Что стряслось такого в мире? Почему инфаркт у многих? Лишь у нас в российской прессе — благодатно и тепло. Не маячит новость в топах, не гудят об этом блоги, лишь в «Известиях» заметка за какое-то число. Это Николай Платоныч Патрушев в беседе длинной рассказал корреспондентам как бы к слову, между дел, о готовящемся тексте новой ядерной доктрины — той, что президент Медведев утвердить давно хотел. Наша старая доктрина долго оставалась в силе, но настолько устарела, что уж прямо нету сил. И, как секретарь Совета безопасности России, Патрушев порядок новый разъяснил и огласил. Если в брежневские годы мы готовили ракеты, чтоб агрессору ответить в третьей ядерной войне, то теперь уже понятно: мировых конфликтов нету и крылатые ракеты остаются в стороне. Как крылатые качели, позабыв про все на свете, ждут, надеются ракеты, сердце замерло в груди — им ведь хочется полета: только небо, только ветер, только небо, только небо, только радость впереди! Столько лет стоят без дела и гниют боеголовки, хоть вокруг границ России много разных важных дел! Нам бы в маленьком конфликте их взорвать для тренировки, только старый текст доктрины почему-то не велел.

Но теперь другое дело! Все доктрина разрешила! Превентивные удары может делать человек! Если вдруг сепаратисты, или просто где-то шило, или просто беспорядки, пьянки, шлюхи и блэкджек. Или просто где-то митинг, или просто негодяи, или просто, или просто или просто — просто так! Наша новая доктрина нам уже не запрещает шутки, розыгрыши, хохмы и салют для мелких драк! Это нужно, чтоб Россию уважали и любили. Чтоб Россию неповадно было обыграть в футбол. А особенно — чтоб всякий Михаил Саакашвили продолжал на нервной почве прятать в галстук валидол. Это правильная мера! Это важная задача! Есть такое слово — «надо». Накопилось за года! И пускай американцы с этих пор как дети плачут — будто сами Хиросиму не бомбили никогда.

Раз пошло такое дело, я прошу раздать патроны: дайте мне заряд некрупный — наноядерный, но свой! Чтоб и я навел порядок строгий конституционный в каждом маленьком конфликте, в каждой ссоре бытовой. Далеко ходить не надо — взять, к примеру, дядю Васю: возмутительная сука, мой сосед по гаражу. Тырит гайки, пассатижи, за собою свет не гасит и в ответ ругает матом, если что ему скажу. Налицо конфликт локальный — нерешаемый и долгий. Дайте ядерную бомбу — небольшую, с ноготок. Чтобы сдуло дядю Васю на его разбитой «Волге» и чтоб зимняя резина раскатилась за порог. Строго, ядерно, локально, долбануть прицельно, прямо. Чтоб ходил полгода в гипсе и здоровался уже. И чтоб радиоактивный свет на дне ремонтной ямы не давал ему отныне ставить «Волгу» в гараже. Всем пример и всем наука, всем спасибо — все свободны. Нет локальному конфликту, мирный атом — в каждый дом! Надо ядерным зарядом дорожить, пока он годный, и употреблять до даты, что указана на нем! Пусть весь мир офигевает, если вдруг какая ссора, — мы на пульт уроним тапок и получите сполна. Мы — великая Россия, мы — леса, поля и горы, беспредельные просторы, беспредельная страна!

Запомни крепко: в доме не свистят. Не будет денег. Так гласит примета. И постепенно смысл приметы этой становится понятен всем подряд. Пока ты в доме исполняешь свист, ты нарушаешь авторское право. И в дверь твою уже стучится РАО и говорит, что ты рецидивист. Ты нарушаешь авторский закон. Не верите — спросите у юриста: есть автор у исполненного свиста, и даже не беда, что умер он. Так даже проще — чтобы не мешал. И пусть при жизни он не знал про РАО, но РАО восстановит честь и право, устроив юридический скандал. Он умер, но мелодия живет. А там, глядишь, и родственники живы. И вместе с РАО требуют поживы с любого, кто свистит и кто поет.

Не пой под душем песен никогда! Наследники уже под дверью ванной. Приклеились к двери как листик банный и ждут, пока отключится вода. И в тот же миг они тебе несут отнюдь не полотенце или тапки, а строгие бумаги в красной папке, среди которых есть повестка в суд. Суду все ясно, он уже привык. Он постановит твердо, без нюансов: изъять твое имущество, финансы, а также вырвать грешный твой язык. Чтоб не совал его, закон поправ, в сокровищницу мировой культуры, беря без спросу рифмы, партитуры и прочие объекты смежных прав.

Не для того поэт, и музыкант, и композитор, вечная им слава, творят объекты авторского права, успешно применяя свой талант. Не для того, чтоб ты спустя года бесплатно слушал радио в маршрутке. Предмет искусства — это вам не шутки, а ценные улики для суда.

Услышал где-то музыку — беги, мизинцами заткнув покрепче уши. И отрицай, что ты ее прослушал, иначе образуются долги. Концерты в телевизоре не смей просматривать с семьею — только лично! Иначе исполнение — публично, и ты попал на миллион рублей. Приемник лучше подари врагам: пусть слушают налево и направо. В конце концов их всех поймает РАО, и выйдет им немало по деньгам.

С невестой в ЗАГС под музыку пошел? Отдай все деньги и ступай на зону! А РАО передаст их Мендельсону. Придет — получит. Нет — и хорошо.

Придумал стих? Исполнить не спеши. Хоть ты и автор, и законы в силе, но Авторское общество России оставишь без положенной маржи. Зарегистрируй, денег принеси, представь заявку и дождись отметки. И прочитай домашним с табуретки в назначенную дату и часы.

Велели в школе вызубрить стишок? К доске не выходи ни в коем разе! Публичным исполнением при классе юристы назовут такой урок. И за чужой стишок получишь два (условных года по итогам дела). И в кассу РАО местного отдела уплатишь штраф за все свои слова. Сидите, дети, лучше по домам. Забудьте, дети, про кружок вокальный, не подходите к школе музыкальной — чужое исполнять научат там. Литературу с музыкой — забыть: с правами там не ясно и не чисто. Пусть в школах учат только на юристов, а также адвокатов, может быть. Непобедимый, страшный, как дракон, мы в школах лишь один предмет оставим: об Авторском, а также Смежном праве — великий славный божий наш закон!

Семейные альбомы изучай. И твой прапрадед, как ты сам увидишь, Кирилла и Мефодия подкидыш, вдруг может оказаться невзначай. А значит, у тебя в руках права на авторские буквы алфавита. И каждый, кто напишет их открыто, обязан заплатить тебе сперва. А если родословной вовсе нет — то значит, из народа вышел родом. И все твое, что числилось народным: любая поговорка и куплет. Услышал исполнение — звони в ближайшую районную управу. И вызывай наряд в мундирах РАО, и пусть воришку в суд ведут они.

Вот ты прочел поэму до конца. А кто тебе, скажи, позволил это? Губами шевелил? Гони монету! Я выступаю в качестве истца! Пошел в свой блог и сделал копипаст? А ну-ка денег заплати нам с РАО! Оно на все искусство сверху срало! Оно его и купит и продаст!

Без драк и происшествий, без хамства и без свинства, не трогая прохожих, не причиняя зла, веселый день погожий Народного единства прошел себе четвертого числа. Он шел с какой-то девкой, беспечный и поддатый, гудел под нос сонаты, как треснутый рояль. Он шел гулять куда-то, где вина и салаты, и без проблем ушел куда-то вдаль. А вслед за ним с биноклем подтянутый и ловкий спешил другой прохожий — и прячась и таясь. А чтоб не узнавали, он в целях маскировки руками по лицу размазал грязь. А мог бы и не мазать — ведь, скажем откровенно, его и знать не знают, подумаешь, дела. Ну кто слыхал про праздник разведчиков военных, что празднуется пятого числа? А вслед за ним с портфелем знаток суда и права шагал прохожий в шляпе, стараясь не отстать. Число шестое — праздник судебного пристава, он в гости шел с желанием пристать.