— Ну, вот и я, — весело сказал Зелг, — благодарю всех за своевременную помощь.

Он прошелся среди толпы, по очереди пожимая всем руки.

— Однако силен наш супостат, — признал судья Бедерхем. — Столько могущественных персон сражались с ним одним. Не нравится мне это. И сразу могу сказать — к нашим он не имеет никакого отношения. Совершенно другой стиль.

— Кому такое понравится? — резонно заметил Узандаф. — Главное, непонятно, что оно такое и куда делось. Гампакорта говорит — теперь тело лорда похоже на бутылку, выпитую до дна.

— Полагаю, сие приспешник Галеаса Генсена. И подался, вероятнее всего, в Бэхитехвальд.

— Ни в коем разе, — замотал головой Такангор. — Генсен обречен на свое королевство и на злодейство свое тоже обречен. Его никто не спрашивал, когда делал таким. Не спорьте со мной, я лучше других понимаю: поединок — прекрасный способ близко узнать друг друга. А этот ваш самозванец — он добровольно рвется в смертоубийцы, негодяи и подлецы. Как по мне, это гораздо хуже и опаснее. Что-то он тут вынюхивал.

— Только опасности нам не хватало для полного счастья, — заскрипела мумия. — О, Борромель! Давно тебя не видел. Как дела?

Борромель сидел в темном углу, нахохлившись. Видимо, близость Бедерхема его нервировала.

— Когда как, — ответил он, и от звука его голоса подскочили мирно дремавшие Бумсик и Хрюмсик.

— А где же князь? — спросил Мадарьяга, озираясь.

— Им о многом нужно поговорить с Таванелем, — сказал молодой некромант. — Думаю, они присоединятся к нам позже.

— Вот можешь же, когда хочешь, — заявил Узандаф Ламальва. — Почему дедушка должен бегать за тобой и уговаривать поупражняться? Видишь, как необходимы навыки некроманта?! Для всего пригодятся, даже для добрых дел, хотя твой предок Гахагун, вероятно, скачет до потолка в своем мавзолее.

— Да, — рассеянно покивал Зелг, — конечно. Да, да. Ну что, вроде бы все в порядке, все довольны. Пойду-ка я к себе, запишу пару строк, пока не забыл. А за обедом обязательно тебе прочитаю.

— Нет, — сказала мумия, — я не могу. Он меня доведет до того, что я добровольно замуруюсь в каком-нибудь склепе.

— Гхм! — кашлянул Кальфон. — Мне бы минуту вашего внимания.

— Конечно, — приветливо откликнулся герцог. — Извините, видите — сплошные хлопоты с этим Бесстрашным Судом.

Он поглядел в окно.

Там занимался рассвет — свежий, розовощекий, умытый росой ребенок нового дня.

Два пьяных в зюзю кентавра медленно ковыляли мимо крепостной стены, находя друг в друге единственную точку опоры на этой стремительно вращающейся земле.

Лорд Таванель все так же отрешенно сидел в кресле посреди замкового двора. Часовые, расположившись кругом, негромко о чем-то беседовали.

— Рассвело, — изумленно сказал Зелг. — Ночи как не бывало. Простите великодушно, я прослушал — кто вы и что вас привело в наш скромный замок?

— Где мои манеры? — сокрушенно взмахнул крыльями Бедерхем. — Знакомьтесь, господа. Герцог Зелг Галеас да Кассар, князь Плактура, принц Гахагун. А это мой коллега и родственник — Кальфон Свирепый, граф Торрейруна, Погонщик Душ, Повелитель Грозовых гор, хозяин реки Забвения и командующий шестидесяти легионов Падших. Недавно получил чин генерала.

— Поздравляю, — сердечно сказал Зелг.

— Вот, послушайте, — недовольно забубнил Такангор. — У всех есть шестьдесят легионов, только не у меня. А вдруг война или какое другое ответственное мероприятие? Что прикажете делать? Водить экскурсии по достопримечательностям и пропагандировать дружбу народов, культуру и вечные ценности?

Некромант огорчился. Ему так хотелось мира и тишины. Он и сам не отказался бы посидеть ночью в башне, полюбоваться в крупноскоп звездами, подумать о вечном…

— Ну, — вздохнул Кальфон, — тут вот какое дело.

Он деловито пошуршал свитком.

— «Трепещи, о смертный!» — это вы слышали…

— Слышал, хотя не очень понял.

— Трепещи и ужасайся, так, это тоже опустим, перед мощью владыки… на-на-на-на… ну и дальше в том же духе на две ладони вниз, а потом мы переходим к существу вопроса. — Кальфон прокашлялся и загрохотал: — «Старинная вражда между нашими семьями с годами не угасла, и пришло время кровью заплатить все долги великому Князю Тьмы. Война…»

— А, — догадливо сказал Зелг, — кровопролитие! Так бы сразу и сказали. Тогда это не ко мне. Если речь о войне, то вам к милорду Топотану. Он сие дело любит, одобряет и понимает. А я, видите ли, пацифист; больше на такое мероприятие ни ногой. Хлопотно, тревожно, неуютно и съедает практически все свободное время. Чтобы интересоваться боевыми действиями, нужен особый склад ума. Вы согласны? Что же поделать, если я ученый до мозга костей.

Демон яростно потер массивный затылок. Из ушей у него потихоньку пошел дым.

— Вы дослушать в состоянии? — грозно спросил он. — Я же ничего особенного не прошу, просто помолчать две минуты.

— Зачем же нам молчать? — удивился Юлейн, которому вновь прибывший демон был в принципе симпатичен, но чем-то напоминал брата его супруги, князя Люфгорна, а потому вызывал смешанные чувства. — Зачем же нам молчать, а вам повторять дважды. Кузен Зелг все подробно разъяснил: по поводу войн и сражений обращайтесь к милорду Топотану. Он с удовольствием даст вам консультацию.

— Людей это вообще не касается, — рыкнул демон.

— Я не человек, — вздохнул Юлейн. — Я король. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Когда отправитесь замуровываться, — тихо сказал Кальфон, обращаясь к Узандафу, — кликните меня. Я охотно присоединюсь. Ему объявляют войну, а он и ухом не ведет. Впервые сталкиваюсь с таким поразительным безумием.

— Могу предложить вам лекарственной бамбузяки, — встрял доктор Дотт.

— Давайте, — кивнул демон. — Мне нужно взбодриться.

— Или живопузный настой? Он крепче… то есть бодрит.

— Лейте!

— Кому объявляют войну? — уточнил Зелг.

— Вам, ваше высочество, — пояснил Думгар.

— Кто?

— Князь Тьмы.

— По какому поводу?

— Старинные распри.

— А что мы не поделили?

— Никто не помнит, милорд. Война тянется уже тысячелетия. Иногда затихает, иногда вспыхивает с новой силой. Сейчас вот вспыхнула.

— Я против, — заявил Зелг, сосредоточенно подумав. — Я категорически против. Я уже говорил вам, любезный, что я пацифист?

Кальфон закатил глаза и подставил Дотту опустевший стакан для новой порции.

— Говорили, милорд, — успокоил голем своего господина.

— А он понял?

— Наверняка.

— Так и передайте своему хозяину, — решительно молвил молодой некромант. — Войны не будет.

— Это почему? — спросил Кальфон.

— С научной точки зрения война возможна только между двумя, как минимум, враждующими сторонами, — пустился герцог в объяснения. — Если мы отказываемся воевать, а у вас на примете нет никого другого, то противостояние отменяется.

— То есть вы отказываетесь?

— Разумеется. Зачем это нам? Пригласите кого-нибудь другого.

— Кого — другого?! — выпучил глаза демон. — Мы не хотим другого. Где вы такое слышали? Меня послали к вам! Вот письмо — целый день сочиняли, вы бы видели, сколько народу над ним билось. И вообще, что это значит — отказываетесь?! Мы уже подготовились, собрались под кровавыми знаменами, закатили пир по этому поводу… Вы понимаете, что срываете ответственное мероприятие?! Все сколько-нибудь значимые персоны ждут только сигнала к началу войны, а вы вдруг такое заявляете. Возьмите послание.

— Не возьму.

— То есть — как?

— Не возьму, и все.

— Но это же исторический документ чрезвычайной важности. Адресован вам лично. Я его доставил. Заберите письмо — с меня голову снимут, если я притащу его обратно.