— Месье Ревье, — Голос в трубке звучал глухо. Они всегда так звучат. Боятся. И правильно делают. — Нам только что позвонили. Ваша родственница нашлась.

Француз, развалившись, сидел в кресле. Под пальцами правой руки бархатной гладью ощущалось красное дерево письменного стола. Красивый узор. Ах, природа! Как мудра ты, как чувственна, создавая красоту. Тонкие переплетения волокон дерева плясали, как ноты на струнах нотной грамоты. Красота сама по себе штука странная, непостижимая. Красота складывается в сочетание благих событий, окропленных удачей, упоенных самой госпожой Фортуной.

Появившаяся столь подходящая будущему члену Высшего Совета Жертва это не что иное, чем очередное проявление красоты. Одно из вьющихся волокон на столешнице из красного дерева. Аня засветилась. Не пройдет и двух часов, она будет в замке Ревье под надежной охраной. Обряд пройдет, как и было запланировано.

Я продолжала, как одурманенная бежать, ища глазами телефонную будку. Длинная широкая улица хлынула толпой на площадь. Неизменная каменная кладка неровным слоем ложилась под ноги. Вон там, у дальней границы площади, увитые цветочными клумбами позади, стояли телефонные автоматы. С каждым шагом голос Андрея становился ближе. Но что я ему скажу? Он высмеет меня. Высмеет, если я ему скажу правду. А потом засадит в психушку. Но это будет потом. А сейчас мне нужно раздобыть несколько монеток, чтобы мне хватило времени на то, чтобы убедить разгневанного моим побегом жениха. Возможно, он и слушать меня не захочет.

Я подошла к будке, в которой эмоционально разговаривала женщина, размахивая руками и переходя на крик. Различив в ее крике английские слова, я облегченно вздохнула. Я смогу ей объяснить, что мне нужны деньги только на один звонок. Женщина продолжала ругаться.

— Это все, что ты можешь мне сказать? После всего, что было между нами? — Ее голос вознесся на высокие ноты. — Ну и ублюдок же ты, Майкл! Хотя, знаешь что, я всегда знала, что ты урод. Мне просто жаль было бросить тебя одного, бездарного актеришку, возомнившего себя вторым Бредом Питом. А куда тебе до него? Ты даже детский стишок не можешь прочитать с чувством. Ты бездарь и неудачник.

Девушка, прокричав свою тираду, треснула телефонной трубкой по аппарату. Она ударила еще пару раз, едва не разнеся будку.

— Вот козел! — Продолжала сокрушаться она. — Я, как последняя дура обхаживала его, а он оказался обычным быдлом.

Я робко посторонилась, чтобы пропустить разъяренную девушку, сомневаясь, стоит ли к ней сейчас обращаться. Но вероятность того, что я в ближайшее время найду еще одного человека, говорящего на знакомом мне языке, была мала. Да и в розыск я уже была объявлена, и гулять по улицам стало небезопасно. Я громко прочистила горло, дабы привлечь внимание девушки. Но она первая обратилась ко мне.

— Что, тоже какому-нибудь гаду звонить будешь?

Я растерянно хлопнула ресницами.

— Нет.

— Вот и хорошо. — Успокоилась иностранка.

Она шагнула в сторону от меня, явно собираясь удалиться. А я все никак не могла набраться смелости попросить ее телефонную карту.

— Извините. — Скорее проскулила, чем произнесла, я. — Вы могли бы мне помочь.

Девушка вымученно на меня посмотрела. Преодолев злость на меня и на саму себя за то, что продолжает стоять и слушать, она в который раз смирилась с ролью защитницы и покровительницы.

— Что случилось?

Конечно, правду рассказать просто нелепо. Но и нагло врать человеку, который готов был мне помочь, я не хотела. Все же вопрос морали оказался слабее здравого смысла.

— Я туристка из России, и у меня украли багаж и сумочку. — Я успокаивала себя тем, что говорю почти правду. Я просто не вдавалась в подробности. — У меня ни денег, ни документов. Вы могли бы дать мне вашу телефонную карту, чтобы позвонить родственникам.

Она долго и пристально смотрела мне в глаза, склонив голову на бок. Я замерла истуканом, с идиотской жалостливой улыбкой на лице. Но, видимо, мне не сильно приходилось притворяться, напуская на себя вид попавшей в беду иностранки. Я действительно попала и очень крепко.

Девушка протянула мне карточку.

— Там денег минут на пятнадцать.

От благодарности у меня аж слезы на глазах навернулись. Добрая самаритянка не спешила уходить. Поколебавшись секунду, она вручила мне свою визитку.

— Это на случай, если в посольстве не помогут. Можешь остановиться у меня до тех пор, пока твои не приедут.

Я бы расцеловала ее. Но пугать потенциального спасителя не решилась.

— Спасибо вам огромное.

— В следующий раз будьте внимательнее. — Посоветовала она, хмыкнув.

Есть хорошие люди на свете! Скорее всего, мне все же придется ей позвонить. Лучше было бы попросить ее подождать, а после разговора с Андреем пойти с ней. Но, когда я обернулась, девушка растворилась в толпе.

Дрожащими руками, я сняла трубку, пытаясь найти на карточке код России. Набрав его, я поняла, что номера сотового телефона Андрея я не помню наизусть. На цифры у меня всегда была плохая память. Его рабочий номер я никогда и не знала. Не было необходимости. А звонить на домашний бесполезно. Он уже уехал на работу. Я стала придумывать текст сообщения на автоответчик. Нужно, чтобы мой голос не звучал слишком панически.

Я все же набрала домашний номер. В трубке послышался треск соединения, длинные гудки. Они были слишком длинными. Наш автоответчик включался после пятого гудка. Обычно, это казалось нормальным. Но теперь время растянулось, как гармонь пьяного гармониста.

— Здравствуйте, — Наконец-то услышала я знакомый голос. Андрей подходил к вопросу записи на автоответчик, как к своей визитной карточке. Множество раз отрепетировав четыре предложения, настроив голосовые связки и отработав интонацию, он торжественно объявил, — Вы позвонили Андрею и Анне. К сожалению…

Чья-то рука опустилась на рычаг телефона-автомата. Я вздрогнула. Передо мной стоял полицейский. И его выражение лица не обещало мне ничего хорошего.

— Мисс, вам придется проехать со мной в участок. — Безапелляционно заявил он.

— На каком основании? — Мой голос звучал истерически. И это окончательно убедило офицера в том, что он не ошибся и я именно та больная, которую разыскивают обеспокоенные родственники. — Я никуда с вами не пойду.

— Боюсь, что придется.

Он схватил меня за локоть:

— За оказание сопротивления офицеру, — Начал он проговаривать выученные наизусть фразы, таща меня к машине.

— Эй, отпустите мою сестру.

Голос разъяренной девушки раздраженно звучал за нашими спинами. Полицейский и я обернулись. Та самая добрая самаритянка, ругавшаяся по телефону. Брови ее были угрожающе сдвинуты. А голубые глаза сверкали даже хищнее, чем при разговоре с ее актером.

— А, ну, отпусти ее!

— Мадам, эта девушка похожа по описанию на ту, что объявили в розыск. — Пытался оправдаться офицер.

— Какая я тебе мадам? — Воскликнула девушка. — Маму свою мадамой называй. Еще раз говорю, отпусти мою сестру, иначе я такую жалобу о сексуальном домогательстве на тебя сочиню, не отстреляешься.

Хватка руки в форме ослабла. Засомневавшись, офицер достал мою фотографию из служебного блокнота.

— Вы уверены, что она ваша сестра?

— Естественно, — Еще больше возмутилась девушка. — Я что, похожа на полоумную?

Она продолжала возмущаться, но все же заглянула в ориентировку, что держал полицейский. Тут бы ей и отказаться от своей затеи. Но девушка только вскользь посмотрела на меня и с большим рвением набросилась на защитника закона и порядка.

— Вы куда смотрите, вообще? Они же ни капли не похожи. — Девушка схватила мою ладонь и потянула на себя. По мере того, как она продолжала ругаться, мой локоть освобождался от вялой хватки офицера. — Вот из-за таких, как вы туристы и не любят к нам приезжать. Сестра приехала из Франции, а я ей город показать хочу, так вы не даете. Правозащитники, тоже мне! Пошли дорогая.