На востоке живет очень странный народ …
Он, себе не оставив, другим раздает,
Его сердце - что камень, запрятанный в лед,
И растаять ему вновь приходит черед.
О великой России все песни поет,
Курит он сигареты и водку он пьет,
И за будущим светлым все лезет вперед,
Мне скажите - ну кто же такого поймет ?
Все грозится устроить кому-то звездец
И в сортире врагов замочить всех вконец,
Перестать уже сопли годами жевать
И последних друзей всех лечиться послать.
Я прошу вас всех слушать сюда и смотреть,
Ведь России я песни готов уже петь,
Мне недолго их петь уж при принятых мерах...
Для России пашу я как раб на галерах.
Я не буду за место одно вас хватать,
Призывать всех уехать/смириться/восстать,
И конечно сей опус совсем не о том,
Сколь похожа Россия уже на дурдом.
Что с нее, горемычной, мне право бы снять,
Коль успел кто-то раньше ее ободрать ?
Преступленья того все не влезут на лист,
И чекистом всегда остается чекист.
Не хочу раздувать я уж жабры души,
Ведь она не уймется уж, сколь не чеши,
В наше время и Бушу уже нелегко ...
Утонула Россия, увы, глубоко.
Так велик и глубок этот стал океан
Как бездонно глубок олигархов карман,
Как велик ее властью раскуренный План...
Не найдете подобных вы в мире уж стран.
Нам бы только хотя бы подняться с колен -
Мы со дна океана грозить будем всем,
Атлантида как примем с земли мы посла
На поверхность отправив с ним уши осла !
Но сначала укажем послу мы на место -
Все что думаем скажем мы просто и честно,
И по месту тому что есть дури мы врежем,
И в Москву заберем, где то место отрежем.
Мы суровый подводный избранный народ !
Мы нырнули все в воду, не нужен нам брод,
Потому вам всем, рыбы, скажу уже смело
Что Россию клеймить крайне плевое дело !
Не ввожу как другие я вас в заблужденье -
Мы придонное, братцы, уже населенье,
И я каждому выдать готов о том справок,
И не нужно мне ваших фамилий и явок.
Когда будет с Россией последний мой секс,
И насколько терпим мой блевотный рефлекс ?
Мне по десять бы баксов шлюх стоило взять
Чем си строфы из носа сейчас ковырять.
Пусть впитает Россия все эти слова,
Пусть раскроет глаза уж ее голова,
И подумает вновь об общественном благе -
А иначе, боюсь, не стерпеть и бумаге ...