– Может, лучше выйдем поговорить?
Проследив за взглядом Стюарта, мистер Грэйнджер стиснул зубы, и они вдвоем покинули комнату. Мы остались ждать, мистер Будейн, конечно, тоже, но из-за конторки он не вышел – ему явно не хотелось вмешиваться. Мне было очень интересно, что ужасного могло произойти? Про что говорил Стюарт? И я шепотом спросила маму. Но эта Дорин тут же вскипела:
– Вы что, пришли сюда разговаривать? Тогда выйдите из помещения.
Я стрельнула на нее глазами, но, помня мамино предупреждение, заткнулась.
Прошло несколько минут. Дверь снова открылась, и появился мистер Грэйнджер. Один. Мистер Будейн ждал, что он скажет.
– Сэм, разберись в этом сам, – сказал он, к великому удивлению мистера Будейна. – Устрой ей опрос.
– Но… мистер Грэйнджер… Я никогда еще не регистрировал негров!
– Опрос и регистрация вещи разные, – заявил мистер Грэйнджер. – Она заплатила подушный налог?
– Ну… не знаю…
– Заплатила, – сказала тетушка Ли Энни.
– Проверьте! И если все в порядке, проведите опрос, раз уж ей так приспичило. – С этими словами он взялся за ручку двери.
– Как, мистер Грэйнджер… черномазой?
Мистер Грэйнджер обдал его ледяным взглядом:
– Вы чиновник-регистратор, не так ли?
– Да, сэр, но…
– Так делайте вашу работу.
Он еще обвел глазами комнату и вышел.
Мистер Будейн долго изучал книгу записи подушного налога. Наконец он захлопнул книгу и вынул другую. Ее он вместе с листом бумаги и карандашом протянул тетушке Ли Энни.
– Параграф двести сорок третий. Напиши, как ты его понимаешь, на этом листе.
Казалось, тетушка Ли Энни очень обрадовалась.
– Двести сорок третий параграф, вы сказали?
Он лишь бросил на нее взгляд, и она поняла его, как «да».
– Хорошо, сэр.
– Полная чепуха, – высказался он, когда она пошла к столу. – Ни один черномазый не поймет все тонкости конституции. Мозгов не хватит.
Тетушка Ли Энни обернулась к нему.
– Мистер Будейн, сэр, – сказала она.
Он не спускал с нее глаз, но словно не слышал, что она обратилась к нему.
– Мистер Будейн, – повторила она, ее низкий голос не скрывал возмущения, – я ее изучала. Почти что год изучала. Я знаю нашу конституцию. Все параграфы с первого аж до двести восемьдесят пятого. И все статьи знаю от первой до пятнадцатой. И судебное право знаю, и законодательные органы. И административные. Все знаю. Пусть даже не пройду вашу проверку, все равно я знаю конституцию, и никто у меня этого не отнимет.
И, повернувшись спиной, она села на виду у изумленных мистера Будейна и Дорин.
– Клянусь богом, – заметил мистер Сэмюел Будейн, покачав головой, – чем старше они становятся, тем глупее, как дети…
Не успела тетушка Ли Энни просидеть над опросным листом и нескольких минут, как дверь отдела регистрации опять открылась, и Рассел поманил маму. Дорин с раздражением посмотрела на еще одного незваного гостя, вторгшегося в ее святилище, однако, когда мама, миссис Эллис и я тихо выскользнули в коридор, ничего не сказала.
– Рассел, ты с новостями? – тут же спросила мама.
– Мистер Джемисон связался с шерифом из Бафора.
– Они что-нибудь узнали про Стейси?
Рассел покачал головой.
– Ему еще не успели ответить, а Дэвид просил скорее позвать вас. К сожалению, я ничего не знаю.
– Мы идем. – Но мама оглянулась на дверь. – А как же с тетушкой Ли Энни?
– Я войду, и подожду ее там, – сказал Рассел.
Мама задумалась.
– Нет, тебе не стоит. Там сейчас один молодой человек… Не стоит, могут возникнуть неприятности. – Мама повернулась к миссис Эллис. – Леора, может быть, ты одна подождешь ее там?
Миссис Эллис колебалась, она была напугана.
– Если понадоблюсь, я буду на улице, – успокоил ее Рассел.
Миссис Эллис нервно кусала губы, но наконец согласилась.
– Ничего лишнего не говори, – посоветовала мама, – и все обойдется. Но будь начеку. Слишком уж легко мистер Грэйнджер велел дать опросный лист, мне это не нравится.
Миссис Эллис чуть кивнула и проводила нас глазами до выхода. Расставшись с Расселом на ступеньках местного управления, мы с мамой бегом пересекли площадь. Вдруг к нам подлетел Джейк Уиллис. Глаза его были налиты кровью. Лицо небрито. Одежда помята, словно он в ней спал.
– Слава богу, миз Логан: как я рад, что увидел вас! – Он смеялся. – Приехал в город накануне Нового года и застрял здесь. А мой транспорт ушел, бросил меня. Можно вернуться вместе с вами?
– Это будет не скоро.
– Какая важность! – И он снова засмеялся своим странным смехом. – Я тут проигрался в карты, спустил все до последнего пенни, так что не мне выбирать, ждать или не ждать попутчиков… Так могу я рассчитывать?
– Мы остановились вон там, – сказала мама и снова пустилась бегом, а я рядом. Джейк Уиллис схватил ее за руку. Мама обернулась и обдала его холодным взглядом. Он тут же отпустил ее.
– Простите, миз Логан. Вон там не Рассел на ступеньках суда? Он приехал вместе с вами?
– Да, он, а мы очень спешим, мистер Уиллис.
– Что же сразу не сказали? Еще раз простите. Тогда я пойду туда и подожду вместе с Расселом.
– Как вам угодно, – сказала мама, и мы наконец ушли.
Мама велела мне остаться возле машины и фургона с мистером Моррисоном.
– Ну, мама…
– Никаких возражений!
Мистер Моррисон тихо заметил:
– Теперь уже не долго, Кэсси. Уже не долго.
– Да, сэр. – Я вздохнула и огляделась по сторонам. – Мистер Моррисон, а где Уордел?
– А разве его нет там за машиной?
– Только что был, – вставил свое слово мистер Том Би. – Буркнул что-то про Ли Энни, про цветы, какие она любит, и исчез.
Мистер Моррисон вылез из фургона.
– Мне думается, лучше пойти его поискать, а то…
– Господи помилуй, что там такое?
Я встала. Что там такое? О чем кричит мистер Том Би? По главной улице Стробери с севера двигался фургон, запряженный двумя рабочими мулами и груженный ветхой мебелью и прочим домашним скарбом. Поверх сидели бедно одетые люди, невидящими глазами уставившись вперед. За этим фургоном следовал другой, за ним третий, четвертый. И так целый караван. В него влились и машины, и грузовики с таким же грузом, как фургоны. В фургонах, машинах и грузовиках в основном ехали белые. Попадались среди них и черные, но мало. У всех на лице было одно: мрак и ужас, ни одной улыбки, только отчаяние. Было ясно: они потеряли все.
Караван тянулся словно одно бесконечно длинное тело. На улицу из контор и магазинов стали выходить люди. Они молча смотрели на процессию. Ехавшие в караване тоже хранили молчание, и какое-то время был слышен лишь скрип колес по мостовой да жалкий шум моторов в жалких машинах. Наконец ведущий фургон въехал на зеленую площадь перед зданием суда и местного управления. Остальные последовали за ним, и кто-то из горожан закричал:
– Что за дьявольщина!
А другой:
– Эй, кто-нибудь, позовите шерифа!
Мы, как и горожане, с любопытством смотрели на приехавших, хотя я лично никак не могла отделаться от мысли, что, может, это и есть то самое «что-то ужасное», про которое говорил Стюарт.
– Кэсси, что ты тут делаешь?
Я поглядела через дорогу и увидела Джереми Симмза. Он бежал к нам.
– Видите, что происходит? – спросил он.
– Видим толпу людей, больше ничего, – ответила я.
– Здесь есть и с плантации Уокера, – объяснил Джереми. – Кого Уокер прогнал со своей земли. И другие, кого прогнали раньше. Они жили на берегу реки, к северу отсюда. А вы зачем приехали в город? Вы тоже узнали об этом?
– Мы приехали из-за Стейси, – сказала я.
Джереми хотел задать еще вопрос, но тут увидел на другой стороне улицы своего отца и быстренько выпалил:
– Мне надо… я должен идти. Кэсси, надеюсь, там он и есть. Уверен, он там.
– Ладно, – сказала я.
Как только Джереми догнал своего отца, я услышала, как дверь конторы мистера Джемисона распахнулась, и я бросилась навстречу папе, маме и дяде Хэммеру.
