Джо Ортон
Хулиган у двери
The Ruffian on the Stair (1964)
драма в одном действии
перевод Виктора Денисова
Действующие лица:
МАЙК
ДЖОЙС
УИЛСОН
Сцена первая
«Жизнь расцветает весь день напролет -
Смерть ждет добычу до самой зари.
Жизнь без забот в тихом доме живет
Смерть хулиганом стоит у двери.»
У. Э. Хенли
Кухня или гостиная с альковом спальни. У раковины бреется Майк. Из спальни выходит ДЖОЙС, она несет поднос с чашками, блюдцами, подставкой для яйца и.т.д. Затем она ставит поднос на стол.
ДЖОЙС. Так у тебя сегодня свидание?
МАЙК. Должен быть на вокзале Кингс-Кросс в одиннадцать. В туалете меня будет ждать человек. (Убирает бритвенные принадлежности).
ДЖОЙС. В хорошенькие места тебя всегда тянет. Поедешь в фургоне?
МАЙК. Нет, он все еще в ремонте.
ДЖОЙС относит поднос в раковину и кладет посуду в миску. Потом включает воду.
ДЖОЙС (надевая резиновые перчатки). Куда ты вчера ходил?
МАЙК. Микки Пирсу повидаться с одним человеком. Немного поболтали. Он развозит злектромассажеры. Купил мне круг ветчины. Много не говорил, но я понял, что он в бегах. (Подмаргивает). Сразу просек.
ДЖОЙС. Он в розыске?
МАЙК. Думаю, если б в его фирме об этом знали, ему бы вряд ли платили страховку.
ДЖОЙС. Вряд ли.
Она начинает мыть посуду. МАЙК надевает пиджак.
ДЖОЙС. Ты живешь куда интереснее меня…
МАЙК. Легко, что ли?
ДЖОЙС. И тем не менее принаряжаешься.
МАЙК. Угу. Потому что все еще привлекателен. Женские сердца вое еще трепещут.
Он просовывает в петлицу цветок и смахивает пыль с пиджака.
ДЖОЙС. А знаешь, какое сегодня число?
МАЙК. Не-а.
ДЖОЙС. Сегодня наша дата.
МАЙК. Да неужели? Как бежит время!
ДЖОЙС. Ровно два года назад ты пришел в мою квартиру и убедил меня бросить жизнь, которую я вела.
МАЙК. Ладно, хватит об этом.
ДЖОЙС. И сегодня никто больше не зовет меня Мэдди.
МАЙК (после паузы). Что?
ДЖОЙС. Никто, говорю, не зовет меня Мадлен. Я ходила с этим именем целых пять лет. А до этого меня где-то называли Сэра-с-Севера.
МАЙК (после паузы, вздрагивая). А после этого у тебя были какие-нибудь близкие отношения с мужчинами?
ДЖОЙС. Да что ты!
МАЙК. Вот и хорошо. А то, если кто приклеится, убью. О да, уничтожу.
Молчание.
ДЖОЙС (снимая резиновые перчатки). Сегодня были газеты.
МАЙК. Правда? Рад, что их все еще читают.
ДЖОЙС. Знаешь, одного мужчину осудили за то, что он запер в шкаф свою жену, и она всю ночь от страха орала.
Пауза
Так они справляли годовщину помолвки.
МАЙК берет плащ и вешает себя на руку.
МАЙК. Я бы сделал то же самое. Дала бы повод — тоже бы запер.
ДЖОЙС. А в другой интересно — несчастный случай с татуированным мужчиной. На одной руке у него сразу и сердце, и сжатый кулак, и роза. А на теле в двух местах написано «Ронни».
МАЙК. Его так звали?
ДЖОЙС. Нет, звали его Франк. Он попал под фургон.
Молчание.
МАЙК. Пошел.
ДЖОЙС. Ботинки чистил?
МАЙК. Угу.
ДЖОЙС. Надо чистить, ведь бывают и важные встречи. Предвидеть же нельзя.
МАЙК. Приветик.
ДЖОЙС. Поцелуй на прощание. (Он целует ее в щеку.) Теперь я должна напоминать. А два года назад ты это делал без напоминаний.
Он выходит. ДЖОЙС идет в спальне и заправляет кровать. Кладет пижаму МАЙКА под подушку. Звонок — она идет открывать. За дверью УИЛСОН.
УИЛСОН (улыбаясь). Здесь сдается комната?
ДЖОЙС. Боюсь, вы ошиблись — я ничего не сдаю. Спросите других.
УИЛСОН. Я, между прочим, не цветной. Воспитывался в благопристойном доме.
ДЖОЙС. Боюсь, меня это не очень трогает.
УИЛСОН. Комната эта?
ДЖОЙС. Да, но она — моя.
УИЛСОН. Ну не жить же вместе. И сколько вы хотите?
ДЖОЙС. Ни сколько не хочу.
УИЛСОН. Я же не милостыню прошу. Буду платить.
ДЖОЙС. Вы шли не туда. Зря старались.
Она пытается закрыть дверь, но УИЛСОН просовывает ногу.
УИЛСОН. Мне можно войти? А знаете, я весь путь прошел пешком. (Пауза. Он улыбается.)
ДЖОЙС. Только на минутку.
Она его впускает и захлопывает дверь. Он садится.
ДЖОЙС. Вообще-то я занята. Весь день сегодня на ногах.
УИЛСОН. А как насчет чая? В такое время вы его всегда пьете.
ДЖОЙС кивает, идет к раковине, но неожиданно останавливается.
ДЖОЙС. А откуда вы знаете?
УИЛСОН. Работа такая. Мне всегда несут полезную информацию.
ДЖОЙС. Что за работа?
Наливает воду из большого чайника в маленький.
УИЛСОН. Я мужской парикмахер. Квалифицированный. Дело начал папаша, но у него была только пара кресел. Я же успел подстричь немало великих людей. Высоких профессионалов. Хотя несколько недель назад заходил один любитель — уличный музыкант. Надеюсь, мы его удовлетворили.
ДЖОЙС берет две чашки, но чай наливает только ему.
УИЛСОН. Брат с нами тоже работал. Пока это с ним не случилось.
Он кладет в свою чашку сахар и наливает молока.
ДЖОЙС. Что не случилось?
УИЛСОН. Попал под фургон.
Теперь ДЖОЙС наливает и себе.
ДЖОЙС. У него татуировка была?
УИЛСОН. Вы его знали?
ДЖОЙС. Знала, что была татуировка.
УИЛСОН. Еще какая! Ее ему делал известный художник. (Берет из вазы печенье). На похоронах такие интересные люди были, он ведь спортсмен был, пока не заболел. А знаете, какие он носил шорты, — таких я ни на ком не видел. По правде говоря, если от него отвлечься, я их сейчас как раз и ношу. Только неудобно из-за… (выпаливает) отсутствия ширинки.
Пауза
Он их надел за два дня до убийства.
ДЖОЙС отворачивается — она немного смущена, но это быстро проходит.
Обо мне не писали, не понимали, какую важную роль я играл в жизни Фрэнка. Я не стал известным, но думал, как бы себя подать. Но какой смысл?
Пауза
Есть снимок невесты моего брата, как она орет, как причитает. Настояла, чтобы и обручальное кольцо вместе с ним похоронили. Ничего не значащий театральный жест. А теперь ей даже трудно букет цветов ему на могилу положить.
