Трилогию о Мариях посмотрели более двух триллионов человек во всем мире. С легкой руки трех
Марий моя музыка долетела до самых разных уголоков земного шара. Люди разыскивали песни из сериалов, и таким образом записанный с дальним прицелом на моем последнем диске саундтрек, убивал двух зайцев одновременно, продвигая и все мои песни, и сериалы. Зрители покупали мои диски, и мои песни становились известными и в других, не только испаноязычных, странах.
В тот день, когда я осознала, что своими песнями мне удалось перешагнуть границы, я почувствовала, что состоялась как певица. Мой успех на международном уровне был одним из самых значительных событий в моей профессии. Я много гастролировала, узнавала разные страны, знакомилась с совершенно немыслимыми людьми; я повидала мир так, как не могла даже мечтать. Признание и уважение выражалось не только в том, что мне платили за концерты, но и в том, что когда я приезжала на место, со мной обращались как с королевой; в прессе этих стран меня называли ацтекской королевой, мексиканской королевой, послом Мексики, и я как павлин гордо несла знамя своей страны, представляя свою отчизну. Я буквально парила в облаках, находясь на вершине своей карьеры.
Например, когда я приехала в Манилу, президент Филиппин встретил меня со всеми почестями, которые оказывают главам государств. Вместе с ним я заложила первый камень в фундамент начавшего строиться жилого комплекса, пообщалась с прессой, воздала дань уважения национальным героям, пройдя сквозь строй солдат в парадной форме и возложив по обычаю венок. Я посетила школы, детские дома и детские сады. Уже позже из сообщений я узнала, что перед моим приездом о нем сообщали по национальному телевидению: “Осталась неделя... Осталось три дня... Осталось два дня... Осталось всего несколько часов до приезда Талии, Маримар, Марии из предместья”. Вполне понятно, что когда я прилетела, в аэропорту было так много народа, что машины не могли даже тронуться с места. Это было очень впечатляющее зрелище. Улицы со всех сторон были заполнены людьми, скандирующими: “Ма-ри-мар!.. Ма-ри-я!.. Мария из предместья!” Я видела столько улыбающихся лиц, люди громко кричали, некоторые из них плакали. Они махали руками, поднимали плакаты с разными надписями в обрамлении сердечек, какие-то постеры моих персонажей. Куда бы я ни захотела пойти, повсюду были буквально реки людей. В тот день, когда я собиралась встретиться с журналистами, для всей группы был подан автобус. Мы сразу увидели множество людей, огромную бурлящую толпу.
- Что происходит? – встревоженно спросили мы. – Это похоже на государственный переворот... там взлетает вертолет.
В тот момент мы действительно перепугались и были сильно встревожены. Мы подумали, что произошел народный переворот, и мы находились в самой гуще событий, но организаторы, шедшие вместе с нами, успокоили нас:
- Талия, это люди, которые хотят тебя увидеть... а этот вертолет транслирует в прямом эфире каждый твой шаг. Не волнуйся, – сказал один из них и, увидев, как мы с мамой переглянулись, добавил, – последний раз нечто подобное произошло 14 января 1995 года, когда нас посетил Его Святейшество Папа Римский Хуан Пабло II.
Я не поверила ему и догадалась только поднять руку и помахать ею, приветствуя толпу.
Как и все мы, я хотела прогуляться и получше познакомиться с этим чудесным местом, но у меня уже имелся опыт, который я восприняла как предупреждение. Один раз во время моего визита в страну меня повели за покупками. Я собиралась купить кое-что из типично филиппинской одежды, поскольку мне захотелось одеть что-нибудь такое. Я вместе с мамой и сестрами пошла в торговую галерею, где мы скупили почти весь магазин, причем не только готовую одежду, но также и чудесные отрезы материи, чтобы заказать что-нибудь на пошив в ателье. Мы как раз находились в магазинчике, когда услышали шум и крики. Раз от разу крики становились все громче, мы выглянули наружу – вокруг было столько народу, что яблоку негде было упасть; тут же раздался чей-то голос, сообщавший, что я здесь. Мы увидели, что люди стали ломиться в стеклянные двери, им даже удалось разбить витрину, еще немного – и они разнесут магазин. Мы были вынуждены спешно покинуть здание через черный ход.
Выбравшись оттуда, мы выработали стратегию моих прогулок по разным местам, в которых мы
бывали. В одном из городов под названием Суматра, который мы посетили, я по обычаю женщин этого региона надела длинное платье и полностью закрыла лицо так, что были видны одни глаза. Чтобы не вызывать подозрений, я сказала своему здоровенному белокурому телохранителю, чтобы он шел впереди меня, а я за ним, как будто была его женой. Таким образом мы добрались до одного широко известного в народе рынка. Мне захотелось скупить там все – там продавались такие красивые, уникальные вещи, что я была просто очарована ими. Но, когда я подошла к прилавку, чтобы заплатить за очень понравившуюся мне вещицу из рыбьей чешуи, продавщица посмотрела мне в глаза и, подняв руку, указала на меня пальцем, говоря: “Ты – Маримар… Маримар…” Я поняла только одно слово – Маримар, но прежде чем я успела осознать, что произошло, телохранитель
быстро посадил меня в машину, которая на полной скорости умчалась с рынка прочь. Я никогда не узнаю, как эта девушка смогла распознать меня через закрывающую мое лицо вуаль.
Некоторые журналисты подводили итоги зрительских рекордов и написали, что в Филиппинах
Маримар имела очень большое общественное влияние, и ей уделялось больше внимания, чем чемпионату мира по футболу 1998 года, и что в этой азиатской стране рейтинг Маримар был выше рейтинга финального матча по американскому футболу в национальной лиге США и премии Грэмми. Общественно-политическое влияние было таково, что в середине 90-х годов, когда я посетила Филиппины, страну охватила, можно сказать, лихорадка; зрители и средства массовой информации настолько были помешаны на Маримар, что даже был подписан исторический мирный договор между партизанами и правительством [прим: Речь идет о мирном договоре, подписанном между правительством Фиделя Рамоса и Национально- освободительным фронтом в 1996г. ]. Между собой мы прозвали страну “Республикой Маримар”.
Я соглашалась на все сделанные мне в Филиппинах приглашения. Ну как можно отказать людям,
которые столько дали тебе? Проблема в том, что я не понимала, что все эти почести содержали в себе политическую подоплеку. Таким образом политическая верхушка использовала мой визит в страну, чтобы завоевать поддержку народа. Постепенно я стала больше понимать происходящее и больше разбираться во всем. Меньше всего я хотела, чтобы меня использовали для завоевывания голосов, и чтобы потом филиппинцы почувствовали, что какого-то кандидата я поддерживала в большей степени, чем другого. Я – артистка, и меня никогда не интересовало вмешательство в политику какой-либо страны, не говоря уж о том, что у меня нет политической подоплеки того, что происходит, для создания своих собственных убеждений.
В данном случае полемичная бывшая премьер-дама Имельда Маркос, жена ныне покойного экс-
президента Филиппин Фердинандо Маркоса, который проводил тогда президентскую кампанию, пригласила меня на ужин, чтобы познакомиться со мной. Ужин целиком был приготовлен для меня, однако, зная то, что я о них знала, и, учитывая деликатность ситуации в стране, мы очень вежливо и осторожно отклонили приглашение. Я послала письмо, в котором говорилось о том, что я ничем не могу им помочь. Несмотря на все то, что Имельда Маркес вместе с мужем сделали для меня, я не могла принять их приглашение. Если бы мои поклонники увидели мои фотографии с ней, это непременно ранило бы их чувства. Вскоре после всего этого успеха я решила записать диск, который выпускался бы исключительно на Филиппинах. В него вошла песня “Nandito Ako”, это был первый представленный нами сингл и первый раз, когда я выучила язык, в данном случае тагальский, для того, чтобы записать диск, хотя на этом диске были и другие песни на английском языке.
