Но шланг хитро извернулся, лег на пути, и вожак споткнулся об него, грохнулся на асфальт.

И тут — уж совсем неожиданно! — тронулся мотоцикл «Ява». Он тронулся бесшумно, подогнул под себя короткие ножки-подставки, разгоняясь, помчался на парней. И это было настолько страшное зрелище — бесшумно несущийся мотоцикл без водителя, — что нервы у вожака не выдержали.

— Ребя, атас! — во всю глотку закричал он и первым бросился бежать прямо по газону, мимо школы.

И вся его насквозь промокшая, перепуганная банда рванулась за ним, забыв о Витькином поручении проучить шкета и наверняка не думая о том, что Витька будет недоволен: поручение-то не выполнено. Только наплевать им было и на Витьку, и на шкетов-пионерчиков, потому что непонятное поведение пожарного шланга, чугунных ворот и бесхозного мотоцикла было куда страшнее вполне реального и привычного гнева Витьки. Ну, выругается он. Ну, по шее накостыляет. Так это же знакомо. Это обычно. Это вам не самодвижущийся мотоцикл!

— С мистикой шутки плохи, — все еще гнусавя, сказал Геша: нос его распух и сильно напоминал по форме и цвету нос старика Кинескопа.

— Какая же это мистика? — возразил Кеша, чей глаз посинел и заплыл, оставив узкую щелочку для зрачка. — Это духи…

— Кто, кроме нас, знает о духах? Никто. А значит, поверить в происшедшее невозможно, оно нереально.

— Слушай, — с сомнением сказал Кеша, — а если бы мотоцикл задавил кого-нибудь?

— Ты что? — удивленно воззрился на него Геша. — Кинескоп же ясно сказал: вред причинять нельзя. Расчет был точный — на испуг. Духи не ошибаются.

Кеша и Геша легко открыли ворота, вошли во двор. Мотоцикл спокойно стоял на привычном месте, задрав вверх переднее колесо: ножки-подставки его надежно упирались в асфальт. Пожарный шланг лежал у стены, аккуратно свернувшись, — словом, так, как его оставили дворники после утренней поливки. И трудно было представить- даже Кеше и Геше, — что эти бездушные вещи только что вели себя вполне одушевленно. Но как ни сомневайся, а это было именно так. И Кеша с Гешей знали души этих вещей. Вернее, их духов.

Кеша подошел к мотоциклу, постучал по бензобаку:

— Спасибо, Колесо, выручил. — Потом наклонился к водопроводному крану, сказал: — И тебе, Водяной, спасибо.

Ответа не последовало. На незапланированное общение духи выходить не желали. Что ж, обижаться Кеше и Геше было нельзя: без духов им сегодня пришлось бы худо. Да и было уже общение, и как раз незапланированное. Вызванное дурацкой болтовней Геши.

— Понял теперь, с кем имеешь дело? — наставительно спросил Кеша, а Г еша только кивнул: мол, понял. И вопрос этот мог одинаково относиться и к Витьке, и к духам…

Дома у Геши ребят встретил Кинескоп. Он стоял в дверях комнаты в Гешиных тапочках, и позади него выглядывали смеющиеся рожицы Рыжего и Красного.

— Красавцы, — сказал Кинескоп, разглядывая Кешу и Гешу. — Орлы.

— Ты смотри, Кинескоп, — захихикал Рыжий. — У Геши нос как у тебя.

— Это он из любви ко мне, — издевался Кинескоп. — А что ж, Кеша, тебя так несимметрично украсили? Или просил плохо?

— Кончай, Кинескоп, — смущенно сказал Кеша. — Ну, влипли мы в историю, сами виноваты. А за помощь спасибо.

— То-то и оно. Не подоспей Водяной вовремя, плохо бы вам пришлось. — И добавил с некоторым восхищением: — А ты этого верзилу неплохо скрутил. По всем правилам.

Кеша даже удивился:

— Видел ты, что ли?

— А то нет? Мы с братьями всю драку по телевизору смотрели. Захватывающее зрелище…

— Как по телевизору? — Кеша был просто ошарашен.

— Разве я не могу сам себе показать, что во дворе происходит? Антенна-то на доме стоит. И проводка кругом. А силенки у меня еще есть.

Кеша и Геша с изумлением смотрели на Кинескопа. Этот маленький человечек, то есть дух, мог вести прямую трансляцию со двора, как с хоккейной площадки Дворца спорта в Лужниках. Поистине возможности духов безграничны, и Кеша с Гешей сегодня еще раз убедились в этом. И сейчас они особенно гордились тем, что из всех мальчиков Москвы для великой миссии выбраны именно они — Кеша и Геша.

— Что Сомов? — спросил Кеша.

— Ждет Сомов, — сказал Кинескоп. — Нервничает.

И в этот момент звякнул телефон.

— Это Говорун. — Кинескоп поднял трубку и послушал, потом переспросил: — На когда?.. Понятно. Спасибо.

— Ну что? — в один голос спросили Кеша и Геша.

— Выезжает Сомов. Через полчаса, сказал, выезжает. Мол, повезло профессору: как раз есть у него инструмент для «Волги». И недорого: за двойную цену отдаст.

— А профессор что?

— Профессор ждет.

— Поехали, — решительно сказал Кеша.

Но Кинескоп задержал его:

— Поедете сами. Колесо днем не сможет: заметят, да и хозяин вот-вот вернется.

— И братья не поедут?

— Мы тоже не можем днем, — грустно сказали братья.

— Надо позвонить Ивану Николаевичу, — нерешительно заметил Геша. Он хотя сначала и не собирался предупреждать оперуполномоченного — все-таки обиделся на него, — теперь мучился угрызениями совести: как же без милиции?

— Позвони, — решил Кеша.

Он тоже понимал, что без милиции будет трудно.

Геша набрал номер телефона народной дружины, долго слушал длинные гудки.

— Никто не подходит.

— А ты в отделение милиции позвони, — посоветовал Кеша.

Отделение милиции откликнулось мгновенно:

— Дежурный слушает…

— Будьте добры, позовите Ивана Николаевича, если можно, — вежливо попросил Геша.

— Кто его спрашивает? — поинтересовался дежурный.

— Это говорит Геннадий Седых. Я сегодня уже беседовал с Иваном Николаевичем и хочу еще что-то ему сообщить…

— Нет его, Геннадий Седых, — ответил дежурный. — Уехал на задание. Но я ему передам, что ты звонил.

— Спасибо, — сказал Геша. — До свидания. — И повесил трубку. — Нет его. На какое-то задание уехал.

— Что же, — решил Кеша, — будем действовать сами. Пошли, Гешка.

— Ни пуха ни пера! — крикнули вдогонку близнецы.

И Кешка с чистым сердцем отозвался:

— К черту!

Кеша и Геша рассудили верно: нечего ждать Сомова во дворе, а потом гнаться за ним на троллейбусе. А если он вздумает поехать к профессору на такси, то дело совсем швах. Нет, лучше махнуть на Арбат заранее и дождаться Сомова у профессорского дома. Например, в том садике, где они с Рыжим подсматривали за Витькой.

Так и сделали. На троллейбусе добрались до Плотникова переулка, свернули направо и осторожно вошли в знакомый двор. Правда, знаком он был только Кеше, а Геша представлял его себе лишь по рассказам друга. Но это не помешало ему сразу обнаружить место, где Рыжий с Гешей таились в кустах. Оно и в самом деле было лучшим для тайного наблюдательного пункта: высокие густые кусты шиповника около профессорской «Волги». Она стояла все так же — накренившись на правый бок, смяв своей тяжестью резину на спущенном баллоне.

Друзьям везло: двор был пуст и никто не помешал им прокрасться в кусты и занять наблюдательную позицию. Неудобно было лишь то, что шиповник отчаянно кололся, но если замереть и не двигаться — разведчик должен уметь замереть и не двигаться! — то можно терпеть. Даже привыкаешь. Как к крапиве, если в ней долго лежать. Кеша однажды на спор пролежал в крапиве целый час — и ничего. Чесался только потом по-страшному. А шиповник — не крапива, хотя, скорее всего, часом здесь не отделаешься.

Они лежали, молчали, вели непрерывное наблюдение в четыре глаза. Наблюдать было не за чем. Вот вышла тетка с авоськой. В авоське пустые бутылки из-под молока. Вывод: пошла в магазин. Въехал во двор на велосипеде какой-то парень в трусах и майке. Взял велосипед на плечо, вошел в профессорский подъезд. Вывод: покатался, устал, вернулся домой. А велосипед, между прочим, гоночный. Кеша даже хотел такой, но родители на этот счет имели другое мнение. Почему-то… Из того же подъезда выбежал мальчишка лет девяти с игрушечным пистолетом в ручонке. Постоял, прицелился куда-то, потом посмотрел на кусты и пошел к ним. Вывод: сейчас обнаружит наблюдательный пункт… Так и есть, обнаружил. Остановился у зеленого заборчика, уставился на разведчиков круглыми глазами.