Джек Флойд ровно пятьдесят лет не знал страха смерти… На долю профессиональных исследователей космоса выпадает немало минут, опасных для жизни. Джек научился в подобные минуты думать не о себе, а только об экипаже. Его первый брак, который вполне был равносилен десятилетней каторге — во всяком случае, что касается чувств, — зашел в тупик. Понадобилось целых десять лет, чтобы он, наконец, решился порвать с опостылевшей семейной жизнью. А потом ему встретилась Сью, и на этот раз брак оказался удачным. Доказательством тому были двое очаровательных детишек.

Но Флойд по-прежнему не испытывал чувства страха: судьба, как ему казалось, должна была щадить его. В его жилах текла добрая шотландская кровь, а твердость характера была сродни языческой самоуверенности отцов-пилигримов. Но главное — он в этом был твердо убежден — счастливые люди никогда не умирают. А Джек и Сью были поистине счастливы.

Как правило, в экспедиции посылали на два месяца, после чего полагался двухмесячный отпуск. Если экспедиция оказывалась более продолжительной, то космонавту потом давалось столько же свободных дней, сколько их проходило за это время на Земле. Это было даже выгодно, поскольку земное время текло гораздо медленнее, чем в полете, на каком-нибудь далеком участке Галактики.

Дом Флойда находился в Ларго. Ничем не омраченные тихие дни, рыбалка и прочие радости жизни… Правда, пойманных рыб полагалось немедленно бросить обратно в воду, так мало их осталось после подводных бурений нефти в давние времена, и все-таки это было приятной забавой. Питер и Пегги часто ходили на рыбалку вместе с отцом. Сью предпочитала стереовизор, где она любила смотреть ежечасные передачи новостей. Джек Флойд терпеть их не мог. Слишком много места в них отводилось возмущениям землян против космических резерваций. Жители Земли были попросту неспособны осознать тот факт, что все эти чертовски дорогостоящие космические базы и резервации в один прекрасный день для них же самих обернутся только благом. И возможность эта вполне реальна. Хотя, бесспорно, немногочисленному персоналу этих баз пока жилось несравненно лучше, чем «земляным червям», как презрительно называли между собой землян обитатели космоса.

Как горда была Сью в тот день, когда представила командира космического корабля Джека Флойда своей семье! Ведь если кто-либо из людей космоса вступал в брак с человеком, не принадлежавшим к сей привилегированной касте, это считалось из ряда вон выходящим событием.

Теперь все переменилось. Хотя Флойд знал, что сейчас он не в форме, но бросить курить все же не мог; он закуривал одну сигарету за другой, если, конечно, не находился в это время на борту своего корабля. На своем «Триумфе». Как ни странно, на корабле его и не тянуло курить. К тому же в полете курение категорически запрещалось. Он, конечно, отдавал себе отчет в том, что работает на износ, выкладывается весь без остатка, но уж очень хотелось ему быть безупречным командиром. Ну и Сэмюэль Камберленд, Главный космический координатор, тоже заботился о том, чтобы подкинуть работенку. Крепкий орешек был этот Сэм. Мало ему Нобелевской премии за результаты в исследовании космоса, так он еще был обладателем нескольких дипломов различных университетов. Сэм вовсе не старался делать вид, будто разбирается во всем — от психологии до атомной физики, однако в случае необходимости сразу же обнаруживалось, что он прекрасно ориентируется в каждой из этих наук. Джек Флойд любил координатора, но и побаивался его. «Наверное, такими будут роботы-андроиды, если их когда-либо создадут», — эта мысль приходила ему на ум, когда он сталкивался с Сэмом. К тому же Сэм Камберленд отнюдь не походил на кабинетного ученого или сухого книжного червя. У него было десять детей — от разных браков, он возглавлял бесчисленные научные общества и каждую зиму исправно приносил на алтарь спорта одну или сразу обе сломанные конечности.

Нет нужды говорить, что именно Сэм Камберленд послал Флойда в конце концов на медицинское обследование.

— Не нравится мне твоя серая физиономия, Джек, — заметил он однажды, и тут же постарался придать голосу игривость: — Здесь, в космосе, нам нужны оптимисты.

Только и всего. Сэм никогда ничего не приказывал, он лишь ронял отдельные, как бы случайные, замечания. Однако, что бы ни сказал Главный космический координатор, это звучало как приказ. Стоило ему небрежно обронить какое-либо замечание, и его пожелание поспешно выполнялось. Правда, пожелания Камберленда были всегда только разумными.

Стало быть, затемнения в легких… Доктор Спек, космический врач, растерянно взъерошил редкую шевелюру.

— Ничего не понимаю! — размышлял он вполголоса. — Но компдиагносту виднее. Еще не было случая, чтобы диагноз, поставленный машиной, оказался ошибочным. Всего полгода назад вам делали рентген, а сейчас… Боюсь, что придется взять на исследование срез ткани.

Джек Флойд не был дураком. Он знал кое-что о раке, и даже само название этой болезни было ему ненавистно. Если он и боялся смерти, то именно такой. Подлой, медленной, унизительной, с болями, с жалким концом. Жить, будучи приговоренным к смерти, когда поначалу всякий тебя жалеет, а через какое-то время надеется, что у тебя хватит мужества на тихое, благопристойное самоубийство.

Джек сидел в приемной космической клиники, поджидая доктора Опека. Врач появился нескоро и при виде Джека попробовал изобразить на лице улыбку. Джек сразу смекнул, что дело плохо.

— Злокачественная, да? — спросил он.

Доктор потупился.

— М-м, видите ли… — начал он.

— Да не тяните! — грубо оборвал его Джек. — Я не кисейная барышня, сам понимаю, что дело труба.

— Тогда каких слов вы от меня ждете? — голос доктора звучал удрученно.

— Сколько мне осталось жить?

— Несколько месяцев, командир. Вы вполне хорошо выглядите, если учесть, что… — доктор запнулся. — Процесс будет развиваться медленно. Пять или шесть месяцев… может, и больше. Конечно, мы сделаем все, что в наших силах, но, к сожалению… Повесить бы того типа, который в последний раз делал вам рентген! Будь он хоть чуть повнимательнее, он не мог бы проглядеть. Какое-то роковое стечение случайностей, ведь рентгенолог не удосужился проверить диагноз на вычислительной машине. Вы не знаете, кто был этот негодяй? Мы никак не можем найти его личный номер в картотеке. Надо бы…

— Подите вы к черту! — простонал Джек, и не попрощавшись ушел.

Он почувствовал страстную потребность выпить. Купил бутылку виски «Муншайн» и залпом осушил ее. Джек прекрасно знал, что последует за его визитом к врачу. Обдумав случившееся, доктор Спек тут же даст знать Сэму, и к тому времени, как Джек доберется до космической станции, его будет ждать записка с просьбой зайти к шефу. Затем состоится торжественная церемония проводов на пенсию, цветы и благозвучные некрологи авансом. «Герой освоения Венеры смертельно болен» и все такое прочее…

А Сью придется продать дом в Ларго. Иметь в своем распоряжении весь дом могут лишь космонавты, находящиеся на действительной службе.

Он не знал, что предпринять. Послание от шефа может подождать. Пока Джек его не получил, он свободен. Будем считать, что пока ничего не произошло, ничто не изменилось.

Взгляд его упал на зеленый, прозрачный шар обсерватории. Билл Крэгг наверняка сидит на своем месте и по обыкновению пялит глаза на какую-нибудь звездную туманность или корпит над своими звездными картами. Глядишь, и выпить у него что-нибудь найдется…

Крэгг был малый чудаковатый, но на редкость славный. Можно было промолчать, сидя с ним бок о бок, несколько часов кряду и все же чувствовать, что ты приятно и не без пользы провел время, к тому же в отличном обществе. Джеку нелегко было судить о научных достижениях Билла Крэгга, поскольку командиры кораблей обходились элементарными познаниями в области астрономии. Билл Крэгг был космологом, астрономом-теоретиком, а теоретическая астрономия — это уже почти царство философии. По сути говоря, командиров космических кораблей можно бы сравнить с журналистами: и те и другие обладают массой сведений, практических знаний, но не специализируются в какой-либо одной области. Да от них это и не требуется, зато каждый командир космического корабля непременно должен отличаться индивидуальностью, умом, общим развитием. Ему нужно знать не что, а как. Джек Флойд слышал, например, что на Станции-3 есть командир с дипломом по древнегреческой философии. Конечно, кое-кому может показаться, что это чересчур далеко от космонавтики, но, говорят, пока этот командир вполне справлялся со своим делом. При нынешнем изобилии всезнающих вычислительных машин и всяческих приспособлений той мелочью, которая способна вместиться в мозг одного человека, вполне можно и пренебречь.