Припомнил Михалыч и прошлый Новый год, когда Андреич, обрядившись дедом Морозом, вместо детского сада забрёл в дом престарелых, напоил старушек, устроил там неприличные пляски и к концу праздника, перепив, прилюдно предложил одной из пожилых дам руку и сердце.
Затем Михалыч сообщил о спасении Андреичем из рук «грабителя» коровы, случайно оказавшейся полным двойником соседской скотины. В драке егерь крепко помял ни в чём неповинного хозяина коровы. Вдобавок бдительный блюститель соседского добра приволок избитого мужика в милицейский участок. В результате Андречу пришлось извиняться и платить штраф за хулиганство. Бессовестный Михалыч рассказывал с воодушевлением, не обращая ни малейшего внимания на надувшегося от обиды приятеля. Андреич не любил вспоминать об отдельных случаях в своей биографии, которые делали уважаемого человека посмешищем в глазах односельчан.
К счастью дверь отворилась, и появились жёны приятелей с дочкой и внуком именинника. Дабы не мешать мужскому разговору, женщины, поздравив Андреича и откушав угощений, отправились прогуляться по свежему воздуху. Порозовевшие на прохладном осеннем ветру дамы оживлённо переговаривались. Нагулявшись по окрестностям, они намеревались продолжить трапезу за душевной беседой. Пребывание на природе сделало своё дело, утолённый ранее здоровый аппетит опять разыгрался.
Надо заметить, гулять по утоптанной лесной дороге, проходимой даже поздней осенью, когда льют дожди, и падает мокрый снег, было сплошным удовольствием. Сегодня день стоял ясный. Ударили первые морозы, и выглянуло солнышко. Добротный дом Андреича, сложенный из цельных брёвен, стоял среди леса в паре километров от небольшой деревушки. В десяти километрах от деревни располагался небольшой городок. И городок, и деревня находились в живописных местах на берегу Голубого озера. Между городком и деревней посреди озера виднелся остров, где среди зарослей деревьев над крутым обрывистым берегом с незапамятных времён сохранились руины замка. До острова от берега было не так уж и далеко всего метров пятьсот. В ясную погоду можно было разглядеть остатки каменного фундамента башни и земляной вал.
Андреичу после рассказов приятеля об его злоключениях окончательно расхотелось продолжать повествование о странном событии, которое случилось с ним на острове около года назад. Но Михалыч решительно настроился послушать очередную забавную историю из жизни непутёвого приятеля. Женщины его поддержали. Никому, в том числе супруге Андреич не говорил, что в прошлом ноябре с ним на острове случилось нечто необычное. После долгих настойчивых уговоров Андреич сдался и принялся рассказывать:
— Мы с хромым Петром собирались гнать самогон. Но его младший сын свалился с крыши и сломал ногу. Понадобилось срочно везти мальчишку в районную больницу. — О проблеме с сыном Петра и неудавшейся прошлогодней компании по производству самогона все знали. Но о том, что произошло с ним на острове, Андреич умолчал. Происшествие, в самом деле, оказалось загадочным.
Поскольку брага была готова, с производством напитка медлить не стоило. Родственник Петра согласился доставить Андреича на своей лодке на остров, где в относительной тайне от людских глаз соседи намеревались произвести незаконное действо. Самогонный аппарат являлся собственностью Петра и его родственника и хранился в шалаше, скрытом среди молодых зарослей за земляным валом руин замка. Воспользовавшись предложением доброго приятеля, Андреич в отсутствии супруги, женщина уехала на неделю с дочкой и внуком к родне в столицу, пожелал в преддверии предстоящих праздников нагнать самогону. Самодельный алкогольный напиток в деревне гнали умело и на совесть, особенно для собственных нужд. Посему качества он получался отменного. Пшеничный самогон на ароматных травах чистый, как божья слеза, который варили местные жители, пользовался большим авторитетом и, по общему мнению, уже много лет оставался веским дополнением к достопримечательностям озёрного края.
Пётр собирался приплыть на лодке за Андреичем к вечеру, помочь ему с изготовлением ценного продукта. После чего мужики вернулись бы домой. Но, увы, обстоятельства сложились так, что Петру пришлось задержаться на ночь, а потом ещё на пару суток. Парнишка по дороге потерял сознание. В больнице выяснилось, что у ребёнка серьёзная черепно-мозговая травма. Вызвали специалиста из области, который прооперировал мальчика. Операция прошла хорошо. Но расстроенные родители оставались с сыном, пока он не пришёл в себя окончательно. Нечего удивляться, что Пётр напрочь позабыл и о самогоне, и об Андреиче.
Дома на третьи сутки мужик вспомнил о забытом на острове соседе и приятеле. Андреича он нашёл продрогшим, заросшим щетиной и с безумно горящими глазами. Егерь нёс несусветную чушь, Пётр решил, что тот заболел. И неудивительно, несчастный трое суток просидел на острове без нормальной пищи под ледяным ноябрьским дождём, от которого прятался в шалаше. С голоду Андреич питался брагой, проклиная соседа и высматривая в тумане случайных рыбаков, которые могли бы отвезти «робинзона» на берег. Но погода стояла скверная, и рыбаков не было. Остров и его единственного обитателя увидеть с берега в густой туман не представлялось ни малейшей возможности. От досады и хмельной браги бедняга повредился головой, и ему начала чудиться всякая муть. Однако, поев домашней еды и отогревшись в тепле, Андреич пришёл в себя и перестал говорить ерунду.
— Ну, вот, не смотря на сырость и холод, на третью ночь сморил меня сон. Дрова намокли и не хотели гореть. Поэтому проспал я совсем мало, час или около того. — Рассказывал Андреч. — Открываю глаза. Дождь перестал. Из-за туч выглянула полная луна яркая, точно в сентябре. Послышалась музыка, кто-то играл на свирели грустную красивую песня, от этой песни слёзы наворачивались на глаза. Подумал я тогда, о ком же тоскует душа музыканта, о ком плачет его свирель? Лежу на горке и слушаю. Нет, не на горке, а на высоком валу. Озеро спит спокойное чёрное и молчаливое. А по водной глади от самого берега до острова светится дорожка из бликов лунного света. Замычали коровы. Вижу, как с берега по озеру на остров движется стадо. Идёт прямо по воде! Вода коровам по брюхо. А они ничего, не боятся, будто всегда так ходили. Опустил я голову вниз и разглядел деревянное окончание моста, выходившее на берег из озера.
Потом в отдалении я услышал крики, рёв десятков мужчин и бряцанье металла. Вслед за стадом по воде к острову ринулись вооружённые люди в кольчугах и шлемах, как в кино про старинные времена. Поначалу я не поверил собственным глазам! Думал, сон снится. Ничего подобного! Себя за руку ущипнул, не сплю ли. Оказалось, не сплю. Испуганное стадо заметалось, рвануло вперёд к острову, несколько коров свалилось с моста в воду. Вооружённый отряд упрямо приближался. Часть воинов держали в руках факелы, отчего на шлемах и обнажённых мечах мелькали красноватые, словно кровь отблески. Показалось наверно. Сделалось мне не то чтобы страшно, а как-то жутковато.
Решил я спрятаться в зарослях. Развернулся назад, смотрю, а передо мной стоит каменная стена. В стене ворота. Я в ворота, а они за мной закрылись. Огляделся и ахнул! Очутился я у подножия высокой каменной башни. Метров около шестнадцати-семнадцати будет. Фундамент башни из тёсаного камня, а сама она из кирпича. К башне примыкает крепкая стена, похоже, из дуба. А на противоположной стороне высокой башни стоит сторожевая башня пониже. Во дворе замка строения деревянные, люди в старинной одежде бегают, кричат и суетятся. Мимо меня проносятся и не видят, будто меня и вовсе не существует! Я тоже их прикосновений не чувствую. Призраки! У ворот войны в доспехах с мечами тревожно переговариваются. А вверху на стенах в деревянных галереях лучники приготовились к бою, подняли длинные луки, ждут приказа стрелять.
Народ расступился, дал дорогу стражникам, что вели парня со светлыми до плеч волосами в белой длинной рубахе и лаптях. Руки его были связаны за спиной. Но парень шёл медленно и гордо. Стражник с батогом его подгонял. Толкнул он парня в спину, тот упал на колени. Вижу, из высокой башни выходит женщина в богатой одежде, а с ней крепкий мужик в доспехах, важный и надменный. Меч в ножнах у него на боку. Ножны богатые, отделаны узором из металла и камнями, блестящими при луне.
