— Скоро мы сможем пить кровь вервольфов, отрывать клочья от вампиров, разрывать на куски людей. — Шептала она. — Мне так нравиться, как люди нас представляют. — Шептала она, целуя француза в шею и кусая его кожу до крови. — О, ты же знаешь, как меня это возбуждает.

Ревье, собрав волю в кулак, стиснул зубы. Он очень плохо переносил боль после того, как его отправили отбывать наказание в пустыне. Одиночество и голод приносили ужасную физическую невыносимую боль, заставляющую кричать, питаясь собственной энергией. Ревье чуть с ума не сошел там. Но вытерпел. И теперь заставлял себя терпеть. Терпеть все, что она делает с ним. После ее зубов и губ раны оставалась рваными. И если бы Мишель был смертным, он не выдержал бы и получаса подобных королевских развлечений. Терпя, он думал о том, что сделает с ней, когда власть перейдет в его руки. Он заставит ее выпить отравленной крови человека. И, когда она станет жалкой смертной, он будет убивать ее медленно, наслаждаясь каждой секундой, каждым ее криком, каждой кровавой слезой. А потом он бросит ее изуродованное, некогда прекрасное тело на съедение ее любимой кошке.

03:33, церковь Пресвятой Богородицы, Прага

Даниил ожидал, сидя на той лавке у церкви, на которой еще вчера почти в это же самое время сидела Аня. Он почти чувствовал ее тепло. Но вместо нее, к величайшему сожалению, рядом сидел священник из Аргентины, отец Пабло.

— Я не могу вывести ее, Даниил. Ты хоть и друг мне, насколько это возможно между Воином и Демоном, но я не могу так рисковать жизнью Ани.

Даниил все еще был одет в дурацкий длинный плащ. Он опустил голову на руки, в отчаянии. Он понимал, что Пабло прав. Сможет ли он сдержаться и не впиться в нее после того, что почувствовал и узнал? Но увидеть Аню было практически жизненной необходимостью. В демоне боролись две личности. И если одна из них так и осталась демоном, то вторая никак не могла быть ангелом. Это противоестественно.

— Ты мне не доверяешь? — Спросил он отца, зная, что вопрос глупый. Демон сам себе не доверял в том, что касалось Ани.

— А с чего вдруг демону понадобилось смотреть на жертву Ревье дю Геклена? — Наигранно изумился Пабло. — Ты можешь отравить ее кровь, чтобы наконец-то убрать ненавистного щеголя с поля боя. Ты же работаешь на Высший Совет. И не смотри так на меня, я в курсе того, что у вас там твориться.

Даниил хмыкнул.

— Я смотрю, разведка у вас хорошо работает.

Пабло пожал плечами.

— Что до меня, то я, как священник и Воин Света, да и просто человек, обязан ее защитить. А тебе, зачем ее видеть?

Даниил за миг придумал тысячи причин. Но ни одна не казалась ему правдоподобной. Хотя и правда-то сама со стороны казалась ложью. Но демон решил рассказать правду. Любыми путями он должен увидеть Аню.

— Я люблю ее. — Слова вылетели так просто, что показались демону самой истиной. Ложь так легко не слетает с губ.

Пабло уставился на Даниила, раскрыв рот. Потом он начал тихо хихикать.

— Ты меня заикой оставишь, Даниил. Ей Богу, не морочь мне голову.

Демон повернулся к святому отцу и посмотрел ему прямо в глаза.

— Я люблю Аню. И я хочу больше всего на свете спасти ее.

— От себя что ли? — Рявкнул Пабло. — Да я еще не успею вывести ее из церкви, ты выпьешь ее. Ты посмотри на себя, у тебя даже руки трясутся.

Раз уж демон решил быть честным, то стоит оставаться честным до конца. Если Пабло поймает его на лжи, он костьми ляжет, но не позволит Даниилу увидеть Аню никогда. Демон знал этих праведников, они чокнутые окончательно. Фанатики своего Бога и дела.

— Я сам этого боюсь. — И это было чистейшей правдой. Если бы это был простой голод, он нашел бы способ выкрасть Аню. Но это нечто большее. — И поэтому я согласен на встречу в вашем присутствии, на вашей территории. Но мне нужно увидеть ее, Пабло. — Взмолился демон.

Отец смотрел на демона, порылся в кармане и закурил.

— Ты грешить меня заставляешь. — Прохрипел он. — Ты что сдурел?

Даниил горько усмехнулся. Он взял из пачки священника предложенную сигарету и зажевал ее между губ.

— И когда ты решил, что любишь ее? — Затянулся Пабло. — Ты увидел ее только два дня назад!

— А мне не нужно много времени. Я увидел ее и почувствовал. Ее энергия, ее жизнь, ее аура — все прекрасно. Ты сам должен это понимать лучше мня. Ты же праведник, черт возьми!

— Не богохульствуй вблизи церкви, не говоря уж о том, что в присутствии священнослужителя. — Крякнул Пабло, прекрасно понимая, что здесь демон попал в точку. — Да, иногда любовь не требует много времени на рождение.

Даниил так и сидел с опущенной головой, жуя сигарету в зубах, на все сто процентов напоминая обыкновенного смертного влюбленного.

— Нет, ты действительно сейчас серьезно? — Воскликнул отец.

— Да! — Вскрикнул демон в ответ. — И вообще прекращай выводить меня на откровенность. Я не на исповедь к тебе пришел.

— Ну, да, ну, да… — Пабло покачал головой, затянулся. — Демон влюбился в смертную. Да что вы там все совсем с ума посходили? Один революцию решил произвести, Ленин, блин. Другой влюбился! Ты хоть понимаешь, что это похоже на то, как камень влюбляется в… — Пабло развел руками, ища сравнение, — в сосну.

— Камень, оказывается, может влюбиться, отец. И я прошу тебя, помоги нам встретиться.

— Как ты себе это представляешь? Здравствуй, Аня, я вот демон и я тебя люблю! Замечательно! Она кидается тебе на грудь, и вы живете вечно и счастливо. Ты — демон, она — смертная. И каждую минуту она умирает. Или ты уже решил ее инициировать?

Демон вскочил, схватившись за голову.

— Я не знаю. — Закричал он, схватив отца за грудки. — А что ты предлагаешь? Ты, праведник, что ты можешь посоветовать черной душе демона? Спроси у своего Бога, он тебе в ответе не откажет. Мне он так толком не ответил. — Пожаловался демон.

Глаза Пабло широко открылись, даже сигарета выпала изо рта.

— Ты что, к Богу обращался? — Проблеял отец.

— А к кому еще? — Вскричал демон. — Это ведь Он ее придумал! Значит, Он и должен знать, что делать с этой так не во время нагрянувшей любовью! Но Бог, естественно, не отвечает на… — Даниил хотел сказать "мольбы", но понял, что это уж совсем позорит демона Высшего Клана. — Не отвечает, когда Его спрашиваю я.

— Вот только не надо драматизировать! — Вскинул руки Пабло, до сих пор силящийся представить, как это — молящийся Богу демон. — А хотя, с другой стороны, как тут не драматизировать?

Демон опустил руки, выкинул так и незажженную сигарету. Отец с удовольствием затягивался сигаретным дымом новой сигареты.

— Вот ты, праведник, ты святой отец, а куришь. Почему же демон не может влюбиться в смертную женщину?

Пабло крякнул.

— Давай, я брошу курить, а ты забудешь дурацкую идею с Аней?

Отец для пущей убедительности кинул окурок в стоящую рядом урну.

— А оставшуюся пачку? — Добавил демон.

Отец пожал плечами и кинул пачку следом за сигаретой.

— Вот, видишь, это легко. Главное мышление поменять. — Потирая руки, разглагольствовал отец. — Курение вредит здоровью, поэтому я бросил курить. А любовь демона вредит смертной женщине, поэтому ты бросаешь женщину. По рукам?

— Все у вас, праведников, просто. — С сожалением покачал головой демон. — Не могу. Пусть она сама решает.

— Решишь тут с вами, — Возмутился отец. — Ты посмотри на свою смазливую морду и романтику, горящую в глазах. Нельзя Ане такой выбор предоставлять.

— А я все равно попробую. — Упрямо отчеканил демон.

— Ну, в таком случае, — Отец полез в урну за пачкой сигарет, достал одну и закурил. — В таком случае, я пока покурю.

Демон засмеялся.

— Вот, о чем я и говорю, — Вскочил он опять на ноги. — Раз уж ты, святая душа, не можешь отказаться от соблазнов, то я, грешник, тем более не смогу.

Горизонт уже посветлел. Начали гаснуть звезды. Отец курил сигарету, демон страдал от любви к смертной женщине.