За последние несколько дней он принял тот факт, что в церкви ему больше не служить, принял и успокоился. Но идея найти решение наболевшего его так и не отпускала. В последнюю неделю Никита с головой погрузился в изучение различных религий, он исследовал ислам и буддизм, попытался лучше разобраться в иудаизме и западном христианстве; через несколько дней своих изысканий, он понял, что все три основные религии во многом схожи. Что они предлагают? Веру? А разве нельзя верить в Бога, находясь за пределами какой-то религии? Никита вспомнил своих прихожан, людей не сильно разбирающихся в религии, ее правилах, законах, догмах. Он вспомнил людей, которые просто приходили искать ответы на свои вопросы, икать помощи и поддержки, но почти всегда им давался один ответ: смирись, мирянин. Никита обратил внимание на то, что религии предлагают чаще не думать, а просто верить. Но если человек не понимает, во что верит, то как же он может отдаться вере всем сердцем и душой? В этих странностях и есть самый большой недостаток религии. Нормальный человек, живущий в двадцать первом веке, просто не может не думать. Время и обстоятельства фактически запрещают ему это делать.

Если в аграрной России еще не было отменено крепостное право, когда большинство крестьян существовало на грани нищеты и отчаяния, они шли в храм и находили там поддержку и понимание, и тогдашнее «смирись» было для них указом и ответом. Как же может смириться современный человек, когда его окружают бесконечные информационные потоки? Новости настигают нас повсюду, даже если мы не смотрим их по телевизору. Любой обыватель знает, что происходит с курсом доллара, индексом ММВБ, инфляцией и прочие статистические данные. Любой так или иначе слышал, какую программу по выходу из затянувшейся рецессии разработало государство. Не каждый современный человек знает истинный смысл слов рецессия, дефолт, деноминация, но каждый знает, какие последствия следуют за этими сложными и не всегда понятными словами. Мы живем в эру информации, большая часть которой просто мусор и чепуха, но так уж получается, что она транслируется по всем возможным направлениям, так что каждый человек оказывается вовлеченным в этот бесконечный поток. Да и сами люди превратились в отличных ньюсмейкеров и ретрансляторов чьих-то мыслей. И если сто пятьдесят лет назад церковь была единственной незыблемой константой каждого человека, то сегодня религия – это просто инструмент воздействия и часто далеко не единственный.

Никита пытался осознать суть своих выводов и догадок, он отлично понимал, что церкви сегодня требуется куда больше заботиться об информационном обеспечении своих прихожан, но наблюдая за церковниками, Никита видел скорее обратное. Все эти фразы типа «смирись», «верь», – это же просто слова, которые, сливаясь с общим потоком, остаются где-то за гранью интересов современного человека. Он понимал, что религия – это огромная машина, механизм, который старательно пытается убедить любого присоединившегося к ней поверить, но поверить как? Просто так, на слово. Никите делалось не по себе от своих мыслей, но, пытаясь рассуждать здраво, он понимал, что верить церкви и верить в Бога, это совсем не одно и, то же.

Как-то ребенок, пришедший в храм, подошел к нему и спросил:

– Чем отличаются православные от католиков?

Никита не нашел, что ответить. А что тут скажешь, чем они на самом деле отличаются? И те люди и другие. Не начнешь же рассказывать ребенку о Великом расколе 1054 года? Ведь Бог у обоих конфессий один – Христос, а церквей несколько десятков. Что ответить ребенку? Ислам делится на три крупнейшие группы, а сколько еще более мелких делений.

Никита вспомнил давнишний разговор, когда он объявил, что решил порвать с мирской жизнью, приятель спросил у него:

– Никита, а ты помнишь заповеди?

– Конечно, помню, – не задумываясь, ответил тот.

– Какая первая? – спросил друг.

– Не убий? – с гораздо меньшей уверенностью ответил Никита.

Друг улыбнулся.

– Конечно, нет, – тут же встряла в разговор жена друга, – первая должна быть «Возлюби Господа Бога своего…».

– Опять неправильно, – улыбнулся друг, родители которого были очень набожными людьми, поэтому записали его в воскресную школу, – то, что ты сказала, это первая заповедь Христа, а вот первая заповедь, которую передал Бог Моисею, звучит так: «Я Господь Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других Богов пред лицом Моим».

– Да ну, ну кто должен знать заповеди эти? – нахмурилась жена.

– Ну, это как бы основа религии, – пожал плечами друг.

После этого показательного случая Никита поначалу чаще, потом все реже, стал задавать этот вопрос людям, называющими себя христианами, и людей дававших правильный ответ, было катастрофически мало.

Никита вынырнул из своих мыслей и огляделся по сторонам, он почти прибыл.

Марина резко дернулась и вскочила с кровати. Она толком не поняла, что ее напугало, то ли ночной кошмар, то ли сквозь сон она услышала какой-то звук. Девушка встала, обула тапки и пошла по холодному полу исследовать квартиру. Ей было немного не по себе, хотя она и знала, что в доме не может быть никого, кроме нее. В последнее время у нее развилась какая-то непонятная фобия пустого пространства, кто-то из знакомых утверждал, что это страх одинокого человека. Обойдя все свои квадратные метры, Мариша в очередной раз подумала, не завести ли ей домашнее животное. Лучше, если это будет большая собака, но и морская свинка сгодится, – размышляла девушка, ложась и взбивая подушку, – даже по поведению свинки можно определить, что в доме чужак.

Марина выключила настольную лампу, удобно устроилась под одеялом. Однако спать ей совсем не хотелось, она снова включила свет, надела очки, взяла со стола распечатанные бумаги и взялась за чтение.

Девушка нашла себе занятие по душе, ее почему-то стал интересовать вопрос истощения природных ресурсов и ухудшение экологии. Следствием всех этих проблем она видела увеличение числа заболевающих тяжелыми и редкими прежде болезнями. Этот вечер Марина посвятила изучению проблемы стратегических остатков воды. В общем-то, достаточно известный факт, что чистой пресной воды на планете осталось всего-то лет на пятнадцать – двадцать, она перелистывала свои бумаги и негодовала, как люди могут так расточительно обходиться с самым важным ресурсом планеты. Марина натолкнулась на интереснейший факт, совсем не касающийся этой темы, но затрагивающий куда более важный ресурс для нормальной жизнедеятельности человека. Марина причмокнула от негодования, она даже встала и налила себе чаю, потому что все намеки на сон сняло, как рукой. Сколько же жителей способна выдержать на себе эта планета? Марина включила компьютер. По прогнозам количество жителей на Земле к середине двадцать первого века достигнет десяти миллиардов. Каждый новый факт, который находила Марина в сети, ужасал ее все больше и больше.

– Тебе пора завязывать с врачеванием и переходить в гринписовцы, – смеялась подруга утром, когда Марина поведала ей часть той информации, – иди на баррикады, что ты мне все это рассказываешь? Спасай мир!

– Не смешно, – Марину задели слова подруги, – ты же на телевидении работаешь, шеф-редактор вроде, ну так что ты молчишь, снимай программу!

– О’кей, только предложи более насущную тему, – серьезным тоном сказала Алла, – как ты сама не понимаешь, людей это не интересует, им бы фильм посмотреть остросюжетный да передачу Кирилла, где гости друг друга по стене размазывают.

– Надо менять сознание общества, разве я не права?

– Не права, придумай для начала, как привлечь внимание общества, а потом уже будем его менять, – резонно аргументировала Алла.

– Безысходность какая-то, – вдохнула Марина, – ладно, давай вечером обсудим, ты придешь?

– Конечно, куда уж ты без меня, непутевая, – доброжелательно засмеялась Алла.

Бессонница мучила Кирилла уже третью ночь. Мысль о том, что он совершил подлый поступок, не отпускала его. Каждый раз, когда он находил логический выход, совесть тут же блокировала его, и Кирилл снова погружался в свои грустные мысли.