило ему только почувствовать чужого ками, слабо улыбнулся в знак приветствия. Наверное, ками принял это как приглашение и направился к Данте. Молодой Хищник наблюдал, как Цукиеми неспешно идет в своих черных, точно ночь, шелках - на нем была потрясающая накидка с вышивкой, распахнутая, а под ней находилась такого же цвета легкая атласная сорочка, перевязанная широким поясом-оби и декоративным шнуром с пушистыми кисточками на концах. В черном Бог Счета Лун выглядел величественно. Длинные черные, слегка вьющиеся волосы свободно рассыпались по плечам, а красные глаза на бледном лице смотрели спокойно и дружелюбно. Цукиеми легко переступил через стену - барьер безропотно пропустил его, лишь слегка задрожав и тонко зазвенев.
Данте встал на ноги и поклонился.
- Не стоит, - произнес Цукиеми, делая царственный жест рукой.
Бог- Хранитель, который никогда не перерождался, а, следовательно, сохранивший свое первоначальное тело. Ему не нужен был меч, чтобы не стать йокаем, ему не нужны были ограничители. И на него не хотелось наброситься, как на остальных. Данте почувствовал приступ легкой зависти.