226
После всякого пира богов и за самыми тонкими пламенными винами тут угощают редкостным льдом. Вообще пещеры этого Везувия пылающей в наши дни Италии дают весь снег в каком она нуждается.
227
Herders Werke zur schonen Literatur, 2. Theil, S. 127—142.
228
Entwurf einer Theorie und Literatur der schonen Wissenschaft. Neue, umgearbeitete Ausgabe, 1789.
229
Да не будет никогда забыто прекраснейшее творение Глейма-поэта — «Халладат»{3}, а каково прекраснейшее творение Глейма-человека. — о том, наверное, сам он, из немцев немец, узнал, лишь перестав им быть.
230
Так именуют в Лейпциге отнюдь не рецензентов, но служителей, надзирающих за финишами. Очевидно, каждый из собравшихся ждет от лекций об искусству пользы для искусства своего.
231
Броунианцам{6}, как я думаю, следовало бы яснее отделить сам принцип холода от холода механического: принципом я называю тог холод, который заставляет барометр подниматься и вызывает ревматические боли у людей и у животных, но еще никак не воспринимается кожей и термометром, — такой холод ослабляет, который не выходит из теплой комнаты зимой. Броуновский тезис о том, что холод придает силы сильным и расслабляет слабых, верен лишь во второй своей части и если говорить именно о принципе. А механический холод, раздражая кожу вливает новые силы, как и всякое раздражение, если только пользоваться этим средством умеренно и энергично, кратковременный механический холод, причиняемый водой и воздухом. даже действует противоположным образом по сравнению с принципом холода Обратное верно для тепла. Принцип тепла дарует всю полноту силы теплым странам и теплому времени года, даже и тем людям, которые сидят взаперти у себя дома. А механическое тепло расслабляет. Если это расслабление объяснять как чрезмерное усилие, то тогда мы чувствовали бы сначала прилив сил. Вообще помимо принципа возбуждения и ослабления должен быть еще третий — basis constituens двух других, — это принцип питательности: то, что возбуждается, еще не создается самим возбуждением и не продолжает свое существование благодаря ему, иначе возбуждение было бы сравнительной степенью без положительной. Так, пиво, вино, размышление возбуждают, но питательно лишь одно первое. Автор был весьма рад увидеть, что такое предположение, относящееся к медицине, — хотя его успел окупить Николай, одинаково самоуверенный и невежественный — было позднее подтверждено Кьяруги («О безумии», том I. § 148 абсолютный холод лишает сил, относительный придает силы), Бекером: тепло и холод возбуждают (Allg. Litt Zeitung. 1806. № 30). Шельдерупом: холод возбуждает (Leipz Litt Leitung. 1805, S. 1029).
232
По названию речушки Вены (Вин).
233
Написанное мною в первой и пятой программах о красите в пластических искусствах подтверждаются только что прочитанным мною: по Блуменбаху пропорции мужчины с Нукагивы (острова Красоты) совершенно совпадает с пропорциями Аполлона Бельведерского. См. «Путешествие вокруг света» Лангедорфа.
234
Еще меньше достижений в критике конгениальной философии, если исключить критиков Лейбница, Лессинга, Якоби и немногих других. Критики думают, что разбирают философский труд, когда приводят из него отдельные мнения на пробу, — все равно что обстригать человеку волосы и ногти и демонстрировать их в доказательство бесчувственности и отсутствия нервов у него. Частная ошибка может быть относительной истиной в целостной системе организма. Как в поэзии, в философии бывает внешний материал (мнения вообще) и внутренний (новый дух, по-новому видящий мир и без ущерба для себя могущий менять мнения), затем — внешняя форма (учения о разуме) и внутренняя (поэзия); вот почему не совершалось столько несправедливостей в отношении Хейденрейха, Мендельсона и даже Канта, сколько в отношении Якоби и мыслителей, подобных ему.
235
Этим эпитетом{1}, чтобы не совершить несправедливость, можно обозначить лишь дух журнала, потому что издатель его своей ученостью и своими прежними заботами о свободе теологического исследования заслужил хотя бы того, что имени его оставили равные с Гомером{2} права — красоваться на титульном листе журнала невинным и ничего не подозревающим стражем оною листа, не оказывающим ни малейшего влияния на то, что делается внутри, в самой библиотеке, или книгохранилище.
236
См. например, приложение к «Воспоминаниям о блаженной памяти Сократе» — «Рассуждение о букве Н» — «К ведьме из Кадмонбора» — «Разговор автора наедине с собою» — «Сомнения и наития по случаю одной „смешанной новости“ во В Н Б».
237
О чем возвещают в Лейпциге двукратным перезвоном чтобы каждый мог помчаться со всех ног в сэкономить грош. Известие о предстоящем втором курсе лекций, казалось, особенно обрадовало красивого, стройного незнакомца в расцвете сил, да, пожалуй, его одного, и он несколько раз крикнул не очень громко вдогонку расходящимся по домам стилистам: «Слушайте!»
238
Примеров исполнившихся надежд потому я (из уважения) и не называю, чтобы не напомнить о забытых и замоленных грехах таланта.
239
Среди писателей наивно-прихотливого настроения, удостоившихся похвал уже в первом томике, никак не пристало мне забывать превосходного Гебеля с его «Рейнской шкатулкой»
240
На этом месте Сон перенес меня и всех остальных в берлинский Тиргартен, что и естественно.
241
Как рассказывает Бюшинг, константинопольские сборщики «поголовных» налогов всегда носят с собой мерку, которая тотчас же отделяет свободные от налогообложения головы, поскольку они пролезают в нее.
242
Таков четвертый обет мальтийских рыцарей
243
Позднейший постскриптум, или постдиктум, уравновесит высказанное здесь суждение выражением должного уважения к великому поэту.
244
См. Лейпцигский адресный и почтовый календарь на 1803 год.
245
Настоящее имя Парацельса.
246
Согласно Четти («Естественная история Сицилии»), там первый приплод выкидывают вон, и оттого никогда не возникает опасность заразы.
247
Изучают Спинозу — не Лейбница, Шекспира — не Свифта, не говоря о его спутникам, Шамфора — не Вольтера.
248
Нищета обладания, пользования, аффекта; аффект презирает даже самое необходимое.
249
Cic. in oral. num, 23: Primum igitur eum (stilum epistolarem) e vincujis numerorum eximamus — Verba enim verbis coagmentare negligat — Habet enim ille tanquam hiatus concursu vocalium molle quiddam et quod indicet non ingratam negfigentiam de re homi is magis quam de verbis laborantis{2}.
250
Однако старонемецкие народные сказки и рассказы требуют слога и тона своего времени; Бюшинг, Тик и другие поступают правильно, все старинное излагая на старинный лад. Для Музеуса старинная легенда была повозкой, груженной наиновейшими намеками, и такое тоже допустимо, Вейссер закидал восточно-романтическую «Тысячу и одну ночь» светящимися ракетами рассудка; зато он щедро посыпал ее солью{3}.
