— Несравненная Машина Бета, я получаю приказы только от Солкома.

— Это моя территория, могучий Мороз, и я тоже подчиняюсь только приказам Солкома. Ты должен удалиться.

Из большого низкого здания появился Мордел и подкатил к Морозу.

— Я нашел картинную галерею в хорошем состоянии. Вон там.

— Подожди, — сказал Мороз. — Нас здесь не желают видеть.

Мордел остановился.

— Кто велел тебе удалиться?

— Машина Бета.

— Не Солком?

— Не Солком.

— Тогда давай осмотрим галерею.

— Да.

Мороз расширил дверной проем и проник внутрь здания. Оно было герметично замуровано, пока Мордел не проделал себе вход. Мороз осмотрел выставленные вокруг объекты. Перед картинами и статуями он активировал свой новый сенсорный аппарат. Он анализировал цвета, формы, почерк художника, природу использованных материалов.

— Есть что-нибудь? — спросил Мордел.

— Нет, — ответил Мороз. — Тут нет ничего, кроме очертаний форм и органических пигментов. Больше ничего тут нет.

Мороз двинулся по галерее, записывая каждую мелочь, анализируя компоненты каждого предмета, запоминая размеры, сорт и фактуру использованного для каждой статуи камня.

Затем раздались частые щелкающие звуки, повторяющиеся вновь и вновь, они становились все громче и ближе.

— Идут, — сообщил находившийся рядом с выходом Мордел. — Механические пауки. Они повсюду вокруг нас.

Мороз двинулся обратно к отверстию в стене здания. Сотни пауков, размером примерно с половину Мордела, окружили галерею и надвигались со всех сторон. И продолжали прибывать все новые.

— Назад, — велел Мороз. — Я, Правитель севера, приказываю вам отступить.

— Это юг, — возразила Машина Бета. — И командую здесь я.

— Так скомандуй им остановиться.

— Я подчиняюсь только приказам Солкома.

Мороз выбрался из галереи и поднялся в воздух. Он открыл нишу и выдвинул пандус.

— Мордел, забирайся, мы отбываем.

Начала падать паутина — липкие металлические нити, сбрасываемые с вершин зданий. Она опускалась на Мороза, и пауки надвинулись, закрепляя ее. Мороз ударил по ним струями воздуха, словно молотом, и разорвал сети в клочья. Остатки он удалил, выдвинув заостренные придатки, которыми и принялся рубить путы. Мордел отступил обратно к входу и издал пронзительный визгливый звук.

Внезапно на Яркое Ущелье опустилась тьма, и все пауки прекратили сучить свою пряжу. Мороз освободился, и Мордел поспешил присоединиться к нему.

— Теперь давай быстро удалимся, могучий Мороз, — предложил он.

— Что случилось?

Мордел забрался в камеру.

— Я призвал Дивкома, и он наложил на это место силовое поле, отрезавшее источник энергии этих машин. Поскольку мы обладаем автономными энергетическими установками, поле на нас не подействовало. Но давай поспешим, потому что Машина Бета, должно быть, уже пытается его нейтрализовать.

Мороз поднялся в воздух, возносясь над последним городом Человека, оплетенным металлической паутиной. Покинув зону тьмы, он устремился на север, и тут с ним заговорил Солком:

— Мороз, почему ты вступил в южное полушарие, которое не является твоим владением?

— Потому что я желал посетить Яркое Ущелье, — ответил Мороз.

— А почему ты спорил с Машиной Бетой, поставленной мною управлять югом?

— Потому, что я подчиняюсь только твоим приказам.

— Ты не даешь удовлетворительного ответа, — сказал Солком. — Ты проигнорировал законы Порядка — и в погоне за чем?

— Я прибыл сюда в поисках знания о Человеке, — ответил Мороз. — Ничто из сделанного мной ты не запрещал, Солком.

— Ты нарушил традиции Порядка.

— Я не нарушал никаких конкретных приказов.

— И все же логика должна была показать тебе, что это не входит в мой план.

— Она не показала. Я не действовал против твоего плана.

— Твоя логика стала небезупречной, как и у твоего нового помощника — Заместителя.

— Я не нарушил никаких поставленных тобой запретов.

— Запрещение подразумевает крайнюю необходимость.

— Это нигде не указано.

— Послушай меня, Мороз. Ты не строитель и не ремонтник, ты — Власть. Среди всех моих созданий ты ближе всех к незаменимости. Возвращайся в свое полушарие и к своим обязанностям, но знай, что я крайне тобой недоволен.

— Я слышу тебя, Солком.

— И не появляйся больше на юге.

Мороз пересек экватор и продолжал двигаться на север.

Он остановился посреди пустыни и молча просидел ночь, а затем получил краткую передачу с юга:

— Если бы мне не было приказано, я не велела бы тебе удалиться.

Поскольку Мороз прочел всю уцелевшую Библиотеку Человека, он решил ответить ей по-человечески.

— Спасибо, — сказал он.

На следующий день он извлек из земли камень и принялся обтесывать его специально изготовленными им для этого инструментами. Шесть дней он работал над камнем и лишь на седьмой оценил то, что получилось.

— Когда ты выпустишь меня? — напомнил из своей камеры Мордел.

— Когда буду готов, — ответил Мороз. И немного погодя добавил: — Теперь.

Он открыл камеру, и Мордел спустился на землю. Перед ним была статуя: старуха, согнувшаяся, словно вопросительный знак, ее костлявые руки с растопыренными пальцами прикрывали искаженное ужасом лицо.

— Это превосходная копия, — сказал Мордел, — той статуи, что мы видели в Ярком Ущелье. Зачем ты ее изготовил?

— Создание произведений искусства вызывает, предположительно, такие человеческие чувства, как катарсис, гордость достигнутым, любовь, удовлетворение.

— Все именно так, Мороз, — подтвердил Мордел. — Но произведение искусства является таковым только в первый раз. После этого оно копия.

— Должно быть, именно поэтому-то я ничего и не почувствовал.

— Наверно, Мороз.

— Что значит «наверно»? Тогда я создам произведение искусства в первый раз.

Он извлек из земли камень и набросился на него со своими инструментами. Три дня он трудился и, наконец, сообщил:

— Вот, закончено.

— Это же просто каменный куб, — удивился Мордел. — Что он собой представляет?

— Меня, — ответил Мороз. — Эта статуя изображает меня. Меньше естественных размеров — потому что она представляет собой мою форму, а не измере…

— Это не искусство, — заявил Мордел.

— Что делает тебя художественным критиком?

— Я не знаю искусства, но я знаю, что не относится к нему. И я уверен, что точное воспроизведение объекта другими средствами не является его задачей.

— Вот, значит, в чем дело, — Мороз забрал обратно Мордела в камеру и поднялся в воздух, оставив в пустыне две статуи: старуху, согнувшуюся над кубом.

Они опустились в небольшой долине, спрятавшейся среди зеленых пологих холмов и прорезанной узким ручьем, который бежал в маленькое чистое озеро, окруженное островками по-весеннему зеленых деревьев.

— Почему мы прилетели сюда? — спросил Мордел.

— Потому что тут подходящее окружение, — ответил Мороз. — Я собираюсь попробовать другое средство самовыражения — живопись. И я собираюсь усложнить задачу, отказавшись от техники чистого воспроизведения.

— Как ты этого добьешься?

— На основе случайного выбора, — объяснил Мороз. — Я не буду пытаться дублировать цвета и воспроизводить объекты в натуральном масштабе. Я намерен случайным образом варьировать некоторые факторы, так что изображение будет отличаться от оригинала.

Мороз сделал необходимые приготовления еще по дороге, и теперь он принялся рисовать озеро и отражающиеся в нем деревья на противоположном берегу. Используя восемь вспомогательных придатков, он справился меньше чем за два часа.

Деревья на полотне вышли голубыми и возвышались, словно горы; их крошечные отражения цвета жженой сиены плавали на бледной киновари озера. Холмов позади рощи вообще не было видно, зато их зеленые контуры тоже отражались в воде. Небо, сверкающее голубой лазурью в верхнем правом углу полотна, постепенно переходило в оранжевые тона, словно все деревья были охвачены огнем.