© Виктор Мельников, 2015

© Александр Жданов, фотографии, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Лабиринт существовал до того, как появился город, или, наоборот, город породил лабиринт, неизвестно. И вот, стало быть, город рос, расширялся, а вместе с ним и лабиринт. Он располагался в самом центре города и был окружён каменной живой стеной – она двигалась, расползалась по мере необходимости, захватывала новые земли. Горожане поговаривали, что в лабиринте находится сам мэр города, он правит оттуда (а где ему ещё быть?), издаёт указы, принимает важных гостей с других городов, может казнить преступника, своими руками или чужими, никто не знал, а может помиловать. А преступниками он считал всех горожан, поэтому один раз в год выбирался один из мужчин, кому исполнилось тридцать лет (каким образом крутилась рулетка, чтобы выбрать того или иного горожанина, мэр не объяснял), за ним приезжала полиция, забирала, увозила за стены лабиринта. Там ему предстояло спуститься в катакомбы и в полной темноте преодолеть за сутки лабиринт подземелья. Мэр обычно выходил в прямой эфир через интернет и объявлял об очередном испытании. Несчастного показывали крупным планом, ему завязывали глаза и связывали руки за спиной – камера снимала весь процесс. Затем полицейские подводили его к какой-то двери, открывали её, запускали, дверь закрывалась, и вешался замок. В мониторе компьютера снова появлялось лицо мэра, он говорил, что если испытуемый выйдет с обратной стороны подземелья через сутки либо раньше (картинка в мониторе менялась, показывали другую дверь, она была открыта), то он, мэр города, издаст указ об отмене ежегодного «чёрного», но справедливого, по его мнению, ритуала, который, как он считает, сдерживает преступность в мегаполисе. Само собой разумеется, никто ещё не сумел выйти из катакомб лабиринта целым и невредимым. Естественно, никто не вышел оттуда вообще! Поэтому горожане не то, чтобы боялись мэра, а не доверяли ему, ибо понимали, что он бросает слова на ветер, они знали также, что по-другому не будет, квартиры их не станут больше, карманы шире, чтобы положить туда толстый кошелёк, воспоминания светлыми, мысли правильными… А кто станет испытуемым в следующий раз, мало кого волновало: большой многомиллионный город определял всякого, а кто станет «всяким» – это всё равно, что сорвать джек-пот в лотерею. И вот новость уже распространилась, полиция взяла некоего Джека, взяла прямо в постели, он спал с женой, занимался с ней любовью. Полиция разбудила и маленького сына Джека, ребёнок плакал, голая женщина прикрывала халатом обнажённую грудь, она бежала к ребёнку. Всевидящее око видеокамеры ничего не упускало – представление начиналось!.. Но стоит уйти от дальнейшего повествования, сместиться на тридцать лет назад, когда Джек только родился. Именно тогда и был придуман план неким Лютером, профессором медицины, который хотел проверить свою теорию, а вместе с ней, если повезёт, покончить с «чёрным» обычаем. Пусть не сразу, а только через тридцать лет. Он выбрал Джека в роддоме, которого бросила мать-одиночка, усыновил его. Лютер понимал, в случае неудачи, его отправят в лабиринт, где и казнят. А неудачей могла быть смерть ребёнка. Но он уже не мог отойти от задуманного плана. Через анонимные источники ему стало известно, что все, кто отправлялся в лабиринт катакомб, были съедены крысами, которых водилось там великое множество. Правда, не только в катакомбах жили эти твари, но и в самом городе, однако, в меньшем количестве. Значит, Лютер понимал, человек, ступивший на территорию крыс, сам обязан принять если не облик крысы, то её инстинкт. И вот однажды у себя дома профессор вживил ребёнку стволовые клетки крысы. Перед этим часть головного мозга маленького Джека он разрушил. Через три недели крысиные клетки создали устойчивые структуры и связи, одним словом, мозг маленького Джека заработал нормально. Это было успехом! Профессор доказал самому себе, что такие клетки можно интегрировать в человеческий череп. В предрассветных сумерках профессор часто подходил к ребёнку, который мирно спал. Он смотрел на него, укрывал одеялом. Только утром он мог позволить поухаживать за Джеком. В остальное время за ребёнком присматривала няня. Она же ребёнка и воспитывала, замечая со временем за ним разные странности. Например, маленький Джек проявлял особую активность в тёмное время суток, его невозможно было уложить спать, он игрался с игрушками, бегал по комнате почти до самого утра. Если няня, зная ребёнка, сумела выработать режим, чтобы отдыхать вместе с ним, то профессор, приходивший уставший с работы, не мог себе позволить такого. Поэтому часто уходил из дому, в гостиницу, где и ночевал. А Джек продолжал расти крепким и послушным мальчиком. Внешне он не отличался от сверстников. Лютер часто рассказывал ему сказки, говорил (эта сказка мальчиком была любима), что в городе коварное и мрачное существо владеет силами человеческого ума. Оно также обладает тайнами подземелий. В его власти изменять свой вид, он способен растворяться в воздухе и преображаться снова в человека, с руками и ногами, в одежде, имея лицо и глаза. Вот его полный, хотя и не настоящий образ… Джек слушал внимательно, но однажды он прервал рассказ, и Лютер услыхал, как Джек отчётливо и с выражением рассказывает стишок. Ребёнок с улыбкой на лице цитировал на память:

– Кто тебя научил? – спросил профессор. – Няня?

– Нет, – ответил Джек. – Я сам, – и тут же добавил: – Я маленький умный крысёнок.

Джеку на тот момент исполнилось только-только три года. Интуитивно, а лучше сказать – инстинктивно, он осознавал, кто-то в нём поселился ещё. А профессор отчётливо понимал: это неизвестное ребёнку существо пока спит, но оно проснётся и покажет себя в тот самый нужный момент, когда другая сущность, человеческая, этого потребует. Сбоя произойти не должно.

Его вели под прицелом видеокамер, народ, идущий навстречу, расступался, оглядывался. Джек понимал, что происходит, он вспоминал слова отца перед смертью: «Я всё устроил, ты будешь знать, что делать, инстинкт тебя не обманет, а крысы не съедят». И он шёл, твёрдо ступая ногами о землю, предчувствуя победу, хотя страх не покидал его, ибо всё произошло неожиданно. И чтобы унять этот необоснованный ничем страх, вернуть себе уверенность, Джек стал напевать известную только ему мелодию, и он улыбался, передавая положительные эмоции окружающим, которые не понимали напущенного веселья на его лице. Полицейский воронок ждал за углом дома. Жена бежала следом с ребёнком на руках. Полы халата раздувались лёгким ветерком и все желающие могли увидеть красивые ножки будущей вдовы, которая (вся в слезах, целовала ребёнка, чтобы тот тоже успокоился) ничего не могла поделать, ни с детским плачем, ни с собой, ни с теми обстоятельствами, которые ввели её в такое состояние. Усаживаясь в машину, Джек крикнул жене: «Я вернусь, вот увидишь!» Включилась сирена, дверь воронка захлопнулась, но Джек уже ощущал себя господином своих возможностей.

Джек шагнул вперёд и остановился. Ему показалось, как будто неизвестный лучник пустил стрелу, она вошла глубоко, застряла в спине. И вытащить её не было сил. Но Джек оставался живой, он обернулся, и ничего не увидел – глаза завязаны, руки связаны. Он услышал, как закрывается дверь, вешается замок. Сразу повеяло прохладой. Загробной и сырой. Чувства обострились, как у слепого. Он двинулся вперёд и тут же упал, спотыкнулся об неизвестный предмет. Поднялся, двинулся дальше. Пройдя метров пять, как ему показалось, он столкнулся со стеной. Пока что Джек оставался человеком, инстинкт не включился. Он не знал, что делать. И пребывал в неподвижном состоянии, упираясь головой о стену. Попытка развязать руки не удалась. Снять повязку с глаз, делая круговые движения плечом, было невозможно. И, вообще, зачем это нужно, подумал он, ведь здесь наверняка мрак, хоть глаза коли! Послышался писк грызунов. Эти твари, видимо, предчувствовали пиршество. Когда крысы приблизились совсем близко – он ощущал, как зверьки трутся о его ботинки, – Джек молвил: