– Что, не скучно теб
ѣ
будетъ тутъ со мной, моя фіалочка?
И мы одни будемъ въ комнат
ѣ
. Я обхвачу его руками, я встормошу его волосы.
– Ежели бы тебя не было, мн
ѣ
бы было хорошо, а съ тобой мн
ѣ
везд
ѣ
скучно, – скажу я.
И онъ улыбнется своей улыбкой и уйдетъ, чтобы мн
ѣ
не скучно было съ нимъ и чтобы я не путала его волосы, и я поб
ѣ
гу за нимъ черезъ весь домъ и въ садъ, и въ рощу, и нигд
ѣ
не уйти ему отъ меня. Онъ кончитъ свои д
ѣ
ла поскор
ѣ
е. Я ему помогу ихъ кончить, и къ зим
ѣ
мы по
ѣ
демъ за границу, и дорогой будемъ одни съ нимъ, только двое сид
ѣ
ть в карет
ѣ
, и въ Рим
ѣ
и въ Париж
ѣ
только одни, двое будемъ ходить и
ѣ
здить между толпой, которая будетъ любоваться нами. Такой сильный, мужеств[енный] челов
ѣ
къ и стройная, милая и мило од
ѣ
тая женщина. И везд
ѣ
будутъ радоваться моей красот
ѣ
и говорить, что счастье съ такой женой, съ хорошенькой женой, за которой многимъ бы хот
ѣ
лось поволочиться, ежели бы не видно было, что его однаго она любила и всегда любить будетъ. И ежели будутъ у него заботы, онъ придетъ и раскажетъ ихъ жен
ѣ
, и жена обниметъ его, поц
ѣ
луетъ добрые глаза, и заботы пройдутъ, и сядетъ жена за фортепьяно и съиграетъ ему то, что онъ любитъ, и онъ потихоньку подкрадется и въ шею поц
ѣ
луетъ ее. Одна Маша будетъ съ нами везд
ѣ
, и его сестра будетъ моимъ другомъ. И много новыхъ знакомствъ и друзей у меня будетъ. И все, что онъ будетъ любить, буду любить и я. И ничего для меня не будетъ скрыто въ его жизни. Потомъ мн
ѣ
приходило въ голову, что кто-нибудь влюбится въ меня, скажетъ мн
ѣ
, что я хороша или что-нибудь такое, и эта мысль больше всего радовала меня. Я приду, скажу ему:
– Serge! знаешь, чтò мн
ѣ
сказали?
Онъ разведетъ руками и скажетъ:
– Боже мой! какая прелесть!
А я притворюсь, что сержусь, что мой мужъ такъ холодно принимаетъ такое изв
ѣ
стіе. И ежели онъ забол
ѣ
етъ, какъ дни и ночи я буду просиживать у его постели, и онъ будетъ ловить и жать мою руку, поправляющую подушку, и слабыми глазами благодарно смотр
ѣ
ть на меня, и какъ онъ будетъ грустенъ и озабоченъ, и я все разд
ѣ
лю съ нимъ и ут
ѣ
шу его! и какъ я на ципочкахъ буду подходить къ его двери и смотр
ѣ
ть, что д
ѣ
лаетъ мужъ мой. Да, онъ мужъ мой. Мой мужъ… «Подите спросите у мужа. Я съ мужемъ прі
ѣ
ду къ теб
ѣ
… Мужъ нe любитъ этаго». Кто лучшій и добр
ѣ
йшій и прекрасн
ѣ
йшiй челов
ѣ
къ на св
ѣ
т
ѣ
? Это все мужъ мой, мой мужъ. – Одна эта мысль и слово доставляли мн
ѣ
странное, невыразимое удовольствіе. Потомъ я думала, какъ мы опять вернемся въ деревню, опять милый домикъ, тишина, и мы одни другъ съ другомъ, и опять любовь, опять счастье. Опять у него какія-то д
ѣ
ла, заботы и ангелъ, который облегчаетъ вс
ѣ
эти заботы и даетъ счастье. О д
ѣ
тяхъ я не думала, и, по правд
ѣ
сказать, мысль эта портила созданный мною мірокъ, и я отгоняла ее.>
* № 8 (I ред.)
Перваго Сентября батюшка прі
ѣ
халъ по обыкновенію въ домъ служить молебенъ съ водосвятіемъ. Погода наконецъ разгулялась и была прекрасная въ первый разъ св
ѣ
жая, ос
ѣ
нняя. Все было мокро, пестро и солнечно блестяще. – Одинъ изъ т
ѣ
хъ первыхъ ос
ѣ
ннихъ дней, когда посл
ѣ
дождей и холодовъ вдругъ разгуляется, и на холодномъ св
ѣ
т
ѣ
солнца въ первый раз видишь уже не л
ѣ
то, a зам
ѣ
чаешь ос
ѣ
ннюю желтизну, оголенность и свинцовую бл
ѣ
дность неба. – Онъ предоставилъ мн
ѣ
назначить день сватьбы, объ одномъ прося только, чтобы не было никого гостей, не было вуаля нев
ѣ
сты, флеръ доранжа и шаферовъ и шампанскаго. Машу это сердило; по его выраженью, ей хот
ѣ
лось бы натыкать мн
ѣ
цв
ѣ
товъ въ помаженную голову, шептать въ церкви, чтобъ не мяли в
ѣ
нцомъ прическу, и съ большимъ вкусомъ плакать, глядя на вуаль и б
ѣ
лое платье. Ей было точно досадно; но я понимала его. Мы не назначили день сватьбы, чтобъ никто не прі
ѣ
халъ, и я, которой онъ поручилъ это, об
ѣ
щала объявить этотъ день наканун
ѣ
. По правд
ѣ
сказать, я ожидала только хорошей погоды, и поэтому, какъ только барометръ поднялся, и перваго Сентября открылось все небо, я р
ѣ
шила, что ежели онъ согласенъ, то мы завтра же будемъ в
ѣ
нчаться. Онъ смутился, покрасн
ѣ
лъ и какъ-то офиціяльно, чтобъ скрыть свою радость, поц
ѣ
ловалъ мою руку. Когда я ему объявила это, мн
ѣ
см
ѣ
шно стало. Мы объявили Батюшк
ѣ
о нашемъ желаньи, и старикъ поздравилъ насъ и въ сотый разъ разсказалъ ему, что онъ в
ѣ
нчалъ моего отца, крестилъ меня, и вотъ Богъ привелъ в
ѣ
нчать и дочку. Священникъ приготовился ужъ было служить, столъ былъ накрытъ, суповая чаша, стеклянные подсв
ѣ
чники съ восковыми св
ѣ
чами, кадило, крестъ съ мощами, все было на м
ѣ
ст
ѣ
. Маша попросила подождать, поб
ѣ
жала къ себ
ѣ
наверхъ. Черезъ н
ѣ
сколько минутъ она принесла новый образъ Угодника Сергія въ серебряной риз
ѣ
, которой она заказывала въ Москв
ѣ
, чтобъ благословить меня, и только что получила. И я, и онъ – мы давно знали про этотъ образъ, но желанье ея благословить меня въ день сватьбы образомъ Ангела моего мужа, къ которому я им
ѣ
ла большую в
ѣ
ру, должно было быть тайной и сюрпризомъ для меня. И мы будто бы ничего не знали, не знали, какъ она сбила посл
ѣ
днюю копейку на этотъ образъ, какъ посылала м
ѣ
рку, какъ получила ящикъ и сов
ѣ
щалась съ нянюшкой, мы, стоя въ зал
ѣ
и дожидаясь службы, даже не зам
ѣ
тили, какъ толстая, кругленькая Маша легкими шагами сб
ѣ
жала съ лестницы и, не глядя на насъ, прошла залу и поставила образъ на стол
ѣ
, такъ чтобы онъ не катился, шепнула батюшк
ѣ
: – и Угоднику Серг
ѣ
ю – и, строго взглянувъ на насъ, прошла къ своему уголку у двери, гд
ѣ
и стала, слегка пошевеливъ губами и сложивъ руки.
– Благословенъ Богъ нашъ! – провозгласилъ давно знакомый голосъ Священника, и я перекрестилась и взглянула на будущаго мужа. Въ глазахъ его была н
ѣ
жность и умиленіе, но на губахъ его какъ будто готова была улыбка, которая не понравилась мне. Какъ будто онъ только за меня и за Машу умилялся и радовался, а не за себя. Я долго, пристально посмотр
ѣ
ла на него. Онъ понялъ меня, отвернулся и перекрестился. Я изр
ѣ
дка взглядывала на него. Онъ стоялъ, нагнувъ голову и <молился, я чувствовала это> въ глазахъ его, которые я такъ знала, было искреннее <глубокое> чувство. Отходя отъ креста и обтирая платкомъ мокрые, окропленные глаза, я подошла къ нему и взяла его за руку.
– Я вами довольна, мой другъ, – сказала я.
Онъ вынулъ платокъ и отеръ имъ мои мокрые волосы.
– Вамъ, все вамъ я обязанъ <въ лучшемъ>. Вы мой ангелъ хранитель.
– Не говорите такъ, – сказала я, съ нимъ вм
ѣ
ст
ѣ
направляясь къ двери и чувствуя, что у насъ завяжется разговоръ, для котораго намъ нужно быть однимъ. – Это не хорошо, я гр
ѣ
шница, такая же, какъ и вс
ѣ
. Иногда я зам
ѣ
чала въ васъ то, что меня мучало. Вы какъ бы это только понимаете, а не чувствуете всего этаго. Я давно хот
ѣ
ла сказать вамъ.
– Ахъ, мой другъ, не говорите про то, что было, какимъ я былъ, теперь берите меня, какимъ я есть, я вашъ, я вами думаю, я вами люблю. <Теперь съ вами молюсь и в
ѣ
рю и буду молиться.> Я чувствую, что мн
ѣ
нельзя жить теперь безъ васъ <и безъ молитвы.> Я чувствую, какъ съ каждымъ днемъ таитъ мое сердце, и все прекрасное становится близко ему. Мн
ѣ
опять 16 л
ѣ
тъ становится.
– И оставайтесь такъ всегда, увидите, какъ вамъ хорошо будетъ, – сказала я.
– Какъ мн
ѣ
ужъ теперь хорошо, мой ангелъ!
И онъ смотр
ѣ
лъ мн
ѣ
въ глаза, и все глубже, глубже проникалъ его счастливый, довольный взглядъ.
