В отделение милиции они уже прибежали вдвоем. На компьютере у пожилой, с погонами капитана, дежурной был сайт «Одноклассники», и она лишь вполуха слушала сбивчивый рассказ матери Иваны.

– Ей тринадцать лет!..

– Почти четырнадцать, – поправил Федя.

– Ну и что? – сказала мать. – Куда она могла деться? – и дежурной: – Я вас прошу!

– Сколько суток? – спросила та, не отрываясь от экрана.

– Что «сколько суток»?

– Сколько суток, как сбежала?

– Почему сбежала? – сказала мать. – Вчера ушла, вечером. Но я вас прошу: ее надо найти! Запишите, пожалуйста: Малышкина Ивана, 13 лет, приметы…

Дежурная нехотя достала бланк розыска.

– Да подождите панику устраивать! Ну не ночевала, подумаешь! Или у подруги, или… Четырнадцать лет. Джульетта в четырнадцать лет уже домой водила… Как фамилиё?

– Федя, – сказала мать, – я тебя умоляю! Мне на работу! – и объяснила дежурной: – Я проводницей на поезде! У меня рейс…

– Бегите, – сказал ей Федя. – Я тут сам все скажу.

– Позвоните мне. Пожалуйста! – попросила мать дежурную и быстро написала на клочке бумаги: – Вот мой мобильный! Как найдете, звоните!

– Ага, разбежалась… – пробурчала ей вслед дежурная.

Не доверяя милиции, Федя сам отправился на поиски Иваны. Заглядывал в кафе… в библиотеки… в парк… на автовокзал… на рынок… в пивную… на речной вокзал… в котельные… И, наткнувшись на бомжей-наркоманов, которые рылись в мусорном ящике, спросил у них. Те ответили – мол, заплатишь, скажем. Пошарив по карманам, Федя отдал им все деньги, и они махнули ему рукой в сторону каких-то задворков. Федя рванул туда…

Отодвинув доску в глухом заборе вокруг заброшенного аварийного дома, он пролез через забор в замусоренный и грязный двор аварийного дома, нашел там лаз в подвал, спустился в него и оказался в бомжатнике – бывшем бомбоубежище, ставшем ночлежкой.

Здесь было сыро, темно, грязно. Облупившиеся бетонные потолки и стены в граффити. В углах грязные матрацы, на которых валялись бомжи и наркоманы. Кто спал, кто что-то ел из пластикового пакета, кто кололся, кто курил вонючую самокрутку. Полуодетая девица ходила по бомжатнику, по-птичьи размахивая руками и восклицая: «Я летаю!.. Я летаю!..»

Всматриваясь в темные фигуры на матрацах, Федя обходил бомбоубежище из комнаты в комнату и наконец наткнулся на Ивану. Скорчившись, она спала в углу, прямо на бетонном полу.

Федя попробовал разбудить ее, растолкать, но она была в полной отключке.

Взвалив ее к себе на спину, он поволок ее к лестнице.

Несколько бомжей преградили ему дорогу, требуя выкуп. Денег у Феди не было, а без выкупа они его не выпускали. Пришлось отдать им куртку.

На свежем воздухе Ивана пришла в себя, и ее вырвало.

Затем, обняв измызганную, в грязной одежде Ивану, Федя повел ее по улицам. Ивану качало, она почти падала, и прохожие брезгливо обходили эту пару, отпуская презрительные реплики:

– Сволочи! С утра напились!..

– В милицию их нужно!..

– И куда токо родители смотрят?..

– Ну отстой! Убивать таких…

Дотащив Ивану до подъезда своего дома, Федя хозяйски открыл подъезд, завел Ивану в свою квартиру и прямиком – в ванную. Ивана была по-прежнему в отключке, еле стояла на ногах и слепо качалась из стороны в сторону. Не раздевая ее, Федя поставил Ивану в душевую кабинку, перевел регулятор воды на «хол.» и включил воду.

Под ледяным душем Ивана разом пришла в себя, открыла глаза и попыталась выскочить из кабинки. Но Федя не выпустил ее, насильно удержал под мощной струей холодной воды.

– Чем ты кололась? Говори, чем кололась?

– Пусти! Мне холодно! Пусти!

– Не пущу! Чем кололась?

Ивана расплакалась:

– Я не кололась! Я курила!

– Что ты курила?

– Я не знаю! Пусти!

Федя выпустил ее из душевой кабины. Трясясь от холода, она стала стаскивать с себя мокрую одежду.

– Уйди отсюда! Не смотри! Скотина!

Федя ушел, закрыл дверь.

Ивана разделась догола и, дрожа и кутаясь в полотенце, выскочила из ванной.

Федя показал ей на кровать в спальне:

– Ложись, согрейся.

Ивана нырнула под одеяло.

– Уйди отсюда, сволочь!

Но и под одеялом ее так трясло, что зубы стучали.

Федя посмотрел на нее, а затем разделся и лег рядом с ней.

– Не смей! – стала отталкивать его Ивана. – Уйди! Не трогай меня!

Но Федя обнял ее, и она сдалась, прижалась к нему и расплакалась, уткнувшись лицом в его плечо. Он стал целовать ее в мокрые глаза, щеки, губы…

Ивана и Федя снова стояли перед служащей паспортного стола. Та читала на бланке их запроса:

– «Карпатый Олег Кириллович»… – И подняла глаза. – Это какой Карпатый? Депутат?

– Он директор стройтреста, – сказал Федя.

– Но он депутат, – ответила служащая и вернула им бланк. – Адреса депутатов мы не даем.

– Почему? – спросила Ивана.

– Потому! Есть инструкция.

– Но он нам нужен!

– Нужен? – усмехнулась служащая. – Идите к нему в стройтрест. Если вас пустят.

Лузгая семечки и наблюдая за подъезжающими машинами, Ивана и Федя пятый день дежурили на автостоянке перед супермаркетом «КУПИСАМ». И на пятый день были вознаграждены за упорство – тут появился знакомый «форд» с номером «ВУ 651 ПО».

– Все, пошли! – решительно сказал Федя Иване.

– Нет, я боюсь, – вдруг струсила она.

– Опять?

Меж тем машина запарковалась, из нее вышли Карпатый и 14-летний подросток.

Федя и Ивана переглянулись в замешательстве – этого они не ожидали.

А Карпатый и подросток уже зашли в магазин.

Федя и Ивана последовали за ними.

В магазине, взяв тележку, Федя и Ивана нашли Карпатого в вино-водочном отделе. Делая вид, что изучают марки выставленных на полках вин, Федя и Ивана приблизились к нему. А Карпатый, стоя у витрины дорогих подарочных коньяков, обсуждает их с 13-летним подростком.

– А если б у тебя был день рождения, ты бы что хотел в подарок? – говорил подросток.

– Ну я! – отвечал Карпатый. – Я люблю текилу! Но не такую, как тут, а голубую. Которую я из Мексики привожу. А Сорока текилу не пьет.

– А что он пьет? – спросил 13-летний. – Ты же с ним двадцать лет дружишь – должен знать…

Тут к отделу подошел Царицын, и тоже с тележкой.

– О-о! Кого я вижу?! Привет! – сказал он.

– Здравствуйте, дядь Женя, – ответил 13-летний.

Царицын пожал руку Карпатому, похлопал по плечу 13-летнего.

– Растешь, Витюша! – И Карпатому: – Ну что? Выбрал? А давай мы Сорокину от нас двоих купим. – Он взял с полки коллекционную водку в роскошной подарочной коробке с хрустальными рюмками. – Например, эту «Царскую».

Но Карпатый язвительно усмехнулся:

– Ага, счас! Ты Царицын и водка «Царская». Получается твой подарок за наши бабки.

Царицын поставил водку на место.

– Извини, не подумал. Тогда действительно вы свой подарок покупайте, а я куплю что-нибудь другое, не алкогольное. Пока! До завтра. Встретимся в «Речном».

И Царицын ушел.

– Па, по-моему, он обиделся, – сказал 13-летний Витюша.

– Он? – улыбнулся Карпатый. – Да нет! Мы с ним и Сорокой неразлейвода! В таких заворотах бывали!

Он поставил в тележку большую коробку с подарочным виски и направился к кассе. Федя и Ивана двинулись следом.

– В каких? – спросил на ходу Витюша у отца.

– Мал еще, – ответил Карпатый. – Вырастешь, расскажу.

– А я и сам знаю, – ухмыльнулся Витюша.

– Что ты знаешь?

– А я у бабушки одну газету видел, старую…

Карпатый разом остановился, дал сыну подзатыльник.

– Заткнись! – И, оглянувшись по сторонам, понизил голос: – Ты чё при людях? Я ж депутат!

Тут за окном магазина громыхнул гром, это в городе начиналась весенняя гроза.

Весенняя гроза секла окна библиотеки и стучала по ним ветками уличных деревьев.