Эдуард Тополь
Ангел с небес
Чистая комедия
Сначала была кромешная тьма.
Потом в этой кромешной тьме возник какой-то звук – прерывистый и едва слышный. Словно морзянка.
И она полетела на этот звук…
И вот уже мелькают мимо нее всякие звезды и планеты, а она все несется по Млечному Пути на этот тихий звуковой сигнал…
И наконец, вот откуда этот звук – с голубой планеты, окутанной стратосферой и атмосферой.
Все ближе эта планета, все больше…
Земля!
Уже различимы из космической высоты ее океаны и материки…
Уже пролетает она облака…
А сигнал все слышней, и… ага! вот! – в такт этому сигналу где-то в Евразии пульсирует алая точка…
Она ныряет в облака, со свистом проносится сквозь них и зависает над огромным городом, окутанным ядовитыми парами, дымами и газами…
Но именно здесь, в этом городе, где-то в Сокольниках, звучит этот зовущий сигнал. И она, не раздумывая, ныряет вниз…
Павла Пачевского разбудил противный звонок будильника.
Собственно, он просыпался и еще раньше от немыслимого скрежета на соседней стройке и рева грузовиков за окном, но, проснувшись и чертыхнувшись, Пачевский снова проваливался в душный летний сон. А вот будильник… Звонок будильника на тумбочке требовал полного пробуждения.
Не открывая глаз, Пачевский стукнул ладонью по будильнику, снял с живота тяжелую, с увесистой ляжкой ногу жены, сонно выбрался из постели, подошел к окну и грязно выругался – там, во дворе, мусорная машина с чудовищным скрежетом домкратов и звоном битого стекла загружала в свое чрево баки с мусором.
– Блин! – сказал Пачевский в сердцах и, почесывая промежность, побрел через гостиную (она же детская) в туалет.
Ему было 50, но выглядел он на все 58 – в линялой майке, старых сатиновых трусах, с покатыми плечами и рыхлой фигурой. Замороченный жизнью и безденежьем «лузер».
И жена у него была ему под стать – располневшая на картошке и макаронах…
И квартира у них была старая – двухкомнатная совковая малогабаритка, 47 квадратных метров, включая кухню и совмещенный санузел. С затертым ковром на стене, с доперестроечными обоями и не то рижской, не то шатурской мебелью. Впрочем, навесные кухонные шкафчики были точно шатурские, образца 1980 года.
– Паша! – не открывая глаз, позвала жена из спальни. – Паша!
Пачевский с зубной щеткой во рту выглянул из санузла:
– У-у?
– Опять воду не спустил, – сказала жена. – Убью!
Пачевский покорно вернулся в санузел, и оттуда послышался водопад туалетного бачка.
Еще через двадцать минут в потоке прохожих он шел к метро.
Стояло свежее летнее утро, но москвичи не видели его – они тоже спешили на работу. И Пачевский спешил – хмурый, с несвежим лицом, словно и не умывался, и не брился.
И вдруг…
Вдруг дорогу ему забежала красотка лет 27:
– Мужчина, можно с вами познакомиться?
Пачевский шарахнулся от нее, обошел и молча ускорил шаг. Но она не отставала:
– Мужчина, я хочу с вами познакомиться!..
– Да отвяжись ты, блин! – бросил Пачевский в сердцах. – Уже по утрам начали работать!
– Мужчина, я не работаю, я ангел с небес, можно с вами познакомиться?
А он на ходу, чтоб отвязаться:
– У меня нет денег…
А она не отстает:
– Да я без денег. Мужчина!..
Он остановился, сказал враждебно:
– Ну, чё те надо?
– Познакомиться с вами.
– Зачем?
– Вы мне очень понравились.
– Чем я тебе понравился?
– Вы мужчина.
– Тут полно мужчин.
– Где?
– Да вот, вокруг!
– Нет, что вы! Это не мужчины.
– А кто?
– Это носители белковых веществ.
– А я?
– А вы мужчина!
– С чего ты взяла?
– У вас чистая генетика.
Он не понял:
– Чего?
– Ну, вы очень сексуальный. Вот тут… – Она положила ладонь на его ширинку и восторженно: – О да!..
Он ударил ее по руке и оглянулся:
– Ты чё, больная?
И ушел.
Но она пошла за ним.
– Мужчина, подождите!
Он шел, не отвечая, но она увязалась всерьез:
– Мужчина!
Он резко остановился, сказал с досадой:
– Ну чё ты привязалась?! Ё-моё!
А она:
– Пойдемте ко мне, пожалуйста! Или к вам, мне все равно!
Он посмотрел на нее в упор.
Она была очень красива, молода и сексапильна, эдакий не то действительно ангел, не то чертовка с небесно-голубыми глазами и влажными губками.
– Ты из дурдома, что ли?
– Нет.
– А откуда?
– Я же вам сказала: я ангел с небес. Пожалуйста, мужчина, пойдемте! – И снова протянула руку к его ширинке.
Но теперь он успел отпрянуть:
– Слушай, отвяжись! Я на работу спешу! – И двинулся дальше.
Но она не отстает:
– Мужчина, зачем вам на работу? Там нет ничего интересного.
– Откуда ты знаешь?
А она на ходу:
– А что там может быть интересного? Кроме Кати, конечно…
Он удивленно остановился, спросил подозрительно:
– Какой Кати?
Она:
– Ну, Скворцовой, из столовой. У нее такая большая грудь. Но она фригидна, честное слово!
Он опешил:
– А ты… ты ее откуда?.. Ты вообще кто? С моей работы?
– Нет, я же вам сказала: я ангел…
Он снова пошел к метро, говоря на ходу, с сарказмом:
– Ага! Ангел с небес!
А она шла рядом, стараясь прижаться к его плечу.
– Правильно! – И всей ладонью взяла его за ягодицу. – Пойдемте, мужчина!
Он вильнул задницей, отстраняясь:
– Прекрати! Я милицию позову!
– Зачем?
– Чтоб у тебя документы проверили.
– Не надо! У меня нет документов.
– Как это нет? Ты откуда взялась?
– С третьего кольца.
– С какого еще третьего кольца?
– Венеры. В Параллельной Галактике.
Тут он зашел в метро, а она – за ним.
Перед турникетом была толчея, поскольку – утро, и все спешили на работу.
Двигаясь в потоке людей, он сунул свой билет в прорезь турникета и прошел.
Она поспешила за ним, но створки турникета резко клацнули и сомкнулись перед ней, она испуганно отскочила, не смогла пройти.
А он уже уходит к эскалатору.
Она в отчаянии и громко, на весь холл, кричит ему:
– Мужчина!!!
Он оглянулся и увидел, как она со слезами тянет руки к нему.
– Не бросайте меня, мужчина!
Все, конечно, выставились на них, и он спешно вернулся, перегнулся через турникет, еще раз сунул свой билет в турникет и сказал ей:
– Проходи! Быстрей!
Она, подтягивая живот и как-то сверхъестественно – до струны – ужимаясь в талии, с опаской, на цыпочках и боком пошла мимо створок.
Он схватил ее за руку, протащил через турникет и ушел к эскалатору. А она – за ним:
– Мужчина, большое спасибо…
Ухватившись за его пояс, она зашла, пошатнувшись, на эскалатор и, устояв, тут же опустила руки ниже, к его ягодицам. И обмерла от кайфа.
– Ой, мужчина!..
Он ударил ее по рукам:
– Прекрати!
Но это был уже не тот грубый тон, что раньше, – ему таки польстило ее настырное обожание.
И, стоя рядом с ней на эскалаторе, он, хмурясь, подхватил ее игру:
– Там у вас на Венере все такие?
– Какие?
– Озабоченные.
– Ну конечно! – ответила она, стоя рядом с ним. – Венера же планета любви. – И снова потянула руку к его паху.
Он отстранился:
– Ну хватит! Хватит!
Она испугалась:
– Как это хватит? Уже? – Положила руку ему на ширинку и успокоилась. – Нет, там все хорошо…
– Убери руку! – сказал он негромко.
Но это не помогло – на них уже стали оглядываться окружающие и пассажиры встречного эскалатора.
Он с силой отвел ее руку и держал, не позволяя ей дотянуться до его ширинки.
А она спросила в искреннем недоумении:
– Но почему, мужчина?
– Прекрати, я сказал!
С эскалатора он трусливо убежал к подошедшему поезду, вместе с толпой пассажиров забился в вагон.
