Он снова надвинул одеяло, злясь на себя из-за того, что еще слишком слаб, чтобы двигать­ся и не корчиться при этом от боли. Пройдет несколько дней, прежде чем у него будет до­статочно сил, чтобы продолжить путь.

Пробормотав ругательство, он закрыл глаза и снова провалился в сон.

Он не был хорошим больным. Он постоянно мучился из-за того, что должен лежать здесь, беспомощный, как младенец, когда ему не тер­пелось выяснить, что случилось со Скоттом, с остальными людьми и со стадом. Кэтлин при­лагала все силы, чтобы заставить его лежать неподвижно, и после трех дней безуспешных попыток уступила. Рана заживала, и не было ни предательских красных полос, ни других признаков инфекции. Настроение у Рэйфа было отвратительное, но к нему вернулся аппетит к еде и к Кэтлин.

Хотя он был слишком слаб и болен, чтобы заняться чем-нибудь, требующим усилий, ему хватало сил, чтобы крепко обнять и целовать ее до тех пор, пока она не начинала жалеть, что он не совсем здоров.

На четвертый день после того, как у него спал жар, он настоял на том, чтобы встать и осмотреть все вокруг, говоря, что чувствует себя ослабевшим от долгого лежания.

Кэтлин подумала, что он не очень-то твердо держится на ногах. Но его решимость победи­ла, и в тот же день, немного позже, после того, как он снова отдохнул, они упаковались и на­правились к реке. У них кончились запасы воды; настало время двигаться дальше.

У реки они наполнили свои фляжки и поеха­ли вверх по течению, пока не обнаружили следы стада. Земля была сильно изрыта копытами со­тен коров, обращенных в паническое бегство и оставивших широкую и удобную тропу.

Они прошли меньше мили и обнаружили тело Уишфула Поттера. Его едва можно было узнать. Индейцы сняли с Уишфула скальп, и теперь стервятники терзали труп. Кэтлин от­вернулась, чувствуя тошноту, и увидела вто­рое тело, лежащее в подлеске. Это был Хэл Тайлер. Неужели все остальные тоже мертвы?

– Идем, Кэти, – позвал Рэйф.

– Сначала нам надо похоронить их.

Рэйф покачал головой:

– Я бы хотел, Кэти, но у нас нет лопаты, да и сил тоже.

– Пожалуйста. Мы не можем просто так оставить их здесь.

– Им уже ничем нельзя помочь, – тихо ска­зал Рэйф. Но потом посмотрел в ее светлые зе­леные глаза и не смог отказать.

– Хорошо, – согласился он, слезая с лоша­ди. – Мы соберем немного веток и камней и прикроем их. Это лучшее, что мы можем сде­лать.

Чтобы прикрыть тела, они собирали упав­шие ветки и камни почти целый час, но Кэтлин почувствовала себя лучше, когда все было сде­лано. Но когда она посмотрела на Рэйфа… Его лицо побледнело, а на коже блестел пот, хотя день был холодный. Насколько же она глупа, если беспокоится о мертвых, когда единствен­ной ее заботой должно быть здоровье мужа.

Она видела, как Рэйф морщился от боли, залезая в седло, и почувствовала укор совести. Если он упрямо настаивал, что чувствует себя достаточно хорошо, чтобы продолжать путь, это еще не значило, что с ним на самом деле все нормально.

Немного позже они нашли тело Джоша Тернера. Когда Рэйф начал слезать с лошади, Кэт­лин сказала, что сама обо всем позаботится. Тем не менее Рэйф настоял на своем, но когда они закончили, рот его был искривлен от боли. Она пробормотала короткую молитву над на­скоро сооруженной могилой и с тяжелым серд­цем села в седло.

Проехав дальше, они увидели место, где стадо замедлило свой безудержный бег. Рэйф натянул поводья и внимательно осмотрел тро­пу, изучая отпечатки. Он нахмурился. Индей­цы никогда не ездят на подкованных лоша­дях.

– Что такое? – спросила Кэтлин, подъехав к нему.

– Ничего, – рассеянно ответил Рэйф. Он слез с лошади и несколько минут сидел на корточ­ках, а потом встал и пошел по тропе пешком. Он тихо выругался, когда через несколько яр­дов следы стада разделились.

Рэйф посмотрел вдаль, раздумывая. Его бес­покоили подкованные лошади. Конечно, это могли быть лошади с ранчо, но какое-то шес­тое чувство подсказывало ему, что это не так.

Он сел на лошадь, и они снова продолжили путь к форту Ларами.

В этот день им больше не встречались трупы.

Когда стало смеркаться, они остановились на привал у неглубокого ручья, Рэйф поймал пару пятнистых форелей, и Кэтлин приготови­ла их, думая, сможет ли она есть после того кровавого кошмара, который им довелось пе­режить.

Ни один из них не съел много, и Рэйф вы­бросил объедки подальше от места привала.

– Ты думаешь, они все погибли? – спросила Кэтлин позже, когда они лежали в объятиях друг друга.

– Скорее всего.

Кэтлин посмотрела в усыпанное звездами небо. Все погибли. Хэл и Уишфул. Джош и Нейт. Старый Уэб. И Скотт. Как она скажет Наоми, что Скотта больше нет в живых.

Рано утром они снова были на тропе. Кэт­лин смотрела на Рэйфа испуганно. «Зачем он так мучает себя?» – уныло подумала она. Скот­та нет на белом свете, и всех остальных тоже.

– Почему бы нам просто не повернуть и не поехать домой? – спросила она, пока они упор­но продолжали двигаться к форту Ларами.

– Возможно, некоторые остались живы. Может, им удалось спасти часть скота. Если так, они пойдут к форту, чтобы продать скот.

– Может быть, – неуверенно согласилась Кэтлин. Но в душе она не верила, что хоть кто-нибудь из людей остался жив. И все же в ее сердце поселилась маленькая искорка надеж­ды. Возможно, некоторые остались живы, воз­можно, еще не все потеряно.

Следующие два дня прошли без всяких про­исшествий, но Кэтлин не могла побороть все возрастающее волнение. С каждым днем они с Рэйфом все глубже проникали на территорию индейцев, и она знала, что они плохо подго­товлены к встрече с ними. У них не было ору­жия, кроме лука, стрел и ножей, которые Рэйф собрал на мертвых воинах. Их скудный арсе­нал совсем не впечатлял Кэтлин, пока однаж­ды утром Рэйф не продемонстрировал ей блес­тящее владение луком.

Вечером они остановились около извилис­того ручья, и теперь Рэйф прятался от трех олених и двух молодых оленей с подветренной стороны за толстым деревом.

Кэтлин затаила дыхание, когда Рэйф вло­жил стрелу в тетиву и прицелился. Стрела вы­стругана из тростника и оперена тремя перья­ми краснохвостого ястреба. Лук сделан из тутовой древесины, а тетива – из сухожилий.

Казалось, прошла вечность, пока Рэйф при­целился и выпустил стрелу. Она подумала, что это прекрасный выстрел. Стрела летела прямо и точно, и сразу убила одну из олених. Другие олени ускакали, и Кэтлин пронзило чувство жалости к прекрасному животному, которое им пришлось убить.

Кэтлин смотрела, как Рэйф быстро свеже­вал и делил на части оленя. Она порезала мно­го мяса на тонкие полосы, чтобы оно провяли­лось, и поджарила пару кусков. Несмотря на всю свою жалость к убитой оленихе, Кэтлин должна была признать, что она никогда не про­бовала мяса вкуснее.

Позже, когда Рэйф заготавливал остатки мяса, она прошла вниз по ручью и нашла яго­ды. Она также обнаружила дикую сливу и на­брала ее плодов в подол юбки.

Когда Рэйф покончил с олениной, стало тем­неть, и они переночевали около ручья, наев свеженины, ягод и напившись чистой холодной воды. Кэтлин не переставала благо­дарить небо, что Рэйф остался жив. Ей повез­ло, думала она, повезло, что такой сильный и находчивый человек стал ее мужем.

Через две недели они прибыли в форт Лара­ми.

Кэтлин отдыхала на большой медной кро­вати, веки ее тяжелели. Ее волосы впервые за многие недели были чистыми. Рэйф с закры­тыми глазами лежал рядом с ней. Они прибы­ли в форт сегодня днем. Рэйф рассказал о на­падении индейцев, оказалось, что трое его людей добрались до форта. Один умер, а двое других сейчас в лазарете.

– Похоже, что и вам не мешает провести там несколько дней, – заметил начальник фор­та, но Рэйф отказался.

Они повидались со Скоттом и Нейтом. Одна стрела попала Скотту в плечо, а другая в левое бедро, а Нейт страдал от опасной раны в голо­ву. Скотт сказал, что Уэб был без сознания, когда они добрались до форта, и больше не приходил в себя.