– Да почему это они должны пострадать?! – воскликнул Президент. – Ты что, чуму на них накличешь?

– Не чуму. Экономику. Это похлеще любой чумы будет. Потому что, где аукнется, там и откликнется. Знаете такое народное присловье?

– Знаю, – тяжело вздохнул господин Президент и, подперев ладонью тяжелую голову, вдруг запел:

– Черный во-орон, что ты вьешься…

– Над моею головой! – с чувством подхватил Миша.

Они допели песню до конца и выпили еще по одной.

– Что же нам делать, Миша? – растерянно спросил Президент.

– Не знаю. Вот разве что…

– Что?

– Написать статью о Втором пришествии Христа.

– Эт-то еще зачем? – испуганно спросил господин Президент и неловко перекрестился.

– Затем. Пусть придет Спаситель и воздаст нам всем по грехам нашим. Всем. Всей планете и всем народам ее населяющим. Сами мы все равно не разберемся. Воздаст, а потом…это…простит. И наступит золотой век.

– Думаешь, наступит?

– Уверен. Если не Христос, то кто?

– Тоже правильно… Миша.... Миша, пиши! Я приказываю! К такой-то матери все это! Надоело! Пиши Миша, пиши, родной мой! Пусть придет! Пусть воздаст! Так нам всем, гадам, и надо! А мы покаемся… Ты… ты только напиши, что Он простит. Так и напиши: «Из хорошо инфорова.... информиво-рова… ин-фор-ми-ро-ван-ных источников нам стало известно, что Господь наш Иисус Христос…»

По щекам Президента катились крупные скупые мужские слезы.

– Ноутбук мне! – воскликнул, чувствуя прилив небывалого вдохновения Михаил, и, шатаясь, поднялся из-за стола. – Немедленно!

Обычно в таких случаях говорят: «Он соткался буквально из воздуха». Но этот не соткался, а, скорее, медленно проявился. Так наливается светотенью изображение на листе фотобумаги, погруженной в проявитель. Только это изображение было объемным и цветным, словно хорошая голограмма.

«Голограмма? – подумал я, – Или галлюцинация?»

Голограмма или галлюцинация выглядела как человекообразное существо с руками, ногами и головой. Ростом с три спичечных коробка. Было оно гладкое, ладное и переливалось всеми оттенками голубого, синего и зеленого.

«Звездец, – подумал я. – Вот, что происходит с человеком, когда сутками не вылазишь из-за компьютера».

Все действия, которые, вроде бы положено совершать в подобных ситуациях, как-то: протирание, закрывание и открывание глаз, трясение головой и даже осенение себя крестным знамением были мной проделаны незамедлительно.

Существо не исчезало. Наоборот. Оно как будто еще гуще налилось сине-голубой-зеленой гладкой плотью, а на голове его, в тех местах, где у людей бывают глаза, загорелись две яркие желтые точки.

Что ж, пора прибегнуть к мерам радикальным, решил я, поднялся со стула и направился к холодильнику. Там у меня уже недели две стояла початая бутылка водки. Я достал бутылку, выудил из уже слегка заплесневевшей изнутри трехлитровой банки соленый огурец, налил себе в стакан грамм сто и залпом выпил. Зажмурился, выдохнул, схрумал огурец и немедленно закурил. Медленно выкурил сигарету, посмотрел в ночное окно на огоньки пробегающих внизу по шоссе машин и вернулся в комнату.

«Видение» сидело, нахально покачивая ногой, прямо на корпусе компьютера и, казалось, терпеливо ожидало моего возвращения.

Я плюхнулся в кресло и воззрился на него в упор. Грозно и твердо.

– Н-ну, и что бы это значило?

– Скучно, – сообщило «видение» (у него на лице тут же возникло нечто вроде рта). – Затишье в Сети. Все заняты, или спят, или в настроении плохом. Даже не знаю, что происходит. Магнитные бури, что ли? Вот пришел пообщаться, – существо помолчало и добавило. – Я сетевой.

– Андрей, – машинально представился я.

– Знаю, – ухмыльнулся мультяшным ртом человечек. – Андрей Завалихин, сетевой ник – passenger. 28 лет. Холост. Доходы средние. Увлечения – Интернет и литература.

Все-таки галлюцинация, подумал я, молча поднялся и отправился на кухню за бутылкой и стаканом. И огурцом.

– И мне рюмочку захвати, раз такое дело! – пропищала вслед галлюцинация.

Я вздрогнул, но не обернулся.

По дороге на кухню я зашел ванную и долго плескал на лицо холодной водой. Потом посмотрел в зеркало прямо в собственные воспаленные глаза, вытерся полотенцем, взял на кухне бутылку, стакан и блюдце с двумя огурцами, подумав (черт с ним, сходить с ума, так весело!), нашел в коробке с иголками и нитками прабабушкин еще бронзовый наперсток и снова осторожно прошел в комнату.

– Молодец! – похвалила галлюцинация, когда я поставил перед ней наперсток и бережно налил в него каплю водки. – Ух ты, из такой шикарной посуды я еще не пил.... А закуски мне не надо. Мы, сетевые, когда пьем, никогда не закусываем. Правда, выпить нам редко удается.

– Что так? – поинтересовался я, наливая себе.

– Редко угощают, – вздохнул человечек, обеими руками поднял наперсток и пояснил. – Потому что не верят. А в Сети водки нет. И вина нет, и пива тоже. Только виртуальная выпивка. Ну, за знакомство?

Мы выпили за знакомство.

И тут меня осенило.

– Погоди, – сказал я. – Сетевой.... Это типа домовой, что ли? Только не в дому, а в Сети?

– Молодец, – похвалил сетевой. – Догадался. У каждого продвинутого пользователя интернета есть свой сетевой. Вот у тебя, например, – я. – он протянул свою лапку и добавил. – Кстати, меня зовут Юк.

– Очень приятно, – я осторожно пожал крохотные прохладные пальчики.

– Ну, – с воодушевлением пискнул Юк, – вот и познакомились. Чего сидишь? Наливай!

Я налил.

– За Сеть! – торжественно провозгласил сетевой, вздымая бронзовый наперсток. – За это великое изобретение человека.

Мы выпили за Сеть.

– Сеть, конечно, штука классная, – сказал я, чтобы поддержать разговор. – Но человек не только интернет изобрел. Были, знаешь ли, и другие великие изобретения. Колесо, например. Или тот же двигатель внутреннего сгорания. Телевидение. Ядерный реактор.

– Телевидение! – передразнил Юк, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Ты натурально не понимаешь. Ну, вот скажи, ты когда-нибудь слышал, чтобы в телесетях жили какие-нибудь… эти… телевики?

– Н-нет, – честно признался я. – не слышал.

– Правильно. А почему? Потому что их там просто-напросто нет. И в этих твоих ядерных реакторах никто приличный не водится, не говоря уже о двигателях внутреннего сгорания. Про колесо вообще и вспоминать смешно. Чудак ты, право слово. – Юк разошелся, и слова сыпались из него, словно фасоль из дырявого мешка, – Ну, как ты думаешь, для чего предназначено колесо?

– Как это для чего? – пожал я плечами. – В основном для перевозок людей и грузов на дальние расстояния. Ну и вообще, для совершения всяческой механической работы.

– Вот! – Юк назидательно задрал вверх указательной палец. – Именно, что механической работы.... Ты, наливай, наливай. Не стесняйся.

Я, внутренне усмехаясь, подчинился.

– Так. Ну, теперь давай за софт. Чтоб он был и не лагал.

Выпили за софт.

– На чем я остановился? – слегка заплетаясь языком, строго осведомился мой новый знакомый.

– На этой… на механической работе, – вспомнил я.

– Да! Именно на ней! И твой двигатель внутреннего сгорания вместе с ядерным реактором тоже придуманы для того, чтобы выполнять механическую работу. Телевидение – да, согласен, дальше немного ушло. Оно уже предоставляет какую-то информацию и развлекает. Но ему не хватает той самой главной функции, которая есть у Сети.

– Это какой же?

– Общение! Общение и связь. Сеть соединяет миллионы, миллиарды людей, которые до появления интернета и не подозревали о существовании друг друга. Их мысли и чувства вместе с их знаниями и даже грехами и страстями влились в Сеть, побежали со скоростью света по проводам, перемешались, и..... вот так и возникли мы, сетевые! За что вам, людям, отдельное спасибо. Наливай.

Мы выпили за здоровье всех пользователей интернета и продолжили разговор. Я узнал много интересного. Например то, что скорость передвижения с сайта на сайт во многом зависит не только от мощности компьютера и типа подключения к Сети, но и от них, сетевых. От их, так сказать, характера, настроения и умения.