— Еда как раз избавляет от тошноты. Это нечто сверхъестественное. Я ведь тоже думала, что от еды меня будет тошнить, а все как раз наоборот. Думаю, Ленни потому так быстро и слинял. Я провела его на кухню и, пока с ним говорила, вытаскивала из кастрюли макаронину за макарониной и ела. Причем я даже не сознавала, что делаю это.

— Отлично. — Салли откинулась на спинку стула и подняла свой бокал с вином. — Значит, с Ленни покончено. А как насчет Джайлса? Ведь ты написала ему, предлагая ни много ни мало как оральный секс, насколько я поняла.

Луиза тронула уголки рта накрахмаленной салфеткой.

— От него ни слова. Если ему повезло, он эмигрировал. Или женился на Софи. Или и то и другое.

— На той самой Софи, из-за которой он тебя бросил?

— Извини, пожалуйста, — возразила Луиза с видом глубоко оскорбленного достоинства. — Это я его бросила, разве ты не помнишь?

— Да, после того, как он повез с собой Софи в Париж, взяв на себя все расходы.

— Вот как? Все равно это я дала ему отставку.

— Такая отставка не в счет, раз он уже уехал куда-то с другой женщиной.

— Ну, вначале я им увлеклась. Но прошло бы немало времени, прежде чем я согласилась бы поехать с ним куда-то. Не люблю бородатых. Я доверяю своим инстинктам.

— Ох, Луиза. — Салли вздохнула и покачала головой. — Порой мне кажется, что мы недалеко ушли от девчонок-пятиклассниц. Я все еще помню утро того понедельника, когда я прибежала к тебе в диком возбуждении и рассказала про Гая.

— Это он положил руку тебе на спортивные трусы в поезде на Пэддок-Вуд?

— Извини! Все было куда более романтично.

— Прошу прощения.

Луиза подавила отрыжку и прижала салфетку ко рту.

— Гай был очень славный. Настоящий соседский мальчик. Я не знаю, почему мы с ним порвали. — Лицо у Салли сделалось хмурым и сосредоточенным. — Как подумаешь, ну почему это так вышло, что мы разошлись? Пари держу, что сейчас у него все прекрасно. Он был очень высокий, с красивыми сильными руками. Уверена, что он настоящий мужчина.

— У нас тоже был мальчик-сосед, — задумчиво проговорила Луиза. — Пол Фишер.

— Я помню. Ты напоила его допьяна в родительском караван-прицепе, когда ему было всего тринадцать. Он оборвал бретельку у твоего бюстгальтера, ты дала ему оплеуху, и он свалился на приставной столик.

— Ну а что Фергюс? — спросила Луиза, снова принимаясь за еду.

— Фергюс… он очень славный. — Салли задумалась. — Привлекательный, искренний, чуткий. Культурный, самолюбивый, хорош в постели, богат. — Салли кивнула Луизе. — С хорошим чувством юмора, независимый…

Луиза уронила ложку, пытаясь за один прием переложить с блюда половину деликатеса, именуемого «саг алу», себе на тарелку.

— Очаровательный, умный, вдумчивый, титулованный. Я не упоминала раньше об этом? Его отец граф такой-то, не знаю точно. Получил титул на прошлой неделе.

— Врешь.

— Ладно, может, не граф, а просто сэр или еще что-то. Фергюс стильный, привлекательный…

— Это уже было сказано.

— Он много думает обо мне. Он считает, что у нас с ним есть будущее.

Салли умолкла и побледнела.

— И?

— Не столько «и», сколько «но».

— Ладно, что это за «но»?

— Но… — Салли выпятила губы и уставилась на оклеенную обоями стену.

— Но… не говори мне. Увы, он не знает слов «Отеля «Калифорния».

— Нет-нет, ничего столь тривиального. Это просто…

— Чего ты, собственно, ждешь? — Луиза уставилась на подругу почти со страхом. — Как можешь ты сравнивать это с пятым классом? Ты заполучила мужчину, который обладает всем, чего только может пожелать девушка, и ты еще произносишь свое проклятое «но». Чего ты хочешь, ответь, Бога ради!

— Может, я чересчур привередлива. Может, это потому, что я очень долго была одна. Мне все время кажется, будто здесь что-то не так.

— Привередлива? — Луиза швырнула салфетку на скатерть. — Черт побери, Сэл, если бы я встретила человека, обладающего хотя бы одним из таких качеств, я бы скончалась от потрясения. Давай попробуем взглянуть на это с точки зрения перспективы. Я получала отбросы, которые не стали бы даже держать на складе в магазине, торгующем бракованными вещами, а ты получила корзины от «Фортнума и Мэйсона»[13]. Причем ты их даже не заказывала. Так не жди от меня сочувствия.

Салли выпрямилась и одернула жакет.

— Я надеялась, что ты меня поймешь. Я знаю, ты не устроена, верно? Когда ты была с Джоном, ты ведь была не только с ним, или я не права?

— Что именно ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать… — Салли наклонилась к Луизе, чтобы та ее слышала, потому что компания в белых футболках хором завела «Как только я твое лицо увидел в первый раз», не особо заботясь о стройности пения. — Я всего лишь хочу сказать, что ты не устроена.

— Начала, так уж лучше тебе закончить, — проворчала Луиза, чувствуя, что лицо у нее горит.

— Послушай, я не имею в виду ничего обидного. Особенно теперь. Дело в том, что ты говорила мне о некоторых… вещах.

— Я не говорила с тобой целый месяц до того, как позвонила и сообщила тебе об этом, припомни, — возразила Луиза. — Ты не можешь строить никаких умозаключений.

— Я понимаю.

— Джон повел себя как самый настоящий мерзавец. Когда я говорила с тобой? — Салли не ответила, только приподняла брови. — Ладно, он всегда вел себя как мерзавец. Мне следовало думать о другого склада людях.

— Я знаю.

— Итак…

— Итак, — подхватила Салли. Она теперь осторожничает, подумала Луиза, после того как ступила на минное поле. — Итак, ничего на самом деле.

— Эй, Абдул, неси нам пикули, да поживей, не то я дам тебе затрещину!

Требование сопровождалось взрывом хохота. Луиза повернула голову к столу, занятому буйной компанией, и замерла в страхе, встретив взгляды полудюжины мужчин.

— Ой, блондинка, иди сюда и скажи, что любишь меня!

Луиза поспешила отвернуться.

— Ну, видишь? Оказывается, твои волосы не так уж плохи, — сказала Салли суховато. — Мужчин к тебе тянет. Так было всегда.

— Я просто в восторге, — ровным, бесцветным голосом ответила Луиза. — Сейчас мне это особенно необходимо. Поразвлечься с шайкой из шести пьяных висельников.

— Ну что ж. — Салли повернулась лицом к Луизе. — Можно попросить счет или заказать тебе еще что-нибудь необыкновенное под занавес?

Луиза виновато промолчала, держа на поднятой торчком вилке обернутый вокруг зубцов последний кусочек шпината. Салли улыбнулась. Луиза расслабилась и улыбнулась в ответ.

— Я благодарна тебе, Салли, за угощение. Ты знаешь, что я сейчас не могу себе такого позволить.

— Что-то я не припомню времени, когда ты могла себе такое позволить, — ответила Салли и повернула голову, чтобы привлечь внимание официанта. — Тебе надо бы помнить об этом. Если ты когда-нибудь собираешься жить по современным стандартам, позаботиться об этом следует сейчас. Пока не поздно.

— Поздно для чего? — спросила Луиза, глядя, как подруга достает из кожаного бумажника кредитную карточку. В голове у нее вдруг промелькнула картина: Салли вышагивает по Оксфорд-стрит, неся на себе щит-сандвич с нацарапанной на нем надписью «Конец близок».

— Для всего. — Салли с мрачным видом поставила локти на стол и наклонилась к Луизе. — Тебе и думать нельзя, чтобы сохранить беременность. Но за весь вечер ты не сказала об этом ни слова. У тебя уже есть план?

Луиза помотала головой.

— Чем больше времени пройдет, тем тебе будет труднее. Поверь мне, ты должна действовать быстро. Ты должна получить два заключения, а после этого — направление. И зарезервировать время на случай возможных осложнений.

— Откуда ты так много знаешь об этом?

— Такое случилось с девушкой у нас на работе, и она мне все рассказала. Уверяла, что только мне может довериться.

— О Господи.

— Смирись с этим, Луиза, — сказала Салли. — Дай мне знать, где мне быть и когда. Они должны мне несколько дней отпуска. Я приеду и буду спать у тебя на диване.