Во-первых, гуртом и батьку бить легче. Во-вторых, отступать им было некуда. Там, внизу, во чреве земном, их ждали к ужину жены-суккубы и тещи-ведьмы. А уж на что способна впавшая в мрачный пессимизм адская теща, узнавшая, как ее непутевый зятек распорядился семейными финансами, отложенными на покупку новых узорчатых лохмотьев для шабаша, — этого не представить даже главному бурмасингеру Фафуту с его полным комплектом тихих семейных радостей.

Герольды еще не успели протрубить «в атаку», Князь Тьмы открыл было рот, чтобы напутствовать своих солдат, — а они уже с ревом кинулись на малое кассарийское воинство. Воинство отреагировало на это своеобразно.

— В любой клинике для душевнобольных их примут с распростертыми объятиями, — ворчливо заметил кожаный халат, потирая рукава. — Чохом и гамузом.

Бумсик и Хрюмсик одобрительно всхрюкнули. Наконец-то к ним со всех ног бежали толпы существ, с которыми можно будет вволю наиграться и набузиться и за которых не влетит от строгого минотавра. У кого-кого, а у хряков в предвкушении удовольствия глаза горели демоническим огнем.

— Простите, князь, — почтительно обратился Эмс Саланзерп к Мадарьяге, — что вы можете сказать об этом противнике?

— Да, в сущности, ничего, — пожал плечами честный вампир. — Они все невкусные. Жилистые, костлявые, мясо жесткое и, простите за откровенность, смердит.

Саланзерп сглотнул.

— Самая отвратительная кормежка, — согласился Гуго ди Гампакорта. — В жизни не пробовал ничего хуже, чем баланда из экоя. Правда, тогда у меня не оказалось с собой ни соли, ни специй.

Бедный рыцарь побледнел как простыня и с лязгом опустил забрало, как будто оно могло оградить его от поучительной лекции на гастрономическую тему. И верно — не оградило. Слышимость оставалась прекрасной.

— Ну и что, что не оказалось, — пожал плечами Мадарьяга, развивая тему. — А у меня оказалось. Так вообразите, лейтенант, его даже ощипать нормально невозможно.

— Кого — его? — обреченно донеслось из-под шлема.

— Экоя, кого ж еще? Так вот, запоминайте — содрать с него шкуру вместе с чешуей и перьями можно только после того, как вы оторвете твари голову. А иначе даже пытаться не стоит.

— Я и не стану, — твердо пообещал Саланзерп, мечтая только об одном — чтобы быстрее началась битва.

То короткое время, что до нее оставалось, он спрашивал себя: и кто его за язык тянул? Он что — ученый-натуралист?

Небо над Тутоссой потемнело от сонмов крылатых демонов. Река кипела и бурлила — легионы нелетающих тварей форсировали ее вброд и вплавь. Сейчас они находились на расстоянии трех полетов стрелы от стройных шеренг войск кассарийского некроманта. И с каждой секундой стремительно приближались.

— Ну, — сказал Такангор переступая копытами, чтобы прочнее утвердиться на месте, — приготовьтесь, господа. Теперь начнется самое трудное.

— Значит, мы успели как раз вовремя, — произнес рядом с ним до боли знакомый голос.

— А вы здесь какими судьбами? — не удержался Ангус да Галармон, удивленно разглядывая трех веселых царедворцев — Гизонгу, Фафута и графа да Унара. — При исполнении или в отпуске?

— Ни то, ни другое, — ухмыльнулся Гизонга.

— Болеем мы, — пожаловался главный бурмасингер.

— Как?

— Очень…

— Видите ли, дорогой Ангус, — сообщил граф с самой любезной из обширного арсенала своих любезных улыбок. — Работа у нас сидячая, вот королевский лекарь и прописал нам моцион. На свежем воздухе.

— Да, моцион предвидится знатный, — согласился Уизбек Райри Тинн.

В эту секунду и ударила в сомкнутый строй шеннанзинцев первая волна нападающих.

Дама Цица не посрамила гордого имени минотавров. На приближающегося врага она смотрела примерно так, как смотрела бы правящая королева на червяка, случайно обнаруженного ею в утреннем салате. Этот взгляд бодрил и укреплял дух ее товарищей по оружию.

Как-то само собой вышло, что она приняла на себя командование амазонками, а Анарлет, Таризан и Барта молча с этим согласились.

— Приготовились! — Цица подняла над головой меч, и, повинуясь ее приказу, лучники, как один, натянули тетивы своих луков. — Целься!!!

Лавина демонов катилась на них. Темная грозная волна поглощала пространство шаг за шагом, и казалось, там, за их спинами, остается только пустота. Напряжение нарастало.

— Ждем!!!

— Хорошие нервы у этой цацы, крепенькие, — одобрительно заметила мадам Мумеза, в преддверии грядущей конфронтации натягивая поглубже на уши противоударную шляпку. — Из нее может получиться отличная невестка в достойную семью.

— Не все с этим согласны, — заметил Крифиан, вернувшийся на правый фланг, как только закончился последний поединок.

— Главное, чтобы согласилась семья, — отрезала Мумеза.

— Не менее важно, чтобы согласился жених.

— Ой, кто их вообще спрашивает, если дева влюблена и очень готова выйти замуж?

— От дам Анарлет, Таризан и Барты милорд Топотан успешно отбился, — скромно напомнил Крифиан, не вдаваясь в подробности личного опыта.

— Какие из них невесты? — скривилась ведьма. — К быцику нужен особый подход, а не лобовая атака с элементами самопожертвования. Они думают, что если прилечь на досуге под топор палача, то это произведет на кого-то впечатление. Нет! Истинные рыцари в открытые ворота не ломятся.

— Ваша правда, — не мог не согласиться грифон.

— Потом, взгляните на этих дев и сравните их с дамой Цицой. Наблюдаете разницу? Эстетическую?

— На мой взгляд, они непозволительно лысоваты, — вздохнул грифон. — Ни перышка тебе, ни пушинки, ни шерстинки.

— Вот-вот, вы тоже это видите. А где у них хвост? Где хвост, я вас спрашиваю! — И Мумеза уставилась на несчастного грифона так, будто это он не далее как вчера умыкнул у амазонок их очаровательные хвостики. — Я уже не говорю о рожках, — сказала она чуть спокойнее.

— Мадам Мумеза, — деликатно кашлянул Крифиан. — Не хотел бы перебивать вас, но, кажется, битва уже началась.

Мумеза оглядела пространство, как хлебороб, оценивающий, сколько земли ему предстоит вспахать и засеять.

— Ваша правда. Они уже здесь. Ничего, мы с вами договорим немного позже.

И ведьма сердито зыркнула на ближайших демонов. Как сделала бы всякая достойная женщина, которую невежливо прервали на полуслове.

Говорят, на адских созданий — порождений зла и тьмы — дурной глаз не действует. Но не следует верить всему, что говорят. Недовольная мадам Мумеза, которой не дали посплетничать на живо интересующую ее тему, способна испортить настроение не только смертным созданиям.

С добрый десяток демонов, по которым скользнул взгляд ее черных глаз, тут же запутались в собственных хвостах и крыльях и свалились под ноги своим товарищам. Образовалась куча мала. Но сзади напирали уже сотни атакующих воинов, спотыкались об эту кучу и попадали в общую свалку. Словом, всего через пару минут скромный холмик из вражеских тел превратился во внушительный курган, от которого не отказался бы ни один из варварских вождей.

Демоны тузили друг друга, пытаясь выпутаться из этого безобразия; и хотя до убийства дело не доходило, но какой-то чувствительный урон они друг другу нанесли — ведь адские создания не отличаются любовью к ближнему, особенно в тот момент, когда этот ближний лежит у них на голове да еще и лягается.

Хуже всего пришлось тем, кто оказался в самом низу. Без преувеличения можно сказать, что они вынесли на себе основную тяжесть первой атаки.

Не пострадали от гневного взгляда ведьмы только летающие твари. Но если они и радовались, то напрасно, а главное — недолго.

Во-первых, дама Цица, дождавшись, когда армада крылатых монстров пересечет незримую границу, опустила меч, и амазонки, как одна, выпустили разящие стрелы.