— Внимание, внимание! — закричал уже изрядно подвыпивший лорд, взгромоздясь на широкий полированный стол, уставленный бутылками и закусками. — Позвольте мне выразить благодарность всем, кто решился приехать ко мне, в глухую провинцию, в деревню!

Он замолчал, переводя дыхание, и тут в его штанах мобильный телефон заиграл мелодию из фильма «Крестный отец».

— Секунду, — Монтсеррей достал печально ноющий аппарат, и приложил его к уху. — Да, да, отлично. Сейчас я выйду, — он сунул мобильник в карман. — Прошу меня извинить, но совершенно внезапно, и гораздо раньше времени, мне привезли сюрприз. То есть сюрприз для вас. Секунду, я сейчас.

Дипломат ее величества слез со стола и улыбаясь, прошел к выходу. Несколько мгновений после его ухода еще сохранялась тишина, но вскоре вновь кто-то включил музыку, и гости начали плясать.

Знаменитый сыщик Джошуа Фитцкрайм в самом начале вечеринки уселся в уголок, и с благодушной улыбкой наблюдал за веселым бардаком. Вскоре к нему присоединился профессор Лунц. Попивая легкое вино, они начали вести беседу о практическом применении математики в обыденной жизни. Детектив считал все, что сложнее арифметики, чистой забавой, профессор же упорно отстаивал важность теоремы Пуанкаре и восхищался бессребреничеством русского ученого Перельмана.

— В России можно прожить и без миллиона долларов, — немного заплетаясь, говорил он. — Благодатная страна. А про морозы врут. Начал Наполеон еще врать, когда русские казаки сожгли его перевозной теплый клозет.

— А зачем мне интеграл, к примеру? — возражал ему сыщик. — Я вот как настрадался в школе из-за них. А ничего сейчас про интеграл не помню, и неплохо живу.

Оба ненадолго прервали разговор, выслушав краткий спич лорда. Проводив его взглядом, они продолжили выяснять истину. Отчего-то, как внезапно понял сыщик, беседа уже вертелась около женского непостоянства и натурального хамства с их стороны в отношении мужчин. Лунц даже заплакал.

— Будь проклята эта математика, — горестно сказал он, вздохнул и предложил перейти с вина на бренди. Фитцкрайм не возражал.

Внезапно в зал вбежала молодая девушка, незадолго до этого вышедшая вместе с младшим братом лорда на улицу освежиться.

— Помогите! — закричала она. — Его светлость!

Дальше говорить она не смогла и упала в обморок. Гости недоуменно переглянулись и побежали смотреть, что произошло.

Во дворе, около ворот, ведущих на деревенскую улочку, на снегу лежал лорд Монтсеррей. Белый снег окрасился черной кровью, вытекшей из раны на голове дипломата. Кто-то ударил его сзади, распахнул легкую курточку и с корнем вырвал внутренний карман.

Фитцкрайм немедленно протрезвел.

Стонущего лорда перенесли в дом и вызвали врача. Из больницы сообщили, что поскольку дороги еще завалены снегом, за раненым отправят вертолет, и попросили осветить посадочную площадку.

Знаменитый сыщик не торопясь осматривал место, где нашли его друга. Но ничего хорошего, в смысле полезного, не обнаружил. Снег был истоптан ногами гостей, и во дворе, и на улице. И следов того, кто ударил Монтсеррея, не нашлось. Фитцкрайм стал прогуливаться по улице, освещенной луной, примечая то, что, по его мнению, могло пригодиться в расследовании.

Вскоре ему повезло. В переулке, спускавшемся к озеру, детектив увидел около изящного металлического забора следы человека, явно кого-то поджидавшего. Видно было, что неизвестный подходил к забору и пытался перелезть, но отчего-то не решился. С витых узоров решетки был кое-где сбит снег. Фитцкрайм решил как-либо зафиксировать отпечатки, но пока он раздумывал, к нему подошел профессор Лунц и затоптал все следы.

— Осторожно! — закричал сыщик.

Лунц изумился и сделав шаг назад, погубил последний отпечаток. Фитцкрайм в отчаянии взмахнул руками.

— Вас просит немедленно придти младший брат Монтсеррея, виконт Бравон, — недоуменно глядя на сыщика, сказал математик.

Фитцкрайм вздохнул и последовал за профессором.

Виконт пожелал переговорить с детективом наедине. Протрезвевшему Лунцу пришлось выйти из кабинета, где обосновался младший брат дипломата.

— Мистер Фитцкрайм, я должен сообщить вам государственной важности известие, — медленно, словно взвешивая каждое слово, произнес виконт и испытующе глянул на него.

Тот вздохнул, и устроившись поудобнее в мягком кожаном кресле, приготовился слушать. За свою жизнь он узнал множество государственных тайн и секретов, в которых, как правило, ничего особенного не было. Но, тем не менее, их хранители считали необходимым окружать подобного рода информацию разными степенями секретности, и также прибегали к разнообразным вербальным заклинаниям, стремясь внушить собеседнику важность своих слов. Сыщик подозревал, что секретность и важность являлись способом внушения уважения к государственным чиновникам, потому что если бы тайн не было, налогоплательщики могли бы возмутиться, на что идут их деньги. А секреты создавали необходимую атмосферу нужности и полезности чиновников. Но свои мысли Джошуа держал при себе.

— Вы понимаете, что ни одно слово из тех, что я произнесу, не должно выйти за пределы этого кабинета, — начал свои заклинания виконт.

Фитцкрайм медленно кивнул головой, обозначая, что он понимает важность происходящего.

Виконт Бравон, оглянувшись по сторонам, встал и подойдя к окну, задернул штору. Сев на место, он начал рассказ.

Оказалось, что лорд Монтсеррей по просьбе секретной службы ее величества принял участие в шпионской игре с русской разведкой. Этим летом высокопоставленного дипломата иностранные шпионы заманили на специальную квартиру, где устроили ему встречу с падшей женщиной (именно так выразился виконт).

На следующий день шантажисты прислали на электронную почту лорда фотографии и видеозапись происходившего на этой квартире. Сначала Монтсеррей подумал, что это обыкновенные бандиты-рекетиры, которые намерены потребовать от него денег. Но негодяи (определение виконта) сами предложили ему денег, если он сможет раздобыть для них секретные сведения об участии британских военных в оккупации Ирака. Лорд догадался, что это шпионы и сообщил о происходящем в секретную службу. Монтсеррей не боялся шантажа, потому что был неженат, но вскоре он почувствовал себя оскорбленным, так как, по его мнению, видимо, ранее он не представлял для шпионов особого интереса, и они ничего не знали о нем и его личной жизни.

Поэтому он с удовольствием принял предложение М. (виконт многозначительно посмотрел на Фитцкрайма, тот понимающе кивнул. Речь шла о главе секретной службы) об участи в операции с шпионами.

Британская контрразведка сначала встала в тупик, зачем русским понадобились секретные сведения про Ирак, поскольку никаких секретов в этом не было, и найти их для передачи московским разведчикам было затруднительно. Но потом М. решил, что русские хотят просто завербовать высокопоставленного дипломата. В свою очередь, секретная служба решила выявить русских агентов и шпионов, которые выйдут на связь с дипломатом. Монтсеррей получил изготовленную в специальной лаборатории ведомость на получение жалованья британскими военными в Ираке и должен был передать ее в ночь на Рождество кому-то из своих гостей. Именно такое условие поставили русские — передать информацию одному из гостей. Тому, кто скажет условную фразу.

— А почему именно русские? — поинтересовался Фитцкрайм.

— Так решили в секретной службе, — пожал плечами виконт. — Они считают, что никому больше не нужно вербовать моего брата. Обычно после пары-тройки фужеров бренди он сам рассказывает все, что ему известно. Поэтому его пятнадцать лет и держат в кандидаты на должности посла, — вздохнул он. — Очевидно, что русским про это неизвестно. Сейчас мне сообщили, что вместе с врачами на вертолете вылетел сотрудник секретной службы, потому что нападение на лорда здравым суждениям не поддается.

— А может, русские не захотели платить? — подумал вслух Фитцкрайм.

— Деньги уже пришли на счет брата, — возразил виконт. — И весьма солидная сумма. Ведомость пропала, вот что странно. И пробита голова у брата. Зачем они так поступили? Я не думаю, что это русские. На мой взгляд, они сейчас сами паникуют. Вы, кстати, не знаете, кто из гостей может быть русским шпионом?