— А именно?

— Разведку будут вести Красные Вьенты, силами местных крестьян. Вам будут поступать уже готовые разведывательные сводки. Группой разведки и вербовки управляет товарищ Хоа Тунь, второй заместитель командира. Другое направление — пропаганда. Группу пропаганды в партизанской армии возглавляет комиссар Куан Ким, третий заместитель командира. Под его началом находится типография. Вы, как хозяйственик, должны озаботится обеспечением бумаги и типографской краски, ротационных станков и запчастей для ее бесперебойной работы. Содержание же листовок будет определять товарищ Куан Ким, тут надо знать вьентамские традиции. Также в отряде есть отдел по изготовлению фальшивых документов, позволяющих партизанам легально проникать через армариканские блок-посты в города и села, контролируемые врагом. Отдел документов возглавляет четвертый заместитель командира, товарищ Чи Бао. Как видите, нагрузка распределена равномерно. Ваша задача — только боевое и хозяйственное планирование. Ну, и еще одна специфическая тема…

Туи Зиап искоса взглянул на Харнакина, вновь поднял ажурный веер, и неторопливо обмахнул желтое лицо. Повертел веер в руках, аккуратно сложил. Наконец, продолжил:

— У местной войны особые методы… Особые методы…

— То есть партизаны применят особое оружие? Химическое? Биологическое? — с подозрительным и неприятным чувством спросил Харнакин. Ничего подобного не было в инструкциях савейского командования. Замаячила угроза международного скандала.

Туи Зиап все молчал, желтое лицо его было бесстрастно, узкие щелочки глаз непроницаемы.

— Или быть может, речь идет о новых методах пропаганды, разложения войск противника? — с надеждой в голосе продолжил Харнакин — А может быть, о финансовом снабжении партизанских сил? Этот момент мы с вами не обсуждали подробно…

Товарищ Зиап помедлил, затем ответил:

— Наш особый метод включает все, что вы перечислили. Это одновременно химическое оружие и биологическое, оно разлагает войска противника и дает деньги партизанским силам. Мудрость предков гласит: победить — это заставить противника сделать то, что тебе нужно. Так вот: наше особое оружие каждый армариканец готов применить против себя. Еще раз повторю: враг не имеет идеологии, и потому он уязвим для всех пороков. По счастью, в Савейском Союзе почти не известна такая болезнь, как наркомания: пристрастие к дурманящим растениям…

Харнакин обратился в слух, наклонившись к собеседнику.

— …А в армии Объединенных Штатов наркомания распространена. Но не так широко, как нам хотелось бы. Теперь обратите внимание — Зиап вновь указал карандашом на карту — Вот здесь, с запада от вашего района Каймонг, проходит граница с королевством Тамбоджа. На ее территории находятся огромные плантации растения, которое мы называем "дама коматай" — смертельная трава. Местные жители курят этот дурман только в дни ритуальных церемоний, чтобы пообщаться с духами предков. В иные дни курить ее считается позором. Тот кто делает это, сам очень скоро отправляется к предкам. Умирает. Тамбоджийцы и мы, вьенты, знакомы с коварством травы, и опасаемся ее. Но западные завоеватели ни в чем не знают удержу. Они готовы платить огромные деньги, даже не за траву, а за ее концентрат, который эти безумцы вкалывают шприцем в вены. Под ударами народных сил, сражаясь за неправое дело, оккупанты жаждут бежать от реальности. Что ж, если армариканцы сами алчут смерти, вы должны им помочь.

— То есть нам потребуется организовать производство концетрата из травы коматай, и продажу его армариканцам?

— Именно.

— Но ведь наркоторговля — международное преступление. Каков будет резонанс, если это откроется? У меня нет санкции руководства на такие действия.

— А письменной санкции на это и быть не может. Вы получите устную санкцию от генерала Казаркина, вашего коллеги по ГРО. Именно он нелегально передислоцируется в Тамбоджу, организует массовые закупки травы у тамбоджийских крестьян, и ее оптовые поставки в ваш район, силами партизан товарища Нгуен Вена. Весь план этой операции будут знать лишь три человека — вы, я и генерал Казаркин… Тамбоджийские торговцы и без нас заинтересованы продать свой дурман армариканским воякам. По легенде, в числе ваших задач будет борьба с наркоторговлей. Вам придется задерживать и жестко карать всех мелких независимых торговцев, попавшихся в районе Каймонг. Каждый случай их поимки мы будем подчеркивать в газетах, как пример соблюдения международных норм. Но одновременно с этим, вы получите от генерала Казаркина лабораторию, оборудованную по последнему слову техники, для переработки травы коматай в сгущенный концентрат — коматаин. Этот концентрат, расфасованный в ампулы, будет доходить до армариканских баз через сеть посредников, лояльных партизанам. Выручка от продажи спецтовара поступит на анонимный счет — товарищ Казаркин откроет его в тамбоджийском филиале Чинайского Народного Банка. Номер счета будет известен только ему. Из этих денег будет дополнительно закупаться оружие и боеприпасы в Чинайской Народной Республике, и через территорию Тамбоджи направляться в ваш партизанский район Каймонг. Так мы получим сразу и деньги, и оружие, и разложение войск противника. Мы убьем трех обезьян одной бамбуковой палкой.

— Простите?

— Это народная пословица. Итак, вы поняли суть операции?

— Да, теперь мне все ясно.

Голос Харнакина звучал несколько неуверенно, что не укрылось от восточного старца.

— У вас возникли сомнения? Будьте уверены в своей безопасности. За все время пребывания в районе Каймонг вам даже не придется держать в руках оружия. Мы оформим на вас документы, как на военного корреспондента Савейского Телеграфного Агентства. По легенде, вы в партизанском отряде репортер.

Офицер не проронил ни слова. Он отвел взгляд и опустил голову. Вены на его руках пульсировали.

— Нет, тут что-другое. — задумчиво продолжил Туи Зиап — Очевидно, торговля спецтоваром противоречит вашим нравственным принципам.

Харнакин еле заметно кивнул, на его потном лице выступили красные пятна.

— Очень ценно, необыкновенно ценно, что вы не утратили способность краснеть — вздохнув, промолвил Туи Зиап — Савейское воспитание, при всех издержках, остается человечным. С детства прививает солидарность и сочувствие другим. Это ценно, хотя по моему впечатлению, ваши люди из-за этого гуманизма расслабились, утратили бдительность, стали опасно беззубыми. Впрочем, это понятно. Вы тридцать лет живете без войны. Но мы — воюем на передовой. Для нас революция не седая древность, а современность. Наши враги, армариканские империалисты, не считают аморальным распылять над рисовыми полями ядовитые дефолианты, вырезать в деревнях скот, сжигать напалмом мирные села, расстреливать хижины с вертолетов, сгонять крестьян за колючую проволоку в "стратегические деревни", варварски бомбить больницы и школы шариковыми бомбами, насиловать наших женщин, убивать детей. У тех, кто это делает, не выступает на лице краска стыда.

— Но чем я буду отличаться от них, если… — проговорил Харнакин

— Сейчас скажу. — резко перебил Зиап — Придется мне прочесть лекцию о революционной морали. Наш мир не един. Он разделен на господ и рабов. Но и рабы бывают покорными, а бывают бунтующими. Единой морали нет. Своя мораль у господина, своя — у покорного раба, и своя — у раба бунтующего. У тех, кто бомбит наши села и сжигает людей напалмом — мораль господ. Они считают, что они сверхчеловеки, элита, соль земли, что им все дозволено ради удержания власти над миром. Сами они не соблюдают "общепринятых" моральных норм. Эти моральные нормы, в том числе и религозные — ими-то и разработаны, специально для порабощения своих холопов. Все лживые вымыслы в области морали, религии, права, философии — для того им и служат, чтобы обмануть и связать угнетенных. С точки зрения господ аморален всякий, кто дает им отпор. Правители, богачи, церковники навязывают обществу свои цели, и приучают считать безнравственным все что им противоречит. Сами они при этом хотят счастья для своей узкой кучки, а не для человечества. Счастья меньшинства, а не большинства. На одном насилии такой режим и дня не продержится — поэтому им нужен цемент морали, чтобы сделать несокрушимой систему зла и несправедливости. Но революция кровью смывает с реальности этот грим. Она отбрасывает лживую мораль, разработанную рабовладельцами для рабов, и никогда не соблюдаемую самими рабовладельцами. С точки зрения "общепринятой морали", любая революция аморальна, поскольку не обходится без убийства и насилия. Но это значит лишь, что "общепринятая мораль" контрреволюционна, то есть состоит на службе угнетателей. Правящие мерзавцы жизненно заинтересованы в том, чтобы навязать угнетенным мораль смирения, покорности, всепрощения. Призывы соблюдать "общепринятую мораль" — не бескорыстная ошибка мыслителя, а необходимое звено в механике подлого обмана. За этим обманом стоит традиция тысячелетий. Разоблачение этого обмана — первейший долг революционера. Вы спрашиваете: "в чем отличие между нами и ими". Отличие в том, что мы с помощью хитрости и насилия разбиваем цепи, а правители, богачи, церковники — с помощью хитрости и насилия заковывают нас в цепи. Рабовладелец и раб не равны перед судом морали, даже если применяют одинаковые методы. Война — это насилие. Но без нее нашу революцию уже давно подавили бы. Война — это еще и ложь. Без хитрости и конспирации война невозможна, как машина без смазки. Но тот, кто во время войны сообщает правду врагу — карается как шпион. Выходит, даже "святая правда" — не самоцель. Любое средство может быть оправдано только целью. А наша цель — это социализм на всей планете, счастье бедняков, победа атеистического разума над религиозной ложью, интернационализма над национальными предрассудками, свобода от стихийных сил природы и общества, технический прогресс на благо людей. Моральная оценка, вместе с политической, вытекает из потребностей борьбы. Мы — на переднем крае войны Добра со Злом! Все, что ведет к нашей цели — дозволено и оправдано историей.