Дождь колотил по крыше и стеклам, наполняя комнату запахом свежести; в тучах снова полыхнула молния, но уже вдалеке.

Повернув голову к окну, Розалинда увидела Хэла: стоя у матросского сундучка, он поспешно срывал с себя одежду. В золотистом свете лампы он представлял великолепное зрелище: широкоплечий и мускулистый – истинное воплощение мужественности. На его теле кое-где бледнели рубцы от огнестрельных ранений, что только добавляло ему привлекательности.

Во рту у Розалинды пересохло. Забыв об оружии, она повернулась на бок и, приподнявшись на локте, продолжила разглядывать его. Хотя кандидатом в мужья ему все равно не бывать, но сейчас это не имело значения и Розалинда хотела лишь одного – забыться в его объятиях.

Плечи, спину и ягодицы Хэла сплошь покрывал узор из серебристых ромбовидных шрамов – такие Розалинде доводилось наблюдать у беглых рабов, подвергавшихся порке. Правда, эти отметины значительно отличались и были довольно правильными в отличие от разветвляющихся рубцов, оставляемых ударами плети, но кто мог сделать с ним такое и почему?

В этот момент Хэл повернулся, и Розалинда перестала дышать. Боже праведный, его орган имел неимоверные размеры, хотя и прекрасно гармонировал со всей фигурой.

Забыв обо всем, Розалинда застыла словно заколдованная, между ног снова стало влажно, будто и не было этих непередаваемых минут.

Отбросив в сторону остатки одежды, Хэл начал надевать кондом. Слава Богу, ему удалось откопать коробку с этими принадлежностями в сундучке моряка. Он всегда пользовался средствами защиты, но в этой комнате их не хранил, поскольку до сего дня не приводил любовниц в дом.

Обернувшись, Хэл одобрительно хмыкнул. Кровь прилила к его чреслам, и всякие мысли о продолжительной любовной увертюре вмиг испарились.

Черт, она была такой красивой! Глаза с густыми ресницами, спутанные кудри, пылающие опухшие губы. Все это составляло пленительный контраст с мужским костюмом, а из-за откинутой полы рубашки выглядывал розовый сосок.

Розалинда сбросила на пол второй сапог и сорвала с плеч подтяжки. Поскольку ее оружие лежало теперь на ночном столике, быстро дотянуться до него она не смогла бы, но чувство опасности почему-то не возникало.

– Есть проблемы, моряк?

– Нет, мэм, – ответил Хэл искренне. – Я невероятно рад, что вы решили подняться на борт.

В этот момент Розалинда стаскивала через голову рубашку, и ее ответ прозвучал несколько приглушенно:

– Мы пока не там, моряк, да и ты еще как будто одет. Розалинда спустила ноги на пол и, встав, протянула руку.

Ее длинные тонкие пальцы сомкнулись вокруг пульсирующей плоти, сжали ее, и в тот же миг Хэл со стоном притянул ее к себе. Когда его груди коснулся рубиновый сосок, он вздрогнул и стал неистово мять ладонями ее ягодицы.

Розалинда застонала, не отрывая от него рта, и закинула одну ногу ему на бедро, приоткрывая себя навстречу его нетерпению. Грубая шерсть брюк царапала кожу, создавая резкий контраст с влажным жаром ртов. Танцуя у нежной поверхности ее живота, плоть Хэла еще больше затвердела. Его тело занялось огнем, пылавшим все сильнее под смелым напором ее языка и твердости сосков. При всей своей неопытности Розалинда с восхитительной легкостью давала ему знать о своих желаниях.

Внезапно она отпрянула.

– Слишком много тряпок!

Стянув с себя брюки и все, что на ней еще оставалось, Розалинда села на кровать, и Хэл подхватил ее изящную ступню и приподнял для поцелуя, отчего Розалинда с тихим вскриком повалилась на спину.

Мгновение спустя носки присоединились к сапогам на полу, и Хэл занял традиционное положение между ее ног.

– Ты уже готова принять меня, дорогая?

– Ну конечно, готова.

– А ты в состоянии выдержать, пока я еще немного тебя помучаю? – Хэл погладил чувствительную кожу внутренней поверхности бедра, наблюдая за ее реакцией. Возбужденная женщина – самое прекрасное зрелище в мире, за исключением разве что скоростного речного судна, подумал он.

– Какого дьявола… – Розалинда обхватила его ногами, и выделившаяся из ее лона роса опрыскала его плоть.

На секунду Хэл перестал дышать, затем, продолжая ласки, добрался до укромных женских складок в золотисто-каштановом треугольнике. Ее лепестки от малиново-розового до вишнево-красного цвета, поблескивали росой, напоминая собой редкостный цветок – дикую орхидею, сорванную в джунглях с большим риском для жизни. То, как гордо и прямо стоял ее клитор, алый в своей готовности и без капюшона скромности, придавало особую ценность этому зрелищу в глазах любого мужчины.

– Ты что, собираешься извести меня? – Розалинда сжала его ногами; ее бедра приподнялись, и Хэл ощутил ладонью трепет ее складок.

Придвинувшись ближе, он завис над ней. Розалинда протянула к нему руку, их губы встретились… Его плоть застыла у преддверия и скользнула внутрь, когда она нетерпеливо шевельнулась.

Хэл вздрогнул, ощутив пульсацию ее тугого канала. В какой-то миг ему захотелось испытать эти ощущения без оболочки, но он тут же отмел эту мысль. Ему не столько нужно было обогатить спектр своих ощущений, сколько завладеть ею полностью, и немедленно.

Розалинда снова застонала; ее ноги обвились вокруг его бедер, и тут же она запустила пальцы в его волосы.

– О да, моряк!

Хэл начал погружение, прикусив губу, чтобы не поддаться искушению сделать это слишком быстро. Розалинда пьянила и восхищала его, вызывая радость, схожую с прокладыванием нового маршрута среди бурных речных водоворотов.

Наконец он погрузился в нее полностью, приникнув вплотную к ее телу. Золотисто-каштановый пух щекотал его кожу. Розалинда застонала и сильнее сдавила его бедрами.

У Хэла захватило дух от остроты разлившихся ощущений; ему даже показалось, что разум вот-вот его оставит. Он попытался сосредоточиться на прелестях Розалинды. Эта женщина – истинное сокровище, которым ему удалось завладеть, и к тому же чертовски красивая.

Поначалу он двигался медленно, прислушиваясь к ее стонам. Розалинда трепетала под ним, опаляя его жаром. Хэл видоизменял свои движения, пробуя разные углы наклона и силу, Розалинда то сжималась, то отпускала его, позволяя шевелиться, то стискивала бархатным кулачком.

Наконец, дрожа всем телом, она пробормотала его имя. По мере приближения оргазма ее голос делался все глубже.

Сменив положение, Линдсей подложил руки Розалин-де под плечи и пронзил ее со всей силой, на какую был способен, отчего она изогнулась и ее мышцы напряглись в стремлении увлечь его в водоворот страсти.

С лица Хэла стекали капли пота, и пульс стучал как бешеный от неутоленного желания. Шлепки их влажных тел звучали громче, чем стук дождя за окном. От нехватки воздуха у него чуть не разрывались легкие, но все это не имело значения по сравнению с желанием излить семя в эту шелковую, нанизанную на него плоть.

Розалинда начала новый взлет на пик экстаза. Пульсация отзывалась в ней бурными волнами. Хэл отчаянно желал вызывать у нее новый взрыв в одно время с ним, и скорость его движений нарастала. Глубоко в паху стали зарождаться предвестники развязки. Вопреки стремлению сохранять терпение угроза оргазма усиливалась, и он прикусил зубами мочку ее уха. Ахнув, Розалинда с пронзительным криком кончила. Ее тело забилось в конвульсиях, дав начало его оргазму. По всему его телу прокатилась волна восторга, и он излился в серии залпов, а затем рухнул на нее, опустошенный, как после весеннего торнадо, не имея сил даже шевелиться.

Дыхание Розалинды щекотало его плечо и вскоре приобрело медленный ритм сна.

Боже правый, как удалось неопытной девице довести его до состояния полного изнеможения? Хэл знал, что ноги его не выдержат, если он попытается встать. Подобное с ним случалось только после длительного воздержания, когда разрядку приносили старания искусной любовницы, но ни одно из обстоятельств не соответствовало данному случаю, поскольку в последний раз он занимался любовью всего два дня назад.