— Но он же демон! — воскликнула я. — У меня вдруг возникло такое ощущение, что вы уговариваете меня, святой отец.

— Ни в коем случае, дочь моя. — Замахал Пабло руками. — Но, зная неплохо человеческую психологию и неодолимое стремление женщин к запретной любви, я тут пораскинул мозгами…

— Отец Пабло, — посмотрела я на него осуждающе, — Я, конечно, могу согласиться, что любовь к Робину Гуду или представителю итальянской мафии может быть в коей-то мере романтичной. Но демон — это уже перебор, вам не кажется? Я уже вышла из того возраста, когда подобные отношения могут выглядеть заманчивыми. Я не отрицаю, Даниил очень красив и притягателен своей опасностью, но сейчас в моей голове крутятся несколько другие вопросы. Например, что будет потом, когда я переживу это полнолуние?

Я понимала, о чем беспокоятся Воины. Мне и самой приходила в голову эта мысль. Но она исчезла быстрее, чем я ее осознала. Это так абсурдно, что даже смешно говорить! Никакой связи между нами быть не может.

— И все же, могу я кое-что добавить? — Улыбнулся отец Пабло. Он не спрашивал моего согласия, он все равно сказал бы то, зачем пришел. — Я не знаю, насколько можно доверять влюбленному демону. Я не в том смысле, что он может выдать нас. Я о другом. — Отец полез за следующей сигаретой. Но передумал, смяв и выкинув пачку. — Я о Душе, Аня. Не мне судить и советовать. Слушай свое сердце. — Я хмуро посмотрела на отца, продолжавшего гнуть свою линию. — Все-все, я так, чисто гипотетически. Если вдруг, ты поймешь, что влюбилась, то мой тебе совет. Если ты придешь к решению быть, жить, я не знаю, замуж выйти за этого черта крылатого, перед тобой станет выбор. Быть вместе, как человек и демон вы долго не сможете. Кто-то из вас или сломается сам или сломает другого. Но, могу сказать только, что если ты решишь обратиться в Темного, мы уже не будем с тобой вот так стоять и мило беседовать.

Я хмыкнула. Во-первых, мне не хотелось выслушивать все это. А во-вторых, меня саму напугала перспектива влюбиться в демона. От этого мое лицо стало еще угрюмее.

— Я попытаюсь объяснить тебе. — Продолжал Пабло. — У всех них нет Души. Как только человек оборачивается в вампира или вервольфа, душа покидает тело. Не знаю, приходила ли тебе подобная мысль в голову, но уверен, Даниил уже думал об этом. Со стороны кажется, что твоя Инициация в демона, это идеальный выход из сложившегося тупика. Но, если ты обратишься, не думай, что это значит, что ты и Даниил будете жить вечно и счастливо. Он будет тебя любить. А у тебя сердца не будет. Потому что у них нет Души. — Отец Пабло посмотрел в голубеющее над нами небо.

А я с ужасом понимала, что он может оказаться правым. И мне так же приходила в голову эта мысль. И еще много чего принесло мне в голову мое буйное воображение. Но это только дань творческому уму, пытающемуся извратить реальность по романтический лад. Дальше мыслей это не зайдет.

— Конечно, существует такой закон, — Продолжал отец. — Если человек был обращен не по своей воле, в силу обстоятельств, насильно, у него есть шанс вернуться обратно на землю в новую жизнь и пройти новый путь. Душа Господом дается обратно. Но, как ты думаешь, сколько Темных, почувствовав власть бесконечной жизни, решили вернуть свою Душу? — Он покачал головой. — Если человек добровольно решается на подобный шаг, на обращение, выхода нет. Назад дороги не будет. Я уж не знаю, как ты себе представляешь ад, Анечка, но, по-моему, — Отец Пабло наклонился, что бы заглянуть в мои глаза. Он хотел убедиться, правильно ли я его понимаю. — По-моему Ад — это жалкое влачение существования без Души и без сердца. Поэтому, не торопись, дочь моя, делая выбор. Я, конечно, понимаю, что мои следующие слова могут показаться тебе слишком пафосными, а может быть слишком… ну, будто тебе это не под силу. Но, Аня, тебе в жизни достался такой шанс, один на биллион. Такой шанс выпадал только троим-четверым людям на планете. Ты можешь привести к свету не только свою Душу, но и вернуть Душу тому, кто уже был потерян для нас.

Я слушала отца Пабло, сдерживая себя от глупых восклицаний. Мне вообще не хотелось слышать его. Этот неоправданный разговор раздражал меня. Абсурдно даже предположить всерьез, что я решусь, захочу быть с Даниилом. А что уж говорить о спасении его души? Он сам за себя в ответе, не ребенок. Как только все здесь закончится, я уеду домой и мы больше никогда не увидимся.

Отец Пабло, положив руку мне на плечо, хотел, что бы последнюю фразу я усвоила лучше всего.

— Но так же и ты можешь потерять свою Душу. И потерять тот единственный на биллион шанс другого существа на обретение Души.

Я кивнула. Кивнула, делая вид, что я все поняла. На самом деле, на меня навалились новые мысли. Я ужаснулась от нависшей надо мной огромной ответственностью. И от реальной возможности стать чудовищем. Возможно, это было некогда заманчиво, когда-то в подростковом возрасте. Но не сейчас, когда оказалось, что все это не просто фантазии.

Неужели можно даже допустить мысль, что я могу пожелать стать Темной? Меня отнюдь не прельщает жизнь вампира или вервольфа. И тем более ради демона я не собиралась расставаться со своей человеческой ипостасей. Любовь демона и смертной — это как овца и лев. Это, как сказал сам Даниил, противоестественно. Но в голове возникла мысль, что это инициация в Темного зависит не только от меня. Если я буду умирать (не дай Господь), как поступит демон? Способен он обратить меня против моей воли? О, да. Способен!

— Что мне делать, отец? — Прошептала я.

— Не знаю. — Пожал он плечами, с сожалением смотря на меня. — В одном я всегда был уверен, нам даются только те испытания, которые мы теоретически пройти сможем.

Пабло вернулся в дом, более не имея ничего, что мне сказать. Я готова была схватиться за голову, плетясь за ним тенью. Это испытание даже теоретически было мне не по зубам. Они что, всерьез думают, что я верну демона на путь истинный? Я нервно захихикала. Скорее, это он меня втянет в свою братию безвозвратно. А это в тысячи раз ужаснее, чем попасть в руки Ревье.

Часы тикали над моей головой в комнате. Время шло слишком медленно, будто кто-то его специально оттягивал назад. Мы разбрелись по комнатам. Все занимались своими делами. Отец Милош, надев очки, читал толстую книгу. Пабло и Кевин решили освободить меня от обязанностей по приготовлению ужина, раз уж жаренного демона не предвидеться. Чем занимался Даниил, я не знала. Но он-то меня больше всего и интересовал. Я слышала, как он спустился вниз, проинформировав, что рана затянулась, и он больше не может валяться в постели без дела.

Я закрыла глаза. Теперь, всегда с закрытыми глазами, я видела больше, чем с открытыми. Я поднесла ладони к лицу. Салатовый. Цвет моей ауры салатовый. А на правой ладони сияли вкрапления золотого. Его следы. Метка, как он это называет. Следы его энергии на моей руке. Нет, конечно же, отец Пабло перегнул палку. Я никогда, будучи в трезвом уме и твердой памяти, не влюбилась бы в демона настолько, что бы пойти на обращение. Нет, и все тут!

Время текло слишком медленно. Я смотрела в окно почти на всю стену. Люблю такие окна. Особенно если за таким окном открывается красивая панорама. Где-то там, среди этой панорамы покоится тело батюшки Алексия. Не смотря на уговоры Милоша и Пабло, я винила себя в его смерти. Мне было горько, что такой человек умер, защищая меня. И стыдно из-за того, что он умер, спася мне жизнь, а я теперь думаю, становиться ли Темной. Конечно, я не думала об этом серьезно. Просто пролетела мысль. А Пабло ее так точно ухватил, что теперь я на ней зациклилась. Даже смешно думать об этом, как о реальном событии. Это же невозможно!

На горизонте летела стая птиц. А природа все так же живет по своим законам, многое зная и скрывая от человека. И правильно делает, иначе большая часть человеческого населения плавно перекочует в психиатрические больницы. Если бы я своими глазами не увидела ту сцену у церкви, то до сих пор сомневалась в собственном здравомыслии.