Для нас представляется совершенно немыслимой сама возможность истинной любви там, где возлюбленный не верит в Бога или верит в Него совершенно неправильно. Все эти чувства, именуемые любовью, являются, согласно Лествичнику, т. н. «естественной любовью», свойственной, в том числе, и животным. Это состояние не является благодатным, а потому и «блуд примешивается к ней, как иногда видим в голубе кроющихся вшей». На этом чувстве нельзя построить, конечно, и христианской семьи, и она не приводит человека к святости.

К сожалению, сейчас этот вопрос задают себе многие, еще до вступления в Церковь женившиеся и вышедшие замуж за приверженца ислама. Здесь как раз и применимы слова апостола Павла: «если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее. И жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?» (1 Кор. 7, 12–16)

Супруги в таком браке должны уважать друг друга (но не ложное учение) и воздавать друг другу честь. Ведь и мусульманин несёт на себе отпечаток образа Божия, а потому достоин и чести, и уважения. Если христианин — муж, то он должен показать пример любви и заботы своей жене, не знающей такого доверия и заботы из норм своей религии. Как глава семьи, он должен учить основам веры свою супругу. Но проповедь должна проходить в духе кротости, а не шантажа и крика. Христу не угодны семейные тираны.

Если христианка — жена, то она должна руководствоваться словами ап. Петра: «повинуйтесь своим мужьям, чтобы те, которые не покоряются слову, житием своих жен без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие» (1 Петр. 3, 1–2). Она должна молиться Богу о вразумлении супруга, подавая за него милостыню. Жена должна хорошо разбираться в отличиях христианства и ислама и быть готовой дать отчет в своей надежде (1 Петр. 3, 15).

Особое значение необходимо обратить на воспитание детей. Они должны быть обязательно крещены, вне зависимости от желания неверующего супруга, пусть даже и без его ведома. Надо обучать их слову Божию, причащать святых Христовых Таин и стараться знакомить с православными сверстниками. Ведь «худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15, 33). При этом нельзя настраивать ребенка против неверующего супруга. Недопустимо превращать христианство в повод для конфликта между мужем и женой. И мусульманина-отца, и исламистку — мать необходимо почитать в соответствии с 5 заповедью Закона Божия. Поэтому всякая попытка заставить ребенка поссориться с отцом или матерью — грех перед Богом. Однако же из факта почитания родителей никак не следует того, что надо уважать их заблуждение.

Но что делать, если брак этот не удаётся? А это весьма вероятно, учитывая разницу в представлениях о семье у христиан и мусульман. Тут надо помнить, что, в крайнем случае, допустим развод. Даже православные могут развестись, если была супружеская измена, а также грехи, угрожающие жизни и здоровью другого супруга (наркомания, алкоголизм, психическое заболевание, аборт против воли мужа).

Кроме всех этих причин в смешанных семьях, существует два других повода для развода. Это, во-первых, нежелание больше супругам жить вместе, а, во-вторых, принуждение к принятию ислама. Если же речь заходит о выборе между Богом и мужем, вопреки мнению «духовника», не может быть и речи о терпении (да и слова апостола (Рим. 14, 1; Рим. 15, 1) вовсе не относятся к иноверцам), а необходим развод. Как пишет свят. Феофан Затворник: «Если неверный муж не хочет жить с женою верною, а предлагает ей или возвратиться к прежнему нечестию, или оставить его, то, очевидно, что должно оставить такого мужа. Ибо о том, чтобы изменить вере и думать не следует, а оставаться с мужем при вере, наперекор ему, значило бы вводить намеренно разлад и ссоры в семью. Итак, говорит: мира ради оставляйте таковых мужей и жен; в таком случае вы свободны от ига брачного, не подработны ему». Также говорит и Златоуст: «если неверный повелевает тебе приносить жертвы и участвовать в его нечестии по праву супружества или же оставить его, то лучше оставить брак, нежели благочестие. Если неверный ежедневно оскорбляет и заводит ссоры, то лучше разлучиться».

Многие современные люди не видят разницы между исламом и христианством. Они говорят:

— Мы верим в единого Бога. Мусульмане также почитают Иисуса, Марию, пророков, а разница только в обряде. Это два пути к одному Богу.

Один такой деятель даже договорился до того, что заявил, будто о том, кто прав в споре христиан и мусульман, чья вера истинная, мы узнаем только за гробом. Но давайте посмотрим, так ли это? Ведь уже выше мы говорили, что мусульмане после смерти пойдут в ад. С чем же связан столь тяжкий приговор слова Божия, обращённый к последователям Магомета?

Действительно, в темноте все кошки серые. Но давайте обратимся к первоисточникам этих двух религий — Библии и Корану, — чтобы узнать, одному ли Богу служат христиане и мусульмане.

По Корану, христиане, которые сказали «Христос — Сын Божий», достойны отвращения: «Эти слова в их устах похожи на слова тех, которые не веровали раньше. Пусть поразит их Аллах! До чего они отвращены! … Они желают затушить свет Аллаха своими устами, но Аллах не допускает иного, как только завершить свой свет, хотя бы ненавидели это многобожники» (Коран. 9; 30, 32).

Согласно Библии, «всякий, отвергающий Сына, не имеет и Отца» (1 Ин. 2, 23). Таким образом, для Библии (которую требует слушать Мухаммед — см. Коран. 2, 79 (85); 3, 2 (3)) мусульмане — это фактические безбожники. На них пребывал гнев Божий (Ин. 3, 36). Они ещё до Суда осуждены, ибо не уверовали во имя Единородного Сына Божия (Ин. 3, 18) и не чтят Отца, Пославшего Его (Ин. 5, 23).

Очевидно, что если священные книги так характеризуют представителей другой религии, то эти две веры просто не могут быть одинаковыми! Кто-то прав — или христиане, или мусульмане, — но никак не обе религии. И тут стоит учесть, что мусульмане формально признают Библию (хотя и считают ее искажённой), а христиане всегда отвергали Коран как запись ложного, бесовского пророчества Мухаммеда. Ведь форма получения Мухаммедом откровений не может быть истолкована иначе, чем беснование.

Сперва некий дух, представившийся позднее архангелом Гавриилом, является Мухаммеду как огромное существо, стоящее на горизонте, согнув одну ногу. Куда бы ни пытался отвернуться несчастный, он всегда оказывался перед ним. Затем этот дух набросился на Мухаммеда и стал душить его, навязывая ему некое откровение. Он говорил: «читай!», а тот отвечал: «я не умею». Но дух сдавил его так сильно, что Мухаммед подчинился и произнёс слова, которые стали первыми пятью аятами (стихами) 96 суры Корана. Когда второй раз Мухаммед увидел духа, то от ужаса он весь покрылся потом, и жена дала ему одеяло, чтоб тот не простудился. Так появилась 74 сура Корана. Разве хоть один из истинных пророков получал откровения так? Разве Творец будет мучить Своё творение? Так поступают только злые духи. Недаром многие замечали тождество призвания Мухаммеда с посвящением в шаманы.

Да и сам основатель ислама после этого видения решил, что в него вселился злой дух, и что он сошел с ума. И при этом дух не пытался даже разуверить его в этом. Он не успокаивал Мухаммеда, как это делали ангелы, являясь и Даниилу, и Захарии, и другим пророкам. Видимо, этому существу нравится пугать людей. Последующие откровения также несли на себе печать нездоровья и действия сил зла. Сам Мухаммед рассказывал: «иногда они приходят ко мне в форме звенящего колокола, и мне приходится очень тяжело; в конце концов, он прекращает звенеть, и я помню все, что мне сказали. Иногда ангел появляется передо мною и говорит, а я вспоминаю все, что он сказал» Айша (жена его) сказала: «Я была свидетелем, когда откровение пришло к нему в очень холодный день; когда оно прекратилось, весь его лоб был в испарине» (Ибн Саад. Табакат. Т.1). Другие очевидцы говорили, что во время откровения лицо его становилось красным, он тяжело дышал, а потом освобождался от этого (Ас-Сахих ал-Бухари. Т.6.).