– Внуков чего с собой не взяли? – спросил отец.

– Ты видишь, папа, что мы одни, без мужей и жен, хотели с тобой побыть, – ответила Катя, – ты бы женился что ли отец? Три года прошло, тяжело одному…

– Разве я один? – усмехнулся тоскливо Виктор, – ты у меня есть, Олег, дети ваши и мои внуки. Девяносто три мне уже – какая женитьба…

– Папа, время над тобой не властно, ты так и выглядишь на тридцать, как мой младший братик.

– Пока не властно, доченька, пока, – ответил отец и поднял рюмку, – пусть наша Алисочка на том свете не беспокоится, мы ее любим и помним.

Он отпил из бокала, поставил его на стол и закрыл глаза, словно задремал, сидя в кресле. Дети знали, что так он будет сидеть долго, наверное, вспоминает былые дни, потом встанет и уйдет спать.

Катя и Олег жили в соседних коттеджах. От отца они пошли к Кате, там обычно в день смерти Алисы собиралась вся семья, оставляя Виктора одного со своими думами. Катя окончила медицинский университет, защитила кандидатскую и докторскую диссертации. Стажировалась в лучших клиниках Германии и Израиля и теперь владела лучшей клиникой не только в Н-ске, но, возможно, и в России. Ее муж Валерий Андреевич Иванов тоже работал в этой клинике и тоже был доктором наук, заместителем главного врача по лечебной работе. Их дети, Виктор и Алла, еще были начинающими врачами.

Олег руководил Сибирским банком, а его жена, Элеонора Яковлевна, возглавляла филиальную сеть банка, дети Петр и Александра тоже пошли по стопам родителей.

– Ты пойми, Катя, отец однолюб и больше уже никогда не женится. Он очень любил маму, а она все переживала в последний год, что выглядит старухой рядом с молодым мужем. Может переживания и доконали ее… Евнухом отец тоже жить не станет, будут любовницы, не без этого, но жены никогда не будет. Так что судьба молодой мачехи нас миновала.

– Это в тебе говорит наследственность или меня утешаешь?

– Чего мне тебя утешать? Взрослая… целый профессор. Отец еще поживет и себя покажет, если судьбой дано. Впрочем, может и женится, если встретит достойную пассию, которая станет любить его не за деньги и власть, а просто любить.

Катя посмотрела на брата и ничего не сказала. Это уже семейное – не говорить о будущем утвердительно.

Виктор приехал в клинику на следующий день, сразу же зашел в палату к доставленной им пациентке.

– Добрый день, девушка, как ваше самочувствие?

– Простите, а вы кто?

– Я? Я Виктор, это я привез вас сюда.

– Спасибо вам, Виктор, искреннее спасибо, но больше у меня ничего нет, чтобы отблагодарить вас.

– Больше ничего и не нужно – искренность дорогого стоит, – ответил он. – Как вас зовут?

– Нина, – ответила девушка, – и у меня нет денег.

– Вы не переживайте, Нина, все уже оплачено. Я лишь могу рассчитывать на ваш небольшой рассказ о себе.

Он видел, как она сжалась в комочек на кровати, а тоска в глазах постепенно вытеснялась слезами.

– Зачем я вам нужна?.. Разве нет больше красивых девушек в городе… чтобы совесть заставила меня лечь с вами в постель?

– Поправляйтесь, Нина, набирайтесь сил. Я на больных не обижаюсь, но на будущее этого делать не советую.

Виктор встал и вышел из палаты. Обескураженная Нина осталась лежать на кровати, не понимающе глядя на захлопнувшуюся дверь.

Он пришел к ней на следующий день, и она сразу же спросила:

– Зачем вы меня подобрали на кладбище?

– Во-первых, здравствуйте, Нина…

– Здравствуйте, – ответила она.

– Во-вторых, разве вы бы не помогли мне в подобной ситуации? До машины, конечно бы, не донесли, но хотя бы позвали кого-нибудь или скорую вызвали. Я не прав?

– В этом вы правы, но вы оплатили мое нахождение здесь, лечение и питание. Теперь я вам должна…

– Ничего вы мне не должны, успокойтесь. Восстановите силы – помогу вам устроиться на работу и денег на первое время дам. А дальше вы уж сами живите и помните, что не все люди сволочи. Мне этого будет вполне достаточно. Здесь фрукты, – он положил пакет на прикроватную тумбочку, – ешьте и помните, что на планете еще есть люди, готовые прийти на помощь нуждающимся безвозмездно. Это почти вымерший вид человекообразных, но еще встречается изредка, – Виктор улыбнулся. – Всего доброго, Нина, до встречи.

Он ушел, а она снова осталась в раздумьях. Небогатый, но все-таки жизненный опыт имелся, и он не позволял ей верить в безвозмездное чудо. В начале заманит, а потом потребует оплаты сполна.

В палату вошел врач и она решила поинтересоваться у него:

– Доктор, скажите, пожалуйста, мужчина, который меня сюда привез и приходит ко мне – что он за человек?

– Прекрасный человек, – ответил доктор, – все добрые слова в русском языке можно, не сомневаясь, отнести к нему. У вас, Нина, есть сомнения, что-то тревожит?

– Да, он подобрал меня без сознания, привез сюда, оплатил все, но я ему никто и не смогу вернуть долг.

– Ах, вот вы о чем… зря, абсолютно зря так думаете. Он человек бескорыстный и готов прийти на помощь любому честному человеку. Подонков сам утопит, а порядочных спасет. Весь ваш долг будет состоять из искреннего спасибо. Виктор Борисович не бедный человек и денег от вас не потребует, захотите отдать – не возьмет и обидится. Так что успокойтесь и не переживайте, волноваться вам вредно. А через недельку мы вас домой выпишем, добирать вес уже дома станете. Вы меня извините, Нина, но почему вы голодали, по-моему, вы не относитесь к тем лицам, которые из-за фигуры доводят свой организм до полного истощения? Наверное, что-то случилось, может вас похитили и морили голодом?

– Нет, доктор, никто меня не похищал, не могла устроиться на работу и кушать было не на что. Так получилось в моей жизни.

– Ну, тогда вам крупно повезло, Виктор Борисович вам и работу найдет. Главное – помните, что вы ему ничем не обязаны… в смысле денег.

– Иногда от девушки мужчины хотят совсем не денег…

Доктор посмотрел на нее укоризненно и покачал головой.

– Видимо тяжко вам в жизни пришлось, если одни пошлости лезут в голову. Поправляйтесь… Мне за вас стыдно…

Он больше ничего не сказал и вышел из палаты, а Нина снова задумалась. Неужели доктор прав и я полная дура, что не верю ему и Виктору. Но ведь есть же спонсоры, меценаты. Спонсоры? Скорее это папики, а не спонсоры – спонсируют и спят с девушками. Но Виктор не папик, он совсем не старый. И меценатом для меня быть не может, у меня никакой науки или искусства нет.

На следующий день Виктор пришел снова. Положил пакет с фруктами на тумбочку. Он видел, что Нина поправляется, набирается сил, хотя еще и остается скелет с кожей. Чтобы мясо наросло, как говорится в народе, необходимо время. Они долгое время сидели молча напротив друг друга, иногда откровенно разглядывая внешность, иногда отводя взгляд в сторону. Нина не выдержала:

– Вы словно родственник, Виктор, участвуйте в моей судьбе. Но вы же не родственник…

– Не помочь человеку в беде, когда ты можешь – я считаю большим грехом. Вот и вся моя внутренняя философия, это и ответы на все ваши почему.

– Вы верите в Бога?

– Я не хожу в церковь, не молюсь, но Бога не отвергаю и считаю, что у меня больше веры, чем у того, кто молится, посещает церковь, но при этом гадит другим людям. Убивает, не платит зарплату, обсчитывает, склоняет к сожительству, ворует… да мало ли на свете плохих дел.

– Вы помогли мне. Здесь двух мнений быть не может. Но вы ходите ко мне ежедневно, и я не понимаю зачем?

– Потому что ты погибнешь без меня, Нина. И какая мне радость в том, что я спас тебя на кладбище? Тебе некуда идти из больницы – квартиру осаждают судебные приставы из-за неуплаты долгов, работы нет. Долги я все погасил, и работа у тебя будет. Я уже говорил. Вот это и есть настоящая помощь, а сюда я могу больше не приходить. Я сделал то, что обязан каждый порядочный человек, если имеет такую возможность. Желаю удачи тебе, Нина, всего доброго.

Виктор встал со стула и направился к выходу. Услышал за спиной: