– И что за бред ты мне принес, Дима? – спросил полковник.
– В этом вся соль, Евгений Павлович, на первый взгляд – это действительно бред и никто не догадается, что здесь имеется скрытый смысл. Мы не станем доводить весь план до личного состава, каждому отделу сообщим только конкретную автозаправку. Крот сообщит о проверке, а мой источник узнает о какой АЗС шла речь. Так мы легко выйдем на отдел, где работает крот. Дальше станет действовать проще, и мы зашлем уже другую информацию. Вы, товарищ полковник, усомнились, не подумает о подставе и крот с Хасаном.
Сыромятин подумал, поразмышлял…
– Хорошо, Чистяков. Пойду к Костромину, надеюсь, он поймет и одобрит. Здесь действительно нельзя торопиться и придумывать что-то заумное, а проверки – дело обычное.
Полковник Костромин не сразу, но согласился, утвердив план. Мероприятия начинались через неделю, необходимо было дать время на утечку информации.
Источник дал о себе знать через четыре дня, оперативная тройка собралась в кабинете начальника ГУВД. Чистяков сидел мрачнее тучи…
– Докладывайте, старший лейтенант.
– Товарищ полковник… Сергей Ефимович…
– Ну что ты быка за рога тянешь – говори, – поторопил его Костромин.
– План носит гриф "Секретно" и через канцелярию не проходил. Он отпечатан в двух экземплярах – один у меня, второй у вас.
– Чистяков, ты что мне азы объясняешь, какую АЗС назвал твой источник? – поторопил его Костромин.
– Вот эту, – ответил он, передав листы начальнику ГУВД.
Костромин посмотрел…
– Ты что сегодня, не доспал, что ты мне план суешь, и кто тебе дал право фотографировать секретные документы? – начал возмущаться полковник.
– Это мне передал источник, план скопирован со стола Хасана, – ответил Дмитрий.
– Что, что ты хочешь этим сказать?
– Ничего… план был у меня и у вас… теперь у Хасана.
– Ты понимаешь, что ты несешь? Секретный документ попадает к вору в законе… ты меня подозреваешь или пришел признаться, что ты оборотень?
– Вас не подозреваю, Сергей Ефимович, иначе бы разговаривал не с вами, а с начальником УСБ.
– Ну, спасибо, облагодетельствовал, сынок… ты понимаешь, что тебя надо от работы отстранять и проводить служебную проверку?
– Документ был не только у меня, товарищ полковник, но и у вас. В себе я уверен, значит, копию с документа сделали вы, Сергей Ефимович.
– Что? – закричал Костромин, – да как ты смеешь, мальчишка, обвинять меня в сотрудничестве с вором в законе, наглец…
– Не надо на меня кричать, товарищ полковник, я этого не заслужил и уже сказал, что вам доверяю. Вы могли сделать копию для руководства области. Было такое?
Полковник остыл и задумался…
– И что?.. Да, копию у меня взял начальник полиции Кочергин, он имеет право…
– Вот… вы и назвали крота, Сергей Ефимович.
Минуту Костромин сидел молча, потом подошел к шкафу, достал коньяк и рюмку, плеснул, выпил несколько глотков и все поставил обратно.
– Ты понимаешь, Чистяков, кто такой Кочергин? На него представление в Москву ушло на генеральское звание. Если только предположить, что он крот, только предположить, – повторился полковник, – то этого недостаточно, – он потряс копией документа.
– Понимаю, надо думать, как его изобличить основательно.
– Ты представляешь, Женя, – Костромин посмотрел на Сыромятина, – приходит старший лейтенант и заставляет двух полковников думать.
– Я верю Чистякову, – поддержал его непосредственный начальник.
– А я не верю и главный враг народа здесь… Сижу… оборотней развожу… – усмехнулся Костромин. – Ладно, надо всем остыть и действительно подумать. Свободны, завтра с утра жду с предложениями.
Начальник ГУВД, оставшись один, не верил, что Кочергин стал оборотнем в погонах. Столько лет честной службы и псу под хвост? Нет, кто-то другой использовал этот документ, кому-то дал его Кочергин, быть такого не может. Но как выяснить – напрямую не спросишь, а вдруг…
Сыромятин тоже не верил, что Кочергин крот и тоже считал, что кто-то другой воспользовался этим документом. Они давно знали друг друга. Утром следующего дня он предложил свой вариант проверки:
– Я, не стесняясь, напрямую спрошу Степана Игнатьевича – кто занимался этим документом? Кочергин его взял, значит, он кому-то поручил проконтролировать его выполнение. Отсюда и станем исходить в дальнейшем.
– Что скажет наш главный борец с оборотнями? – спросил начальник ГУВД.
– Скажет, что ему тяжело, – ответил Чистяков, – не станет начальник полиции области контролировать проверку АЗС, не его уровень. А вот что говорит эта женщина, наркокурьер, какие дает показания – ему знать хочется из первых рук. Он поставил меня на прослушку, это вам о чем-нибудь говорит?
– Откуда ты это можешь знать?
– Знаю, информация достоверная, – ответил Чистяков, – и еще я знаю, что без поддержки начальника МВД области и начальника УСБ нам не справиться с Кочергиным. Я предлагаю следующий вариант…
Кочергин читал стенограмму прослушки:
Костромин – Чистяков, почему не докладываете о результатах по наркокурьеру?
Чистяков – Я только что из СИЗО вышел, беседовал с ней. Она согласна дать прямые показания на Хасана, если следствие заключит с ней сделку. Говорит, что была вместе с Цеце у Хасана, и он дал им указание доставить героин. Ахмед должен был сопровождать их и поддерживать, охранять. На Хасана она злая из-за Ахмеда, еще важные показания дать готова, но только после официальной сделки со следствием и отсидки половины срока под другой фамилией.
Костромин – хорошо, я подумаю, переговорю с Кочергиным.
"Вот сука", – возмутился полковник и набрал номер Хасана:
– Твоя сучка в СИЗО решила расколоться и пойти на сделку со следствием, готова дать на тебя прямые показания.
– Бред сивой кобылы.
– Суду этого бреда будет достаточно, срочно принимай меры.
– Вот ты и примешь меры, это твой ментовской беспредел.
– Ты остынь, Хасан, не забывайся, с кем говоришь.
– Чего-о?.. Я тебе бабки плачу, а не ты мне. Бабу сам уберешь и даже не вякай. А то твоя белая и нежная попка не переживет позора.
Хасан отключил линию. "Мразь воровская, – зашипел от злости Кочергин, – ничего… посмотрим еще" …
Начальник МВД области собрал у себя заинтересованных лиц. Второй подряд начальник полиции становился оборотнем – это уже через чур.
– Какие будут мнения? – спросил он.
– Кочергина надо брать, – ответил начальник УСБ.
– Не знаю… хватит ли одной телефонной записи для суда, но для увольнения точно достаточно, – ответил Костромин.
Его поддержал Сыромятин. Генерал понял, на что намекают его подчиненные – всем было бы выгодно принять рапорт об отставке, а не заведение уголовного дела.
– Что скажет наше перспективное молодое поколение? – спросил начальник МВД.
– Наркокурьера Кочергин трогать не станет, она ему не опасна. Но он человек амбициозный, подобного тона и обращения Хасану не простит. Вот Хасана он уберет и в ближайшие дни.
– Каким образом?
– Не знаю… явно киллера нанимать не станет. Сам сделает, так вернее и надежнее. Они в ресторане встречаются и в сауне с девочками, там он Хасану сыпанет отсроченный яд, чтобы через сутки скончался.
– Ваши предложения, товарищ старший лейтенант?
Чистяков встал, генерал предложил ему сесть.
– Основная задача органов внутренних дел – это предотвращение преступлений и выявление уже совершенных. Мы предотвратим возможные правонарушения в виде утечки информации, если Кочергин окажется на пенсии, ему сдавать будет нечего. Хасан все равно не оставит его в покое, даже на пенсии. Кто кого из них тогда – неизвестно, а уголовное дело на пенсионера не будет иметь последствий для области, как сейчас.
Генерал удивленно смотрел на Чистякова – всего-то старший лейтенант, а как перспективно и грамотно мыслит. Надо подумать о его судьбе.
– Спасибо за мнение старший лейтенант, вы свободны.
