Воспринимая состояние планеты, мы можем ощущать страх и беспокойство, так как на земном шаре существуют проблемы. Но, возможно, как раз это и будет путем к тому, чтобы что-то сделать с этими проблемами: доверие тому, что мы осмеливаемся воспринимать наш опыт всерьез — это путь к тому, чтобы осмелиться воспринимать все таким, как оно есть, даже если это и не слишком приятно.

Теодор Розак в 1979 году провозгласил, что между потребностями планеты и потребностями личности существует тесная связь. Что экологический кризис сам по себе проявляется в наших головах как личная проблема. Что мы можем понять состояние земного шара на основании собственного тела и своих собственных страхов. Дорога к более устойчивой цивилизации, следовательно, проходит через наше желание осмелиться наблюдать за собой. Только когда мы осмелимся это сделать, мы сможем позаботиться о собственном мире — планете, с которой мы так связаны. Мы должны научиться осмелиться быть личностями, писал Розак в своей книге «Личность/Планета».

Возвышенное как ценность — это признание ценности сознания, когда оно находится в равновесии с подсознательным взаимодействием с миром, вмещающим в себя намного больше информации, непохожести, сюрпризов, грязи, пауков и унижений, чем когда-либо сможет вместить сознание.

Этим подчеркивается факт, что мы никогда не сможем догадаться, каким является мир, даже если будем знать его законы; что мы никогда не сможем найти слова или создать правила для всего, что мы делаем; что большинство навыков обязательно должны оставаться невысказанными и демонстрироваться только как умения, к примеру, катание на велосипеде или умение выращивать растения.

Докторская работа Серена Кьеркегора была озаглавлена «О понятии иронии, с постоянным обращением к Сократу». В заключительном выводе о мощи сознания в Древней Греции этот величайший философ в истории продолжал признавать мудрость необученного человека. Путем своего метода задавания вопросов Сократ мог добиться того, чтобы крестьянский раб вывел теорему Пифагора (о прямом треугольнике), даже несмотря на то, что человек был невежественным в геометрии. Мораль заключалась в том, что мы уже все знаем — но не всегда можем облечь это в слова.

Кьеркегор пишет: «Целью Сократа было не сделать абстрактное конкретным, но через непосредственное восприятие конкретного позволить появиться абстрактному».

Мы можем выводить знания из мира — но не можем вывести мир из знания.

Культура и цивилизация сознания знали величайшие триумфы — но и создали огромные проблемы. Чем больше власти сознание обретает над бытием, тем более серьезной становится проблема его информационной бедности. Цивилизация приводит к тому, что людям не хватает непохожести и противоречий, что ведет к тому же виду безумства, которое мы обнаруживаем у диктаторов, окруженных «да-людьми».

Важно, чтобы мы осмелились порадоваться тому, что мы не обладаем полным контролем и не находимся в сознании все время; можем наслаждаться живостью бессознательного и сочетать его с дисциплиной и надежностью сознания. Жизнь гораздо веселее, когда вы ее не осознаете.

В сознании не содержится большого количества информации, так как информация — это непохожесть и непредсказуемость. Сознание обретет равновесие, признав, что людям нужно больше информации, чем им может предоставить сознание. В то же время человеку нужна и информация, которую содержит сознание, точно так же, как нам нужна карта, чтобы найти дорогу на местности. Но на самом деле важно не знание карты, а знание территории.

Мир намного богаче, чем знания о нем, которые мы можем получить, глядя на его карту. Мы сами намного богаче, чем думаем, глядя на карту себя.

Радость, физическое удовольствие и любовь, священное и возвышенное, находятся не так далеко, как думает сознание. Человеческое сознание, свободно парящее в Геделевой Глубине — это не такая большая проблема, как оно думает в своей боязни непохожести: всего полсекунды назад «я» было «Я».

Рай находится всего в половине секунды от нас — в другом направлении.

«Я чувствую, что совершенное мною на самом деле совершено кем-то более великим, чем я сам», — сказал Джеймс Клерк Максвелл.

Никаких иллюзий пользователя у него не было. (От иллюзии пользователя он не страдал)