— Погоди-ка, — перебил ее Найджел. — Уж не пытаешься ли ты сказать, что Тэд делал это не раз? И всегда в нашей постели?

— Нет, не пытаюсь! Тот случай был единственным! — Вне себя от ярости, она вскочила с кресла и кинулась к нему, желая вцепиться ногтями в лицо. — Он обожал Кэтрин и ты это отлично знаешь! Но с их браком не все было ладно. — Джессика заставила себя успокоиться и начала ходить взад-вперед по комнате, не выпуская писем из рук. — Кэти тогда решила, что Тэд виноват в том, что она никак не может забеременеть. Говорила, что не понимает, в чем дело, что обращалась ко многим врачам, которые заверили ее, что с ней все в порядке, и предложила Тэдди пройти обследования. Он счел это оскорбительным и отказался. Тогда Кэти вся отдалась работе, стала возвращаться домой все позже и позже. А Тэд, дурачок, подумал, что она встречается с другими, от которых сможет… Словом, он почувствовал себя одиноким и очень несчастным. Вот тогда-то на горизонте и появилась эта рыжая дрянь с серебряным язычком…

— Откуда ты все это знаешь? — Если раньше Найджел был белым как бумага, то теперь лицо его позеленело. — Всего этого нет в письмах.

— Все происходило почти на наших глазах, когда я жила здесь с тобой. — Джессика отвернулась, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы. — Неужели ты не заметил, что были три или четыре месяца, когда Кэти совсем перестала говорить о детях, о том, что ей хочется иметь не меньше трех, и с головой ушла в работу? — спросила она.

— Я был тогда озабочен открытием филиала на Восточном побережье. — Несмотря на почти две бутылки выпитого им виски, Найджел соображал не хуже любого трезвого.

— И тем не менее находил время, чтобы каждый вечер возвращаться домой и заниматься со мной любовью.

— Намекаешь, что Кэти ушла в загул и предавалась любовным утехам с кем-то еще, кроме Тэда?

— Не знаю! — в отчаянии воскликнула Джессика. — Главное, что он верил в это!

— Господи, тебе было все известно, а ты даже не удосужилась сказать мне?

Она молча кивнула, потом вскинула голову и ехидно поинтересовалась:

— А если бы ты знал, что Кэтрин завела роман на стороне, ты бы мне рассказал?

Найджел смотрел на нее бесконечно долго и не произносил ни слова. Но в глазах его была боль, нестерпимая боль.

— Признаюсь, — продолжила она, — я тогда была настолько без ума от тебя и счастлива, что не хотела даже думать ни о чем постороннем, только о тебе и обо мне, о нас вместе.

Поэтому просто посоветовала Тэду не сходить с ума и не думать о таких глупостях. Он остался наедине со своими страхами и проблемами… — Голос ее сорвался. — Почему, ну почему тебе надо было все это раскопать? — прорыдала Джессика. — Он даже ничего не сделал!

Можешь ты в это поверить, самец ты этакий?

Я тогда полетела в Нью-Йорк, чтобы собрать вещи, помнишь? И так заскучала по тебе, что вернулась раньше времени. Все, как и сейчас, — усмехнулась она, смахивая слезы со щек тыльной стороной ладони. — А ты… ты был… Я забыла, где…

—  — Я был во Флориде. — Хоть и затуманенный парами алкоголя, но мозг и тут не подвел Найджела.

— Да. — Она кивнула и прижала пальцы к дрожащим губам. Потом собралась с духом и заставила себя продолжить:

— Я вернулась сюда, поднялась в спальню и обнаружила в нашей постели женщину. Сначала я подумала, что это ты привел ее… Страшно вспомнить, что я пережила в те короткие секунды, пока не заметила полуголого Тэдди. Он тянул с женщины одеяло и требовал, чтобы она убиралась, потому что он не может, не может… — Ужасная сцена стояла перед ее глазами, словно случилась вчера. — Потом оба заметили меня, Тэд бросился в ванную, а мне пришлось выпроваживать девицу. Когда ты приехал, я уже успела все у него выяснить, кое-как успокоить и отправить домой, но прежде заставила поклясться, что он в жизни не повторит…

— Можешь не продолжать, — прервал ее Найджел.

— Да, могу, — согласилась Джессика и задрожала. — Но скажи мне, Найджел, как, по-твоему, мне следовало поступить после.

— Ты должна была рассказать мне.

Она топнула ногой, не скрывая своего раздражения.

— Опять ты за свое! Да я же рассказала! Но ты отказался поверить!

— Однажды. — Он взмахнул рукой, словно хотел кого-то ударить. — Ты произнесла его имя только однажды. А потом словно пожалела или испугалась и замолчала.

— Еще бы, ты ведь чуть не оторвал мне голову!

— Думаю, я сделаю это прямо сейчас, — процедил он сквозь зубы, но, видимо, трезво — если такое слово сейчас было к нему применимо — оценил свои возможности и пробормотал:

— Это бессмысленно. Мы так ни до чего не договоримся.

Джессика не могла с ним не согласиться. Ей было неуютно, обидно и горько, а Найджел снова казался суровым незнакомцем, который вошел в ее нью-йоркскую квартиру около месяца назад. Куда подевалось все тепло, вся нежность, возродившиеся было в них? Почему и до каких пор на них и их судьбы будут влиять поступки других людей? Может, нам вообще не стоило встречаться? — подумала Джессика.

Вдруг это был глас судьбы, говоривший нам:

«Оставьте друг друга, ради всего святого. Вы — разные, чужие».

Но ведь что-то же все-таки связывало их?

— Секс, — ответила она себе, — потрясающий, фантастический секс.

— Что?

— Я говорю, что нам с тобой никогда и ни о чем не договориться, — угрюмо сообщила Джессика. — Нас с тобой объединяет только секс.

Ничего больше.

Пришел его черед возмутиться.

— Нет, в наших отношениях есть нечто большее, чем то, чем мы занимаемся в постели!

Неужели? Джессика посмотрела на исписанные листки, судорожно зажатые в ее пальцах, и твердо сказала:

— Ты женился на мне, потому что считал, что нет другого выхода. Ты сделал это ради маленьких Тэдди и Кэти и из-за отличного секса.

Но тебе, Найджел, еще требовалась стопроцентная гарантия, что ты будешь продолжать контролировать пакет акций, который принадлежал твоей сестре и моему брату.

— Чушь! — прорычал он.

— Неужели? Тогда почему же ты почувствовал себя вправе рыться в моих бумагах? — спросила она. — Тебе нужны были серьезные основания, чтобы опуститься до такого. Наверняка ты искал любые компрометирующие меня документы, чтобы предъявить их в суде, когда наш нелепый брак потерпит крах. Правильно? Чтобы доказать, что я негодная мать для Тэдди и Кэти и что не могу быть ответственной за их наследство!

— Пресвятая Дева Мария, — выдохнул он. — Поверить не могу, что ты несешь такую чушь!

Ты ошибаешься, Джесси, ошибаешься!

Но Джессика уже ничего не слушала и не слышала. Она неожиданно заметила другие письма, завалившиеся между диванными подушками, и метнулась к ним, как тигрица, защищающая детенышей. Это были ее письма, написанные брату, когда она уже перебралась в Нью-Йорк.

— Но как… как же ты мог? — спросила она, опустившись на колени и пытаясь привести письма хоть в какое-то подобие порядка. Пальцы тряслись, глаза горели от едких слез. — Как ты мог отправиться к ним домой и разыскивать…

— Я не был у них.

Джессика недоуменно уставилась на него.

— Не был?

— Я не был в доме Кэтрин и Тэда. — И с тяжелым вздохом пояснил:

— Я ни разу не был в их доме после того, как случилась эта трагедия.

— Но где ты взял эти письма? — спросила Джессика.

Найджел с тоской посмотрел на пустую бутылку и пожалел, что виски оказалось явно недостаточно, чтобы полностью затуманить его мозг. Ему не хотелось вспоминать, чем он занимался прошлой ночью, или думать, какое будущее ждет его после сделанного открытия.

— Я разбирал стол Кэтрин в офисе, — выдавил он и закрыл лицо ладонями. — Письма были спрятаны в нижнем ящике.

— О Господи! — Джессика задохнулась, и он понял, что до нее дошел весь ужас его открытия.

— Мне неизвестно, как и когда Кэтрин заполучила их и знал ли Тэдди о том, что она нашла эти письма, — продолжил Найджел. — Но факт остается фактом: моя сестра, моя дорогая любимая сестра знала о том, что случилось три года назад, и не смогла заставить себя рассказать мне.