Реджина больно ударилась, она пришла в себя только через несколько секунд, - убирайся или завтра твой отец узнает, что ты тут несла, -девушка начала вставать.

- Да мне плевать! - Эмма не дала Реджине встать, ещё раз толкнув её, - я ненавижу тебя! Всем своим сердцем ненавижу, паскуда ты. Мерзость!

- Отстань от меня, - Реджина хотела встать и вытолкать Эмму из своей спальни, - малолетняя сука. Я тебя не шлюха, чтобы ты себя вела так со мной.

- Шлюха! Грязная, продажная, вонючая подстилка, и сейчас я тебе это докажу, - Эмма чуть ли не прыгнула на Реджину, заламывая руки над её головой, - ненавижу. Как я тебя ненавижу!

- Отпусти и выметайся отсюда! - Реджина совершенно не ожидала таких действий от Эммы, она не понимала, что девушка делает. Она толкалась и брыкалась.

- Сейчас я докажу тебе, что ты шлюха. Мои слова не бывают напрасными, -Эмма одной рукой держала вырывающиеся руки, а второй распахнула халат, являя своему взору обнаженную грудь и начиная грубо её сминать. Она сидела на бедрах Реджины, держа тем самым её ноги, и не давая ни малейшего шанса вырваться. Эмма была сильнее Миллс и сейчас полностью держала её под своим пьяным контролем.

- Отпусти, что ты делаешь? Ты что, обезумела? Отпусти, - Реджина пыталась дергаться, но из-за контроля Эммой её тела, не могла ничего сделать. Женщине стало страшно от обезумевшего взгляда блондинки, - Эмма, что ты делаешь? Я жена твоего отца, отпусти.

Она кричала, а за окном гремели раскаты грома и сверкали молнии.

- Ненавижу. Тебя, его. Вы трахались вчера. Ты стонала. Ты кричала, а я не спала и всё слышала. Ты как последняя шлюха кончала раз за разом. Ничего, сейчас тоже кончишь. Грязная шалава. Ненавижу, - Эмма говорила, а сама кусала Реджину за шею, груди, жестко теребила их, сминала и прикусывала зубами. В блондинку вселился зверь, который не отступит от своего, который идёт до конца и жестко имеет. Без жалости, без сочувствия. Берёт и делает всё, что ему хочется.

- Да что ты делаешь? Отпусти меня! Я не расскажу про это отцу, он ничего не узнает, - кричала брюнетка. Её охватила паника, и она пыталась вразумить Эмму. Из глаз Реджины катились слезы, - мы думали, ты спишь, прости нас.

- Вы совершенно не думали обо мне. Вам бы лишь трахнуться. Ничего, сейчас тоже трахнешься и с молодой дочкой тебе понравится гораздо лучше, чем с отцом, - грязно смеялась Свон. Алкоголь окончательно забрал остатки разума блондинки. Она переменила руку, которая сильно удерживала за запястья Миллс, и стала спускаться свободной рукой к трусикам. Крики и просьбы Миллс только раззадоривали внутреннего дьявола блондинки. И она уже запустила руку в трусики, а затем сразу в лоно жертвы, начиная жестко долбить её, нисколько не думая о последствиях. А вернее, там нечем было и думать. Полбутылки виски отняли у Эммы эту способность, оставляя только животные инстинкты.

- Эмма, нет!

Реджина продолжала кричать и вырываться. Она не хотела этого и очень боялась блондинки. Сотня мыслей проносилась в голове в этот момент. Ей было обидно и больно от того, что Эмма с ней такое делает. Она не понимала: за что? Почему Эмма обезумела?

Свон брала её очень жестко, как будто чего-то желая добиться. Сжимая сильно руки, она иногда била их об пол из-за попыток вырваться.

Реджина перестала сопротивляться для того, чтобы не было следов, и Фрэд ничего не узнал, ведь это разобьёт ему сердце.

- Тварь... как я ненавижу тебя... Ненавижу... - продолжала с этими словами насиловать Реджину Эмма. Но её прошлое всё же давало о себе знать. Вместе с жесткими движениями руки в лоне Реджины, Эмма запечатлевала на её шее и груди нежные поцелуи. Блондинка теряла разум, она не понимала, что она делает, не знала зачем, не думала о последствиях. Она просто делала. Просто трахала, брала и чувствовала, как её возбуждение накатывает, сковывая мышцы внизу живота в тугой узел.

Миллс лежала, как бревно, просто отвернувшись и закрыв глаза. Она не знала, что будет дальше, на что ещё способна Эмма, но почему-то с каждым толчком становилось всё равно.

- Что ты делаешь, зачем? - шептала очень тихо брюнетка. Она не хотела синяков и ссадин, и поэтому её не было даже слышно.

- Затем, что ты шлюха! - выплюнула Эмма. Она услышала и тут же взглянула Миллс в глаза, - ты чувствуешь это? Ты чувствуешь себя сейчас шлюхой?!

- Я чувствую, что ты совершаешь ошибку, - Реджина опять закрыла глаза.

- Скажи, что ты шлюха. Скажи, - требовала блондинка и с утроенной силой стала двигать рукой, подключая третий палец в лоно и буквально разрывая Реджину внутри.

Брюнетка стиснула зубы, а слезы начали катиться с утроенной силой. Эта душевная внутренняя боль разрывала её, и от неё было больнее, чем от того, что делала Эмма, причиняя физическую боль.

- Говори! - Свон стукнула запястья Миллс в очередной раз об пол, сильно, болезненно, - говори! Скажи это! - это была совсем не Эмма. Это был зверь, животное, чудовище, которое жёстко, нет, жестоко насиловало беззащитную женщину.

- Я шлюха, - переступая через себя, через свои принципы, а самое главное, через свою любовь к мужу, сказала Реджина.

- Вот именно. Ты сама это подтвердила. Ты - шлюха, - делая последние толчки, глубокие, сильные, жёсткие и болезненные, выплюнула Эмма, а после отпустила Реджину из своих оков и встала на ноги. Она пьяным взором сверху вниз смотрела на лежащую на полу женщину. Сейчас ничего не кольнуло в ледяном пьяном сердце блондинки, и она на пошатывающихся ногах пошла из комнаты.

- Ненавижу, - вновь повторила Эмма и свалилась на кровать. Она дошла до своей комнаты и упала, мгновенно отрубаясь.

- Боже, за что? - Реджина свернулась клубочком и громко зарыдала. Она не могла встать, а о том, чтобы после такого лечь на кровать, и думать не могла. Женщина закуталась в халатик и переползла на коврик у кровати, как забитая собачонка. Она хотела провалиться сквозь землю, чтобы больше никогда её никто не нашел. Она молила бога, чтобы Фрэд никогда не узнал о том, что произошло этой ночью.

Миллс так и пролежала всю ночь на полу, не поднимая головы, ни на секунду не засыпая.

Эмма проснулась от дикой головной боли. Она еле-еле разомкнула глаза, а поднять голову с подушки и вовсе могла только мечтать. Во рту стоял ужасный привкус, и блондинке пришлось встать и поплестись в ванную. Когда до лица стала касаться прохладная вода, Свон блаженно застонала. Ведь вода ей всегда помогала.

- О, Господи, зачем было столько пить... - задалась вопросом Свон, а после глотнула живительной влаги прямо из крана. Она вернулась на кровать и просто села на неё, наконец, осматривая себя и стараясь вспомнить всё то, что было вчера.

- Почему я в одежде? - задалась вопросом Эмма, а через несколько секунд округлила глаза и схватилась за голову, чувствуя дикую боль. Она вспомнила. Вспомнила всё то, что происходило вчера вечером, ночью, в спальне Реджины.

- Нет... - эхом произнесла Свон, не веря своим воспоминаниям, - я не могла... Нет! Как? Чёрт! - блондинка встала и тут же пошла вниз, в надежде на то, что Миллс на кухне готовит завтрак, а это ужаснейшее событие было лишь сном блондинки. Но нет. Реджины внизу нет, нет и у речки. Погода наладилась, светило солнышко, но Реджины нигде не было. Оставалось одно -спальня. Свон с колотящимся сердцем и ужасным чувством, пожирающим её, поднялась вновь наверх и тихо постучалась в дверь спальни отца и Реджины.

Миллс так и лежала на полу у подножья кровати с уже высохшими от слез глазами. Она морально умирала, и стук в дверь её совершенно не потревожил и не привёл в себя.

- Реджина, можно? - не дождавшись открытия двери или хотя бы ответа, Эмма вошла и тут же замерла. Она увидела Миллс, беззащитную, морально убитую и униженную, и обомлела, понимая, что её воспоминания были не сном.

Только когда Миллс услышала открытую в её комнату дверь, она повернула голову и посмотрела на монстра, который с ней это сделал.