Завидев Зернова, официант сладко улыбнулся и поприветствовал друга:
— О, кого я вижу! Не перепились еще добры молодцы!
Зернов широким жестом подал руку Рысацкому, и ответил в тон:
— Угу. Хуже водки лучше нету. Виноват — свинина с капустой все же лучше.
— Заказ принимаю. — шутливо козырнул официант, и лениво слез со стула. — Все как всегда?
— Как всегда — кивнул Зернов — Три порции, пожалуйста. Полкило свининки, не сильно жирной, килограмм теста, квашенная капуста, белый хлеб…
— …И немножко подсолнечного масла — подхватил официант — Сейчас, свинину подрумяним, капусту заложим, и на медленном огне… Ну и рогалики из теста воткнем туда.
— Еще гренки не забудь, из белого хлеба. Сверху положим. Ну, и рюмки две ледяной водочки, под такую закуску.
— Долго это все готовить…
— Так ведь и хорошо, Станислав! У нас будет время поговорить, пока готовится… А потом ко мне придет товарищ. Нужен отдельный кабинет для встречи с ним.
«Отдельным кабинетом» Артем в шутку называл крохотную каморку, где хранилось кухонное оборудование. Она не была видна из зала, вел к ней черный ход, обычно запертый. Рысацкий протянул Артему ключи:
— Ладно, открой. Впустишь его, поговорите. Только связку не забудь отдать обратно…
— Отдам, не сомневайся. — улыбнулся Артем — Ты ж меня знаешь…
Друзья прошли в ближний пустой ряд, затененный ажурной стенкой. Зернов увидел сквозь отверстия орнамента, что постовой, пообедав, надел фуражку и направился к выходу. Пара научных сотрудников, умявши обед, не спешила покинуть помещение — старший из них, лет сорока пяти, резко жестикулировал, рассказывая о чем-то. Молодой собеседник наклонился к нему и слушал не перебивая, изредка пощипывая рыжеватые усики.
— Кто такие? — спросил Зернов, прикусив губу — Завсегдатаи?
— Угу. Работают в лаборатории «Реактив». Постоянно спорят о науке. Вон тот, лет сорока пяти, с треугольным лицом и черной бородкой — Руслан Ахримов. Старший научный сотрудник. Чаще всего заказывает борщ. А второй, по студенческой привычке, жует пирожные с яблочным повидлом. Зовут его Тимофей.
— Ну, и как — можно их склонить к нашим идеям?
— Не думаю — тихим голосом отозвался Рысацкий — Получают они, конечно, мало… Иногда ворчат о росте цен. В спорах жалуются на распад фундаментальной науки, системы образования. И все же, высокомерные они какие-то… Не подступишься. Беседуют о сложных материях, а я ведь не владею жаргоном химиков…
Женшина и ребенок, сидевшие у окна, направились к выходу.
— Это работница архива — прошептал Рысацкий — Часто у нас обедает. Наверное, ты мечтаешь с кем-то оттуда познакомиться… Но пока я не могу приглядеть ни одной подходящей кандидатуры…
— Ну что ж, значит не судьба — грусно улыбнулся Зернов — Мечтал я получить доступ к архиву, но такая удача мне уже не светит. Я скоро перееду в Моксву.
— О! — Рысацкий, при всем остроумиии и находчивости, не смог ответить музыканту. Официант лишь вытаращил карие глаза и ошеломленно разинул рот, обнажив крупные белые зубы. Его дугообразные брови после сообщения Зернова полезли вверх от удивления.
— Да, да. И следует из этого только одно — ты начнешь действовать самостоятельно… Придется тебе отправиться к заброшенному молу, там получишь адрес явки… Пойдешь по этому адресу — тебе там дело подыщут. А в следующую субботницу тут, в «Кванте» будет прощальный пир, если хочешь знать. Приглашу всю городскую богему на свои проводы…
— Жаль расставаться… Артем, я благодарен за все, что ты для меня сделал…
— Не стоит благодарности. После моего отъезда тебя не оставят заботой.
— А можешь хоть намекнуть, какую работу мне предстоит выполнять?
— Понятия не имею, Станислав. Но мне кажется, твои наблюдения за посетителями кафе очень пригодятся…
— Да, в последнее время я выявил еще пятерых недовольных, проявляющих интерес к политике… Среди них и рабочие окрестных заводов…
— Это может быть весьма полезным… Ты всегда был общителен, для тебя поиск людей не проблема. Быстро входишь в контакт…
— В этом отношении мы похожи, как близнецы…
Собеседники рассмеялись.
— О, черт! — вскричал Рысацкий
— Что такое? — встревожился Артем
— Да ничего… Комары не дремлют, один меня тяпнул сейчас за ногу. Под столом.
— Ну, ничего. Сейчас ты восстановишь кровопотерю, плотно пообедав. — улыбнулся Зернов — Судя по запаху из кухни, мясо уже подрумянилось…
— Ну ладно, я свою порцию буду здесь уплетать, а твою отнесу в комнатушку. Ключи отдать не забудь.
— Спасибо — кивнул Артем.
Он хрустко потянулся, поднялся со стула и проследовал в «отдельный кабинет». Войдя в каморку, уставленную стеллажами с посудой, Артем хмыкнул — на замусоренном полу стояла батарея водочных бутылок. Очевидно, по вечерам официанты и повара устраивали здесь пирушки. Однако сейчас был день, и предстоящему диалогу не грозило вторжение посторонних. Через десять минут Рысацкий принес две порции дымящейся свинины, поставил на низенький белый столик, и тут же ушел. Зернов не стал ждать, пока сочное мясо остынет — он подхватил на вилку кусочек и отправил в рот. Когда он прожевал кусок и потянулся за вторым, дверь комнатки приоткрылась.
На пороге стоял аккуратно одетый человек, в белой рубашке и галстуке. Он выглядел на все пятьдесят — старили ранние залысины, сутулость, морщины у рта. На самом деле вошедшему было всего тридцать шесть, а звали его Сергей Зайцев. Это был тот самый биолог, что рассказывал об эволюции ученикам пятой гимназии — за что и был уволен, под давлением церковников. Стремительно подойдя к Артему, бывший учитель резко и уверенно протянул музыканту руку. Артем твердо пожал ее, подавшись вперед, и гостеприимно указал другу на табурет. Застольная беседа обещала быть серьезной и обстоятельной.
План «Генезис»
(Пропаганда: типографщики)
«Начнется это далеко не сразу» — думал Рэд, опершись локтями на письменный стол и вертя в руках авторучку — «Недели через две после моего отъезда связник отдаст редактору и типографщикам микрокомпьютеры «Пелена». А еще дней через пять выйдет первый номер газеты. Сейчас на очереди типографщики. Скоро они придут сюда для инструктажа…»
Ушибленная нога перестала болеть. Опасливо косясь на стремянку, Рэд подошел к шкафу, оглядел книжные корешки. Он обратил внимание, что в библиотеке Чершевского есть книги не только на рабсийском, но и на инглезианском, алеманском и франконском.
«Надо бы выучить франконский язык» — сказал себе Рэд — «Это несложно — он похож на международный язык мезляль, которым я владею. Франконская история дает много пищи для размышлений. Именно во Франконии народ впервые установил республику. Правда, потом первый консул Наполеарт объявил себя императором, и уничтожил революционеров — совсем как Юзеф Слатин у нас в Рабсии. А когда войска Наполеарта потерпели поражение, на иностранных штыках вернулась старая монархия. Злобно и неутомимо она вытравляла революцию отовсюду — из документов, из памятников, из обихода речи. Даже из людского сознания. Забылись факты, даты, имена. Казалось, будто революционные традиции франконцев исчезли бесследно. В народе воцарилось равнодушие, безнадежность. Как в нашей стране сейчас… Но ведь король все равно не удержался у власти! Его глупость и жадность вызвали вторую революцию. Уверен — в Рабсии будет то же самое! Реставрация отнимает у народа большинство завоеваний, но никогда не отбрасывает страну до исходной точки. Однако правители не понимают этого. Чувствуя удачу и безнаказанность, они наглеют. Желают полностью вернуть старое. Здесь-то их и ждет провал. Сходство Рабсии с Франконией очевидно. Обязательно выучу франконский! Попрошу Алексея зайти в книжный магазин за словарем и учебником. Ведь сам я не имею права расхаживать по улицам, а беспокоить руководство пустячными заказами тоже не следует… »
